Но джекпот мы сорвем, если сумеем раздобыть неповрежденные компьютеры турецкой или американской разведки. Потому что в них может быть информация о паролях, например, от A-Space, закрытой социальной сети для работников американских спецслужб. Точки входа мы знаем от Сноудена, но понятно, что янки с тех пор поменяли все пароли.
Эта сеть создана как аналог Фейсбука. Секретность работы этого ресурса обеспечивается тем, что он располагается в Interlink Web. Так называется специальная американская правительственная сеть, которая не имеет ни одного пересечения с общедоступным Интернетом.
Это значит, что они могут нас видеть и шпионить за нами, а мы за ними – нет. Я считаю такую ситуацию в корне неправильной и несправедливой.
Я еще раз смотрю на часы.
Конечно, я не рассчитываю получить права администратора или доступ к блогу директора ЦРУ. Важен сам факт того, что засекреченная социальная сеть, предназначенная только для своих, вскрыта российскими агентами. Они получили доступ к информации, содержащейся там. Это приведет к волне недоверия и подозрений, к повальным проверкам, к затратным и длительным мероприятиям по обеспечению безопасности, к закручиванию гаек. В конце концов, заметно осложнится работа всего американского разведывательного сообщества.
Это нам только в плюс. Чем больше американцы будут работать вхолостую, заниматься утечками информации, проверками и перепроверками, тем сильнее станет у них дефицит времени. Тем меньше вреда они смогут нам причинить.
– Стартуем!
Пикап, идущий за нами следом, отстает. С него в нужном месте должен высадиться снайпер. Дело в том, что перешеек, ведущий к Джаберу, выходит на каменный утес, откуда отлично простреливается вся эта узкая полоска земли и часть замка. Снайпер вооружен винтовкой «ОСВ-96». На таком расстоянии она остановит даже бронетранспортер.
Впереди поворот, за ним тусклый блеск воды. Мы почти на месте.
– Стоп!
В этот момент за утесом, на другом берегу водохранилища, полыхает вспышка, раздается глухой грохот. Все это тут же повторяется.
Ракеты!..
– Салим, здесь Искандер. Что видишь?
– Наблюдаю взрывы в городе слева от меня. Очень сильные, иншалла!
Салима можно понять. Он оказался в ситуации, когда надо было выбрать одно из двух – верность присяге или собственной племенной группе. Салим предпочел второе и тут же стал отщепенцем.
Он был родом как раз из Ракки, столицы этой мухафазы. Его могли убить только за то, что он солдат. Салим сражался и выживал как только мог, был ранен. Некоторые его родственники были убиты, другие все еще воевали на другой стороне.
Его родной город теперь находился под властью ИГИЛ, для которого бойцы Сирийской свободной армии, равно как и их родственники, – такие же отступники.
Его тетушка, все еще жившая в Ракке, рискуя жизнью, посылала ему информацию из города. Последний раз она сообщила, что в ее районе находится банда численностью в полторы тысячи человек. Все до одного чеченцы, арабский не понимают. Они собираются уходить в Турцию.
«Когда вы нас освободите?» – спрашивала тетушка.
Тут, кстати, надо пояснить, что чеченцами в этих местах называют всех русскоязычных людей.
Собственно, Салим как раз и попался на глаза армейской разведке как простой солдат, который получает информацию из Ракки, бандитской столицы. Его проверили – чист. Теперь он работает с нами.
– Вижу еще вспышки.
– Тебя понял, Салим. Все внимание на цель.
Все эти сирийские солдаты смотрят на нас как на высшие существа, как на спасителей. Я не шучу. С ними отмякаешь душой. Особенно после того отношения, которым тебя, русского, одаряют на Кавказе, Украине, в Грузии. Там ты тиран, оккупант, клятый москаль и прочее в том же духе. Здесь – брат, спаситель, последняя надежда.
Понять не могу, почему так. Есть люди, которые живут далеко от России. Они совсем не такие, как мы, но искренне любят нас и надеются на нашу помощь. А те кровные братья, с которыми мы триста с лишним лет просуществовали в одном государстве, называют нас кацапами и оккупантами.
– Вижу движение.
– Наблюдай, докладывай. Десять минут стоим здесь. Врубаем технику!
Сейчас существуют очень мощные средства радиоэлектронной борьбы, всеволновые подавители и постановщики помех. Россия является мировым лидером в их разработке и производстве. Из югославских событий были извлечены и усвоены конкретные уроки. США превосходят нас в средствах нападения, а мы их – в том, что касается защиты.
Компактная станция подавления установлена в пикапе. Она такая мощная, что при ее включении не может работать автомобильное зажигание.
Замок сейчас набит электроникой, которая не выдерживает такого близкого соседства со станцией подавления. А мы сейчас не едем, а стоим, поэтому можем включать аппаратуру. Она не только ослепит и оглушит Джабер, но и нарушит связь по всей округе. Американцы – или кто там сидит в этом проклятом замке? – подумают, что ракеты разрушили сотовые вышки или же русские специально поставили помехи при налете. Это нам и надо.
Машины у нас точно такие же, как и те, в которых уехало на совет здешнее начальство. Если представить себе, что эти люди остались живы, так как ракеты не попали в отель, то выходит, что сюда они вернутся где-то через десять минут.
На самом деле это вообще вряд ли когда-нибудь произойдет, но те люди, которые остались внутри центра, этого не знают. Они увидят знакомые машины и наверняка пустят их внутрь без проверки. Скажутся общая нервозность и бардак.
Мы стоим. В машине включено радио, но ничего не слышно из-за помех. Медленно текут минуты.
Сейчас мне надо бы поговорить с Салимом, спросить, что он видит в замке, но связи-то нет. Мы сами ее угробили.
Сегодняшняя ракетная атака на отель – это часть очень долгой комбинации, направленной на внедрение в ИГИЛ своего человека. Мы не требовали от него ничего, не получали никакой информации, просто дружили.
Обычно агент сыплется на активности или на реализации информации, полученной от него. Но в том то и дело, что мы не заставляли человека что-то узнавать. Нам нужно было, чтобы он сообщил время и место сходки, той самой шуры, на которой пойдет речь об избрании нового лидера вместо Багдади. Там-то мы и намеревались накрыть всех, и его в том числе. Классический тутошний метод – машина, набитая взрывчаткой.
Но все пошло по-другому. Сходка оказалась внеплановой и проходила на территории Сирии. Появилась возможность применить ракеты и оставить нашего друга в живых. Я не исключаю даже того, что он сильно продвинется в иерархии. А может, его заподозрят и уберут свои же. Честно говоря, нам плевать. Это уже не будет иметь никакого значения.
Время пришло. Две машины с включенными фарами на большой скорости вырвались на отрезок дороги, ведущий к крепости. Теперь мы под прицелом. Двух очередей «ДШК» вполне хватит на то, чтобы разобраться с нами.
