– Ты неправильно меня понял, – заметил его приятель. – Я нисколько не сомневаюсь ни в твоем мастерстве, ни в твоих силах. Я веду речь о цели.
Невин поднялся и снисходительно посмотрел на Голландца.
– Кто ты такой, чтобы совать нос в чужие дела? Всего лишь жалкий пьяница. Кто дал тебе право вмешиваться?
Кинан засмеялся.
– Голландец, не обращай на него внимания. Ты же знаешь, насколько сильны у Рекстеров кровные узы.
Он перехватил руку Невина, едва тот успел замахнуться. У Кинана была стальная хватка, и единственное, что оставалось Дрейку, чтобы снова не опозориться, – сесть на стул.
– Голландец, ты, наверно, хочешь попрощаться с прекрасной Мег?
Воспользовавшись предлогом, его приятель надел шляпу и встал.
– Отличная идея. – Он наклонился и прошептал: – Поосторожнее с этим молокососом, Милрой. Я люблю эту таверну. Если ты все здесь разнесешь, нас сюда больше не пустят. – И, кивнув на прощание, Голландец оправился флиртовать с барменшей.
– Мы остались за столом вдвоем, сидим, пьем пиво. – Кинан покачал головой. Не верилось, что только благодаря его железной хватке противник его не ударил. – Кто бы мог подумать, что после стольких лет вражды мы сможем мирно и цивилизованно общаться?
Невин попытался высвободиться, но через секунду понял, что рискует сломать себе руку.
– Я бы не помочился рядом с тобой, даже если бы ветер дул в твою сторону! С чего мне с тобой любезничать?
– Потому что я сильнее тебя, щенок. – Кинан намеренно обозвал его обидным словом. – Ты же сам искал встречи со мной. Говори, что хотел, и уходи.
– Отлично.
Горящие взгляды братьев встретились.
– Сначала отпусти мою руку.
– Заключаем перемирие? Но предупреждаю, еще раз дернешься – пожалеешь. Твой друг-испанец вынесет тебя отсюда.
– Договорились.
Кинан отпустил его руку и стал бесстрастно наблюдать за тем, как Невин ее разминает.
– Итак, зачем ты пришел?
Его брат не стал делать вид, будто не понимает.
– Ты мешаешь мне жить. Последнее время, куда бы я ни пошел – всюду слышу твое имя, вижу твое лицо.
– Я не напрашиваюсь, меня приглашают. И в клубах я желанный гость, – спокойно ответил Милрой. – Возможно, мое присутствие задевает твои чувства, но, честно говоря, ни ты, ни твоя драгоценная семья не могут мне помешать.
– Если тебе так спокойнее, можешь продолжать жить иллюзиями, Милрой. – Невин встал. – Но предупреждаю тебя: к мисс Бидгрейн не приближайся. Если хочешь – отомсти мне. Но девушка тут ни при чем.
Слова Невина разозлили Кинана. Этот человек совершенно его не знал и тем не менее считал настоящим чудовищем, которое охотится на невинных девушек. Но, как ни прискорбно, это было правдой. Кинан не знал пощады. И, чтобы отомстить Рекстерам, готов был использовать мисс Бидгрейн.
Милрою стало неуютно от этой мысли, и он передернул плечами. Вся его жизнь была борьбой – за сухое место для ночлега или за краюху хлеба, благодаря которой он мог продержаться еще один день. Он очень быстро понял, что милосердие, порядочность и честность могут позволить себе только весьма богатые люди. До недавнего времени эти качества были для Кинана роскошью. Теперь, когда у него появились деньги, его душа оскудела. Он был слишком опытен, чтобы позволить себе проявлять великодушие и благородство.
– Поверишь мне на слово, Невин?
– Никогда, – отрезал тот. – Ведь ты уже знаком с мисс Бидгрейн. Она достойная, чистая девушка, которой никогда не понять ничтожного ублюдка, выросшего в трущобах.
Кинан прикрыл глаза и снова увидел, как растрепанная бедняжка барахтается в грязи, пытаясь сбросить с себя негодяя, который был в три раза тяжелее ее. Вспомнил девушку, вкус губ которой отведал в саду. Этот простодушный, по словам Невина, ангел дважды нуждался в нем. И оба раза Кинан оказывал ей помощь, хотя нисколько не сомневался в том, что Уинни будет избегать его общества. Он улыбнулся, вспоминая ее двуличность. Кинан знал мисс Бидгрейн лучше, чем его единокровный брат. Эта мисс порхала между двумя мирами – его и своим. Он был так этим заинтригован, что захотел выяснить причину.
– Все мои несчастья из-за Рекстеров.
Невин поджал губы и кивнул.
– Считай, что я услышал твое предупреждение, – произнес Милрой. – Значит, договорились?
Мог ли он оставить мисс Бидгрейн в покое? При одном воспоминании о ней у Кинана возникало непреодолимое желание разыскать эту девушку. Он часто думал о том, будет ли их второй поцелуй таким же волнующим, как и первый. Растает ли это хрупкое создание в его объятиях? Сгорит ли в ослепляющем пламени, которое возникает, когда два тела сливаются в одно? Бесполезно было отрицать, что он очарован этой девушкой. И причина тому не его соперник.
– Должен признаться, что не представляю себе, что мы когда-либо сможем договориться.
* * *
Уинни сделала очередную запись в журнале и одобрительно улыбнулась мистеру Джаббсу, адвокату, – он стал новым покровителем Союза милосердных сестер. Девушка взяла у него со стола серебряную коробочку и щедро посыпала чернила песком. Затем наклонила журнал и сдула остатки песка со страницы.
– Мистер Джаббс, от лица нашей благотворительной организации разрешите поблагодарить вас за щедрые пожертвования зерна. Мы проследим, чтобы всё доставили на местные фабрики, – пообещала Уинни, мысленно уже прикидывая, сколько понадобится мужчин, чтобы перетащить тяжелые мешки с ячменем и овсом.
Она протянула руку, и адвокат поспешно ухватился за нее.
– Мисс Бидгрейн, разве я мог отказать такой красавице?
Девушка осторожно убрала руку.
– Боюсь, мне нечего было бы делать, если бы в нашем городе жили только такие щедрые и мудрые джентльмены, как вы, мистер Джаббс. Удачного дня.
У двери Милли нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Завидев хозяйку, она оживилась.
– Мисс Бидгрейн, вы получили зерно?
Уинни увлекла служанку на улицу. Когда она входила в адвокатскую контору, светило солнце. Теперь же собирался дождь.
– Да, Милли. И даже больше, чем рассчитывала. Если удача от нас не отвернется, придется мне у папы – была ни была! – арендовать один из складов.
– Влетит вам от мистера Бидгрейна. И не только вам…
– Что за чушь! Папа одобряет мою филантропию. По его словам, семья Бидгрейнов пару раз сама переживала тяжелые времена.
– Два года ходить в одном и том же платье и пухнуть с голоду, мисс, – это разные вещи.
– Что за дерзкая маленькая гусыня! – Уинни игриво толкнула служанку локтем, когда они шагали по улице. – Вижу, здесь не обошлось без Дженни Иггер. – И, довольная своей прозорливостью, Уинни сказала: – Милли, расскажи еще раз, какое было выражение лица у Дженни, когда она увидела свой новый дом. Хорошо, что мы отослали ее в деревню. Игра стоила свеч, верно?
