Девушка снова взглянула на арену. Медведей загнали в клетки. Тревога в груди Уинни должна была утихнуть, но предчувствие беды не покидало ее. Судя по выпирающим ребрам, оба льва были сильно истощены. Они были грязные и израненные. Чтобы животные дрались по команде, их хлестали кнутом.
Лев справа припал к земле, а потом прыгнул другому на шею. Тот выгнул спину и вцепился мощными лапами в гриву противника. Началась жестокая схватка. Громко рыча, звери били друг друга лапами; очередной удар – и оба льва свалились на землю. В грязи катался спутанный клубок.
Кто-то резко толкнул Уинни в спину. От неожиданности она не устояла на ногах и упала лицом вниз. Девушка застыла. Время остановилось, секунды казались ей вечностью. Уинни будто сквозь сон услышала, как ахнула толпа. Девушка видела только львов. Они сцепились в паре метров от нее, кусая друг друга и раздирая когтями шкуры. В нос и рот Уинни попала пыль. Девушка закашлялась и стала отползать назад. Она боялась вставать, чтобы не привлечь внимания хищников.
Девушка подняла голову и увидела, как с противоположной стороны арены ей машут руками и что-то кричат, но не могла понять: то ли ее просят быстрее отползать, то ли призывают не двигаться. В конце концов все решилось само собой: мужские руки подхватили Уинни под мышки и вытащили с арены. Один из львов, заметив движение, клацнул массивными челюстями ей вдогонку.
С каменным, белым как полотно лицом Кинан поставил Уинни на ноги. Она прошептала его имя, и все вокруг поплыло у нее перед глазами. Милрой подхватил девушку на руки. Она едва дышала, но оставалась в сознании. Громко приказывая всем расступиться, Кинан нетерпеливо следовал за Эмарой и Гаром, которые пробирались сквозь толпу, расчищая дорогу.
Когда они выбрались из толпы, к ним подбежал Лотбери. У него в руках были стаканы с напитками.
– Что случилось? Вам стало дурно?
Эмара взяла у маркиза стакан и поднесла его к губам подруги.
– Уинни толкнули, и она упала на арену, – объяснила Эмара маркизу.
Тот выругался. Эмара еще раз поднесла к губам подруги стаканчик с теплым сидром и спросила:
– Ты не ушиблась?
Уинни покачала головой. Она продолжала тяжело дышать и лишь крепче прижалась к Кинану. Его сила и тепло успокаивали ее.
– Не могу унять дрожь, – нервно усмехнулась девушка.
Все украдкой взглянули на Милроя.
– Гар, подгони коляску, – приказал тот. – Я присмотрю за твоей хозяйкой.
Лакей замер в нерешительности. Уинни это ничуть не удивило: он был предан семье Бидгрейнов. После происшествия на арене слуга явно не хотел оставлять ее одну.
Гар опустился на колено и взял хозяйку за руку. Уинни с недоумением смотрела на него.
– Мисс Бидгрейн, это я во всем виноват. Когда вы помахали мне, я понял, что у вас что-то случилось. Если бы я выполнял свою работу как следует и оставался рядом с вами, вы бы не упали на арену.
– Брось, Гар! Никто тебя не винит. Когда толпа неистовствует, она непредсказуема. Все наваливаются друг на друга. – Уинни похлопала слугу по руке. – Позаботься о коляске. Мы ждем тебя у входа.
Когда Гар ушел, Уинни взглянула на Кинана. Он не отрываясь смотрел лакею вслед. На лице Милроя уже появился румянец, но от напряжения на шее вздулись вены.
– Он на самом деле ни при чем. Толпа…
Кинан вынул из кармана носовой платок и нежно вытер лицо Уинни от грязи.
– Это я во всем виноват. Мне не следовало оставлять вас ни на секунду.
Лотбери кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Я тоже должен признать свою вину. Мне нужно было дождаться, когда Милрой вернется к дамам.
– Боюсь, никто из вас ничего не смог бы сделать, – сказала Эмара и запнулась. – Я ведь стояла рядом и… Прости, Уинни.
Уинни встала. Не обращая внимания на возражения Кинана, она обняла подругу.
– Как же мне повезло, что обо мне заботится столько людей! Но я повторяю: никто не виноват в случившемся.
– Берете всю вину на себя, Уинни?
Насмешливый тон Милроя задел девушку, но это означало, что сковывавшее его напряжение спало.
– Нет, – сердито ответила она. – Я хочу сказать, мистер Милрой, что меня толкнули в спину!
Глава 9
Кто-то пытался ее убить.
Кинан сидел напротив Уинни и Эмары, погрузившись в мрачные мысли. Ему все еще хотелось верить, что это была нелепая случайность, однако он уже не раз просил повторить, как все произошло. Уинни рассказывала одно и то же: кто-то толкнул ее в спину прямо на арену со львами.
Мисс Клег помогла ей отчистить платье. Уинни успокоилась, и теперь никто бы не догадался, что она была на волосок от смерти.
– Кинан, вам не было надобности нас сопровождать. Я же сказала, что со мной все в порядке. – Она вертела в руках грязные перчатки. – Теперь их придется выбросить. Но ничего, хорошо, что все ограничилось перчатками. Если бы не они, я ободрала бы себе руки.
Ее наигранная беззаботность вывела Милроя из себя.
– Да к черту ваши перчатки! Вас только перчатки волнуют? Какой-то негодяй пытался хладнокровно убить вас на глазах у тысячи свидетелей. Неужели только у меня от этого мурашки по коже?
Кинан считал мисс Клег кроткой девушкой. За недолгое время их знакомства он видел, как она тревожилась, радовалась и переживала за подругу. Для него эти двое были необычной парой с противоположными темпераментами. Теперь, когда он убедился в том, что эта хрупкая на вид девушка не так уж и пассивна, она выросла в его глазах.
– Мистер Милрой. – Снисходительный, холодный тон мисс Клег мог любого превратить в глыбу льда. – Мы отдаем себе отчет в том, что произошло. Вероятно, ваше умение довести Уинни до слез льстит вашей гордыне. Но делу это не поможет!
Кинан снял шляпу и пригладил непослушные кудри.
– Уинни, я ни в коем случае не хочу, чтобы вы плакали!
Он недовольно взглянул на мисс Клег. Ему было неловко говорить в ее присутствии. Кинан вновь надел шляпу и признался:
– Знаете, что я почувствовал, когда, пробираясь сквозь толпу, увидел вас в шаге от сцепившихся львов? Я так испугался, что не удивлюсь, если у меня на голове появились седые волосы!
У Уинни дрожали губы. Кинан, учитывая ее странное поведение, не мог понять, то ли она пытается скрыть свой ужас, то ли едва сдерживает смех. В глубине души он надеялся, что девушка просто потешается над ним. Ее слез он бы не вынес, поскольку в коляске они были не одни, а в присутствии мисс Клег Милрой утешать Уинни не мог.
– Я сама виновата, – прошептала Уинни, сжимая и разжимая ткань на юбке, словно та была сделана из тугого теста.
А он уж было решил, что она успокоилась! Сдерживаемый страх прорвался наружу. На темных ресницах девушки задрожали слезы, превратив ее глаза в зеленые озера, в которых плескался ужас.
