Типтон сел поближе к жене.
– Она всего лишь указала на неоспоримый факт: с такими музыкальными способностями наша Медди никогда не обзаведется поклонниками.
– Глупости, моя девочка, – заверил сэр Томас, обращаясь к Медлин, но при этом многозначительно глядя на Уинни. – У тебя будут толпы воздыхателей. Уинни, объясни это ей.
– Обязательно, папа, как только придумаю, что же хорошего в воздыхателях.
Уинни перехватила взгляд сестры. Брови девушки взлетели, когда она вспомнила все предложения руки и сердца за эти годы. Девона молча качнула головой – знакомая дилемма. Сестры засмеялись, вспоминая рассказанные друг другу истории. После стольких лет доверительных отношений они понимали друг друга без слов.
Сэр Томас сердито взглянул на младшую дочь: его ранило ее неуважение.
– Типтон, приструни свою жену! Я уже стар, и одной дерзкой девчонки мне хватит за глаза.
Уинни вздохнула.
– Папочка, давай не будем заводить старую шарманку. Зачем тебе расстраиваться?
«Да и я тоже расстроюсь», – подумала она. Уинни надеялась, что внимание отца будет занято другим и он не станет приставать к ней с расспросами.
– Старую шарманку? Тебе уже двадцать три, а ты до сих пор не замужем! Что скажешь в свое оправдание?
– К сожалению, у Типтона нет ни брата, ни симпатичного кузена.
Сэр Томас стукнул по подлокотнику дивана.
– Раньше ты была такой милой, послушной девочкой. Что же произошло? – не отступал он.
Типтон наматывал на палец локон жены.
– Насколько я понял, расположения Уинни ищут толпы кавалеров?
– Большинство из них настоящие грубияны.
Девона наслаждалась вниманием супруга.
– А как же лорд Невин? – поинтересовалась она.
Уинни пронзила сестру сердитым взглядом. Но отец тут же отмахнулся от предположения младшей дочери.
– Этот юнец станет хорошим мужем. У него приятная внешность, титул, да и деньги водятся, насколько мне известно. Всю картину портит герцог. Он приходил ко мне. Тебе известно об этом?
Эта новость ошарашила Уинни.
– Лорд Невин приходил к тебе? И ты ничего мне не сказал? Чего он хотел?
– Успокойся. Как по мне, ты слишком бледна, – произнес сэр Томас. – Невина не было. Приходил Рекстер. Он готов сесть и обсудить ваши отношения с его сыном.
Уинни стало душно. С каждой фальшивой нотой ее раздражение росло.
– Между мной и лордом Невином вышло недоразумение, – пробормотала она сквозь зубы.
– Но…
Что-то в лице сестры заставило Девону прикусить язык. Все, что Уинни съела на ужин, забурлило внутри – ей стало дурно. Если она будет сидеть сложа руки, семья выдаст ее замуж за Невина. Он достойная партия, но не для нее.
– А как же Милрой? – вмешался Типтон. – Ходят слухи, что он преследует Уинни.
Задавая этот вопрос, хозяин дома не сводил глаз со свояченицы. Не было ни малейших сомнений в том, что ему прекрасно известно: Кинан испытывает к ней интерес.
Девона задумалась.
– Рейн, мистер Милрой – это тот джентльмен, которого представила нам на маскараде тетушка Молли?
При упоминании этого имени лицо сэра Томаса стало пунцовым от негодования.
– Кинан Милрой! – бушевал он. – Как странно, что ни ты, ни твоя тетушка не упомянули о том, что вы с ним встречались. И как он посмел к тебе подойти?
И не только подойти… Если случайная встреча с Кинаном на балу вызвала у отца такую ярость, он убьет боксера за то, что тот лишил его дочь невинности. Уинни решила солгать. И ей бы, наверное, поверили, если бы ее тете не вздумалось представлять Кинана ее сестре и зятю.
Готовая к наихудшему, Уинни произнесла:
– Тетушка Молли считает мистера Милроя джентльменом. Он вел себя достойно.
– Самовлюбленный мерзавец! Позор! Я предупреждал его о том, чтобы он не приближался к тебе. Господи, придется проучить этого нахала. Послушай, Типтон, ты должен знать пару человек, которые могли бы надавать ему по башке и бросить в доках.
Видя, что разговор принимает опасный оборот, Уинни встала.
– Никто и пальцем не тронет мистера Милроя. Типтон, я перестану с тобой разговаривать, если ты решишь помочь моему отцу в этой безумной затее.
На глаза девушки навернулись слезы. Она готова была броситься к Кинану прямо сейчас, если отец не пообещает оставить его в покое.
Девона встала и обняла сестру за плечи, успокаивая.
– Никто не собирается связывать твоего мистера Милроя и швырять его в море. Папа, скажи Уинни, что ты пошутил.
– Ты плачешь? – изумился сэр Томас, видя, что Уинни едва сдерживает слезы. – Ни один из отпрысков беспечного Рекстера не достоин твоего сострадания. Милрой – грубиян, дикарь, человек, который жаждет занять место своего брата.
Уинни поморщилась: отец был прав, но ее сердце не хотело замечать очевидного.
– Ты судишь о человеке, которого совершенно не знаешь.
– Он испытывает тягу к красивым игрушкам, доченька. Однако это совершенно не значит, что рядом с ним они будут в безопасности, что он будет ими дорожить. Послушай отца: выбрось этого человека из своего сердца.
– Насколько я понимаю, однажды вы уже предупреждали его? – спросил Типтон, переключая внимание тестя на себя.
– Да, предупреждал. Этот наглец пришел в мой дом и сказал, что намерен забрать Уинни. Я ответил, что ему никогда не видать моего родительского благословения.
«Просто чудесно!» – подумала Уинни. То, что не удалось отцу, со свойственной ему прямотой сможет сделать Типтон.
– Ты говоришь о мистере Милрое как о враге, папа. Стоит напомнить, что именно он спас меня, когда меня толкнули в пасть ко львам! Он явился к тебе, чтобы рассказать о происшествии, потому что боялся, что я промолчу о случившемся. Если мистер Милрой и сказал что-то обидное, должно быть, ты сам его на это спровоцировал.
– Моя дочь защищает мерзавца! Что я упустил в твоем воспитании?
Девона чуть крепче сжала руку Уинни.
– Какие львы? Ты упала? И ничего нам не сказала?
Уинни тут же пожалела о том, что встала на защиту Кинана, – теперь ее сестра расстроится.
– Небольшое происшествие на ярмарке, – произнесла она и с огорчением заметила боль в глазах Девоны.
Обе вспоминали то время, когда делились друг с другом самым сокровенным.
– Нет причин волноваться. Мистер Милрой пришел мне на помощь. Я цела и невредима.
Сэр Томас не желал менять свое мнение.
– Если бы он не повел тебя на эту ярмарку, твоей жизни ничего бы не угрожало. Этот Милрой принял мою доброту за слабость. Если он еще раз встретится с тобой, я вызову его на дуэль.
