Вернувшись к каталке, он выволок её к машине и, открыв дверцу, принялся перегружать добычу. Самым сложным было переложить Роя. Огромный кобель весил чуть меньше самого проводника. Матерясь и шипя от боли, Матвей втащил пса в машину и, усевшись за руль, запустил двигатель. Сейчас нужно было любой ценой убраться подальше от разгромленного бункера. Включив передачу, Матвей плавно отпустил сцепление, и «Тигр» бодро выкатился на узкий просёлок.
* * *
Все связи, телефонные звонки и личные договорённости результатов не дали. Рой и его проводник словно сквозь землю провалились. Шли вторые сутки поисков, и Лоскутов уже начал откровенно звереть. На вопросы начальства о ЧП он рычал в трубку так, что в комок сжимались даже видавшие виды связисты, работавшие с аппаратурой ЗАС. Дана то и дело порывалась отправиться в центр, чтобы лично вытрясти из засевших там генералов ответ на вопрос, куда дели её друга.
Лоскутов, отлично понимая, чем может закончиться такая эскапада, приказал передать по команде указание, с базы её одну не выпускать. Но девушка и сама не рвалась покидать базу. Переночевав в госпитале, она с раннего утра оккупировала генеральскую палатку, первой встречая любого входящего. Нервозность дочери передавалась и генералу. Не выдержав напряжения, Лоскутов попросту выгнал её из штабной палатки, отправив прогуляться до продуктового склада за банкой кофе.
Оставшись один, генерал открыл сейф и, плеснув в бокал немного коньяку, залпом выпил. Поспать ему не удалось, а текущие дела отлагательства не терпели, так что Лоскутову пришлось прибегнуть к лёгкому допингу. Он едва успел запереть сейф и сесть за стол, когда в приёмной послышалась какая-то суета, голоса и в кабинет ввалился не кто иной, как пропавший Беркутов.
Едва увидев проводника, генерал вскочил на ноги и открыл рот, чтобы приказать вызвать медиков, но Матвей, протягивая ему какую-то бумагу, прохрипел:
– Бункер. От указателя по просеке, а там по просёлку. Найдёте. Там растяжки. В машине Рой и щенки. Их покормить надо. А я, кажется, приехал. – После чего потерял сознание.
Примчавшиеся медики уволокли проводника в госпиталь, а генерал, осмотрев кое-как нарисованную схему, со злостью сжал кулаки. Он знал, где находится этот бункер, и знал, что по всем официальным бумагам он числился на консервации. Вызвав командира роты быстрого реагирования, генерал быстро объяснил ему задачу и, указав на карте, где именно нужно искать объект, вышел на улицу.
Генералу стало интересно, на чём умудрился удрать от противника Матвей. Увидев брошенный перед штабной палаткой «Тигр», Лоскутов сразу узнал эту машину. Это был один из тех броневиков, на которых приехали учёные по указке из центра. Скрипнув зубами от злости, генерал вернулся в палатку и, приказав соединить его с госпиталем, потребовал отчёта о состоянии проводника.
Выслушав ответ, он позвонил в ветеринарку и, вызвав дежурного врача, потребовал отчёта. Как оказалось, состояние Роя было намного лучше состояния его проводника. Псу уже поставили капельницу, для выведения из организма транквилизатора, так что часа через четыре он должен прийти в себя. Что же до привезённых щенков, то ими занимаются, но первый осмотр показал: псята здоровые, породистые, но голодные.
Выслушав это всё, Лоскутов поблагодарил дежурного ветеринара и положил трубку.
– Хоть одна хорошая новость.
В палатку ворвалась Дана и с порога в полный голос заорала:
– Видел? Ты видел, что с ним сделали? И после этого ты хочешь, чтобы с этими тварями кто-то работал? Да пошло твоё начальство… – тут девушка завернула фразу, от которой даже сейф перекосило.
– Проживание рядом с казармой тебе явно не на пользу, – покачал головой генерал, демонстративно ковыряя пальцем в ухе.
– Переживёшь. Что делать собираешься? – запальчиво потребовала ответа Дана.
– Роту я туда уже отправил. Вернутся, будем разбираться. Хотя, зная твоего Матвея, думаю, разбираться будет не с кем.
– И слава богу, – прорычала девушка.
– Как он там? – спросил Лоскутов, делая вид, что не звонил недавно в госпиталь.
– Треснувшие рёбра, пуля в плече, пулевая царапина на бедре, лицо разбито. Его, похоже, ногами пинали. Крови потерял много, – перечислила Дана, опускаясь на ближайший стул.
– Прогнозы?
– Как минимум месяц на больничной койке. И ради чего? Стоит оно того?
– Что именно? – осторожно уточнил Лоскутов.
– Наука эта вонючая. Стоит она здоровья и жизни такого человека? А Рой? В чём он-то виноват, чтобы терпеть над собой такие издевательства?
Лоскутов молчал, не зная, что ей ответить. Впрочем, ответов девушка и не ждала. Для себя она уже всё решила. Это генерал понял по тому, с какой ненавистью она покосилась на стоявший на столе телефон. Похоже, первый же головастик, рискнувший появиться на территории базы, рискует получить пулю в голову раньше, чем успеет доложить о своём прибытии. Отлично зная собственную дочь, Лоскутов задумался, как избежать проблем с начальством.
Отстрела учёных ещё никто не объявлял, но ей это явно было безразлично. Значит, нужно сделать так, чтобы головастиков на базе больше не появлялось. В противном случае всё может закончиться очень плохо. Позволить кому-то отправить дочь под трибунал Лоскутов просто не мог. Из задумчивости его вывело появление Савенкова.
Войдя в палатку, полковник вопросительно покосился на Дану, но генерал, увидев его, махнул рукой, приглашая войти. Кивком головы поздоровавшись с полковником, девушка со вздохом встала и, тихо сказав:
– Я в госпиталь, – вышла.
– Вернулся? – спросил Савенков, проводив её взглядом.
– Вернулся, – вздохнул Лоскутов, буквально падая в кресло.
– И как?
– Краше в гроб кладут. Как доехал, даже не представляю.
– «Тигр» у входа?..
– Именно. Похоже, у головастиков угнал.
– И что теперь делать? Это же, как ни крути, преступление.
– Ага, а похищение человека это так, прогулка в парке, – огрызнулся генерал. – В общем, я парней туда отправил. Если кого живого приволокут, будем судить. Громко, демонстративно. Не обращая внимания на вопли и указания сверху. Такие выходки оставлять безнаказанными нельзя. Эдак они скоро и солдат для своих экспериментов хватать начнут.
– А статья?
– Похищение, саботаж, подрыв боеспособности части в военное время, – отрубил генерал.
– Это же стенка.
– Именно.
– А что в центре скажут?
– Плевать. Пусть разжалуют, если хочется. Надоел мне этот цирк. Сил больше нет. Моё дело – с внешним врагом воевать, а не под дудку научников трепака выплясывать. Да и не станут они шум поднимать. Центру проще сотню дураков под асфальт закатать, чем настоящими профессионалами разбрасываться. А мы с тобой, старина, профессионалы.
