– А как сделать, чтобы люди не убивали волков? – вдруг спросил Рой.
– А какое тебе дело до волков? – удивился проводник.
– Они свободные и очень умные, – помолчав, ответил Рой.
– Ты тоже очень умный и свободный. Просто у нас с тобой работа такая, искать и убивать врагов, – попытался отвлечь его от грустных мыслей Матвей.
– Я не свободен. Я служу, – вздохнул Рой.
– Я тоже служу. Но это не значит, что я не свободный. А вообще свобода дело очень странное.
– Почему странное? – заинтересовался Рой.
– Тот волк. Думаешь, он был свободным?
– Да.
– Нет. У него тоже была работа. Добывать и приносить еду своей семье. И это была его работа. Его служба. Такая же, как у тебя. Только мы ищем и убиваем врагов, и за это нам дают еду, дом, нужные вещи. А он сам искал логово, сам искал добычу, сам убивал её, сам приносил в логово и отдавал волчице. Так что у каждого своя служба.
– Я хочу сам кормить и учить своих щенков, – неожиданно сказал Рой.
– И как ты себе это представляешь? – растерялся Матвей.
– Ты найдёшь суку и приведёшь её сюда. Она родит щенков, и я буду охотиться, кормить их и учить.
– И чему ты собираешься их учить?
– Искать и убивать врагов.
– Но зачем тебе нужно охотиться? – недоумевал Матвей.
– Сила.
– Что?
– Охота даст силу.
– Какую силу?
– Жить. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер ты. Я буду охотиться, и у нас обоих будет сила, чтобы жить.
– Я не совсем тебя понимаю, – проворчал Матвей.
– Я не знаю, как правильно объяснить. Я знаю, что охота даст мне силу. И эта сила поможет нам жить, пока люди в белом поймут, что нужно делать.
– О как?! – удивленно крякнул проводник. – И на кого ты будешь охотиться? Разве здесь есть добыча?
– Там. В лесу.
– Но ты же никогда не охотился на диких животных? – спросил окончательно сбитый с толку Матвей.
– Я сумею, – решительно отозвался Рой.
– Хорошо. Давай сделаем так. Вечером я выведу тебя за КПП и отпущу в лес одного. Охоться. Если ты ровно неделю будешь приходить обратно с добычей, я найду тебе суку, и ты будешь кормить своих щенков, – предложил Матвей, отлично понимая, что спорить с лопоухим упрямцем бесполезно.
– Хорошо. Вечером я пойду охотиться, – ответил Рой и, поднявшись, от души и повизгиванием потянулся.
До самых сумерек Матвей ходил задумчивым, пытаясь понять, что нашло на его пса. Дана, каким-то неизвестным женским чутьём угадав, что с ним что-то не так, старалась не приставать к другу с вопросами, хотя любопытство буквально разъедало девушку, словно кислота. А когда Рой, войдя в дом, куда-то увёл Матвея, окончательно растерялась. Такого ещё не было. Потом она удивилась ещё больше. Вскоре проводник вернулся один и, присев на ступеньку крыльца, закурил.
– Что случилось? – не удержавшись, спросила Дана, присаживаясь рядом с ним.
– Ройка новый фокус отмочил. Решил стать полудиким зверем. На охоту отправился, – ответил Матвей, разводя руками.
– Зачем? Его плохо кормят? – не поняла Дана.
– Тут дело не в кормёжке, – покачал головой Матвей. – Он пытался мне объяснить, но ему не хватает абстрактных понятий. Это, похоже, как-то связано с жизненной энергией. Он сказал, что охота даст ему силы, которые позволят нам жить дальше. Вот теперь сижу и думаю, он это придумал, чтобы просто одному по лесу побегать, или в этом действительно есть какой-то смысл? Если хотел просто погулять, мог так бы и сказать. Не щенок, не заблудится. А если это правда, то откуда он мог всё это узнать? Чёрт, я с этими загадками с ума сойду.
– А ведь в этом есть смысл, – задумчиво ответила Дана.
– Поделись, – устало попросил Матвей.
– В литературе часто описывалось, как не то что люди, а даже охотничьи собаки возвращались с охоты словно обновлённые. Заряженные энергией.
– Думаешь, сработала память предков? – с интересом спросил Матвей. – Возможно. Очень возможно. Но с другой стороны, эта порода много лет подряд живёт рядом с людьми. И для охоты их не использовали. Для охраны, для боя, для собачьих боёв, да. Но для охоты практически никогда.
– Выходит, нужные навыки у него всё равно есть, – развела руками девушка.
– В том, что он справится практически с любым противником, я даже не сомневаюсь, – отмахнулся Матвей. – Вопрос не в этом.
– А в чём? – удивилась Дана.
– Он решил создать свою семью. Хочет, чтобы я нашёл ему подходящую суку и позволил кормить её и щенков охотой. Как волки в лесу. Он собирается учить их.
– Чему и зачем?
– Всему, что умеет сам. А вот зачем, я так и не понял, – растерянно улыбнулся проводник.
– И что ты обо всём этом думаешь?
– Я?! Честно говоря, со всей этой историей мне хочется сесть на пол и начать хихикать или пойти по деревне, с телеграфными столбами здороваться, – фыркнул Матвей, сам не зная, как реагировать на всё происходящее.
– Так, погоди хихикать и без штанов разгуливать, – осадила его Дана. – Давай посмотрим, что у него получится, а потом будем решать, у кого крыша поехала.
– И рад бы, да боюсь, этот паршивец умудрится всё по-своему сделать.
– И что? Чем плохо? Хочется ему по лесу носиться? Пусть носится. Может, и вправду здоровья прибавится.
– Тоже верно. Ладно. Поживём, увидим, – кивнул Матвей, украдкой поглядывая на часы.
Роя не было уже полтора часа. В первый раз за несколько лет он оставался один так долго. Но к собственному удивлению, Матвей не чувствовал себя одиноким. Несмотря на расстояние, Рой словно находился где-то рядом. Во всяком случае, его незримое присутствие проводник продолжал ощущать частью своего сознания. И несмотря на всё-то же расстояние, настроение у проводника заметно улучшилось.
А в половине второго ночи Матвей вдруг услышал зов. Рой хотел, чтобы проводник встретил его у КПП. Быстро проверив пистолет, проводник выскочил из дома и почти бегом кинулся к воротам. Увидев его, дежурившая смена ополченцев только удивлённо переглянулась. А когда на освещённую перед воротами площадку вышел Рой, тащивший на себе целую косулю, их удивление переросло в настоящий шок.
Для переноски добычи пёс использовал волчий приём. Ухватив косулю за шею, он умудрился подлезть под неё и волок добычу на собственной спине. Благо силы собственных шеи и лап было более чем достаточно. Пройдя через почтительно распахнутую калитку, пёс решительно направился к дому, не позволяя Матвею помочь себе.
Ждавшая их на крыльце Дана только удивлённо присвистнула, увидев эту процессию. Бросив косулю у её ног, Рой подошёл к своей миске и, от души напившись, повернулся к проводнику. В этот момент Матвей вдруг понял, что пёс снова оказался прав. Свет на крыльце освещал собаку, стоявшую в классической, ринговой, или как принято говорить у кинологов, аллертной стойке. Гордо выпрямившись, передние лапы на одной линии, задние чуть расставлены, уши настороженно приподняты, а короткий обрубок хвоста воинственно задран.
