Сам адмирал отлично понимал, что адмиралтейство, долгие годы являвшееся серым кардиналом империи, так просто своих позиций не сдаст. К тому же участие самого адмирала во всей этой авантюре давно уже было просчитано и одобрено штабом. Высшие офицеры флота его величества не могли спокойно смотреть, как дураки и болтуны упорно тянут страну в пучину безвластия и гражданской войны.
Оставалось только вовремя подкинуть кое-кому нужную идею и осторожно направлять дурную энергию зарвавшихся политиканов в нужное русло. Процесс очищения страны от эмигрантов был запущен. Оставалось только дождаться, когда лорды, заигравшись, втянут страну в хаос, после чего, решительно отстранив их от власти, железной рукой навести порядок, расставив всё по своим местам.
Это была беспроигрышная игра. Сначала либералы доводят страну до ручки, потом кучка снобов из палаты лордов затевает большой поход, в котором гибнет наиболее активная и боеспособная часть цветного населения, попутно всех оставшихся в стране эмигрантов загоняют в резервации, что не может не вызвать большой бунт.
И как апофеоз всего этого безобразия, армия, в лице высших офицеров адмиралтейства, решительно наводит порядок, загоняя цветных туда, где им и место, освобождая рабочие места истинным британцам. Отбирает власть у зарвавшихся лордов, тыча их носом в их же ошибки. А страна получает всё необходимое от организованного похода, разработкой которого занимался ещё один офицер адмиралтейства.
Вряд ли найдётся хоть один англичанин, который решится при таком раскладе возразить против правления военных. Армия всегда была силой, с которой принято считаться. Даже если её временно задвигали куда-то на задворки политической жизни страны. Ну, а если вдруг такой самоубийца вдруг и найдётся, то в условиях военного положения его возражения легко можно будет заглушить при помощи винтовки.
Погрузка техники и личного состава на корабли проводилась методично, без спешки. Загруженное судно выходило на рейд, а его место занимало следующее. Солдат из центров обучения привозили в закрытых грузовиках, предварительно лишив их любого оружия. Оно грузилось отдельно. До выхода в открытое море солдатам запрещалось выходить на палубу и вообще бродить по кораблям, мотивируя это подготовкой к долгому переходу.
Наконец, когда погрузка была закончена, корабли выстроились в походный ордер, и караван покинул территориальные воды острова. Утром следующего дня началась вторая фаза операции. В четыре утра по Гринвичу улицы всех городов и крупных поселений были блокированы солдатами. Десантники входили в дома, поднимали их хозяев из постелей и, дав двадцать минут на сборы, заставляли грузиться в грузовики под дулами автоматических винтовок.
Всех цветных свозили в перестроенные тюрьмы, предварительно рассортировав по этническому признаку. Смешанные семьи также селили отдельно от всех. Любое сопротивление или попытка отказаться от принудительного переселения жестоко пресекались. Эта вакханалия длилась трое суток, а по её окончании вдруг выяснилось, что в Британии, даже в условиях нынешнего развала, куча всякой работы для любого желающего.
Окрылённые этим обстоятельством обыватели кинулись занимать освободившиеся места, соглашаясь принимать оплату в виде давно обесценившихся денег. Выступивший по радио начальник штаба, не мудрствуя лукаво, заявил, что время меновой торговли миновало, и теперь любой, не пожелавший пользоваться деньгами, будет объявлен врагом страны, подрывающим её экономику. А, следовательно, с ним будут поступать соответственно.
Вспомнив, как обходились солдаты с цветными, обыватели не рискнули возразить предъявленному ультиматуму. Спустя две недели в Лондоне открылся первый банк. Для белых жителей страны жизнь стала налаживаться. Совсем по-другому зажили цветные. Расовая сегрегация и расизм расцвели пышным цветом. Представители иных рас вынуждены были работать за еду. В моду вошли телесные наказания. В общем, для всех эмигрантов в Британию вернулся восемнадцатый век.
Отодвинутые от власти аристократы попытались повлиять на ситуацию и взбунтовать обывателей, но англичане, почувствовав изменения в собственной жизни и власть над другими, отказались поддерживать лордов. Ведь сейчас любой, самый занюханный мусорщик, опираясь на автоматы армии, мог арендовать себе раба или рабыню и поступать с ними по своему усмотрению, а лорды хотели всё вернуть к тому, что было до прихода армии к власти.
В первый же день после закрытия палаты лордов и отстранения их от власти лорд Брекхем примчался в поместье адмирала и, не дожидаясь, когда мажордом доложит хозяину о прибывшем госте, ворвался к нему в кабинет. Но взбешённого до потери разума лорда ожидало горькое разочарование. Едва он распахнул дверь кабинета, как в лицо сэра Чарльза с размаху впечатался чей-то кулак. Навалилась темнота.
Следующее, что сумел осознать лорд Брекхем, это холодная вода, стекавшая по его лицу, и насмешливый голос адмирала, шутливо пенявшего кому-то:
– Генри, Генри, сколько раз я тебе говорил, сначала смотри, а потом пускай в ход кулаки. А ты что сделал? Взял и дал в морду целому лорду.
– Сэр, если прикажете, я его быстренько располовиню, – прогудел рядом чей-то голос.
– Зачем? – удивился адмирал.
– А чтобы не целому лорду в морду, а только половине.
Раскатистый смех адмирала ясно сказал сэру Чарльзу, что шутка пришлась ему по вкусу. Осторожно приоткрыв глаза и попытавшись заговорить, лорд Брекхем не сдержал стона боли. Челюсть болела так, словно по ней кувалдой прошлись. Заметив, что сэр Чарльз начал подавать признаки жизни, собеседник адмирала сказал:
– Сэр, он очухался.
– Вот и прекрасно, – весело ответил адмирал.
– Мне остаться, сэр?
– Нет, Генри, можешь идти. Сэр Чарльз человек разумный и не станет совершать глупых поступков. Ведь так, лорд Брекхем? Да и стрелять я ещё не разучился. Так что можешь идти. Да, и скажи Смиту, чтобы сварил мне кофе. Так зачем вы приехали, сэр Чарльз? – спросил адмирал, дождавшись, когда ударивший лорда человек выйдет.
– Выяснить, что происходит? – прохрипел сэр Чарльз, пытаясь ощупать пострадавшую челюсть.
Как оказалось, руки его были скованы наручниками.
– Зачем это? – удивился он, демонстрируя скованные руки.
– Чтобы исключить ненужные телодвижения. Я не хочу убивать вас, а драться не позволяет возраст, – усмехнулся в ответ адмирал, демонстрируя пистолет. – Так зачем вы приехали?
– Я уже сказал. Чтобы выяснить, что происходит?
– Может быть, вы уточните, о чём именно идёт речь? В стране постоянно что-то происходит.
– Почему военные отстранили палату лордов?
– Вам не кажется, что вы задаёте этот вопрос не по адресу? – усмехнулся адмирал.
– Вы входите в состав генерального штаба адмиралтейства, а значит, в курсе всего, что там задумали, – резонно возразил сэр Чарльз.
– Даже если это и так. С чего я буду делиться своими знаниями с вами?
