– Знакомьтесь. Капитан Васильев. Теперь член вашей группы. Сержанта Беркутова вы, капитан, уже знаете. Это командир группы.
– Сержант командует офицерами? – удивился капитан.
– Группа построена по принципу групп СКС, – ответил Матвей.
– Знакомы с принципами их работы, капитан? – спросил Лоскутов, повернувшись к Васильеву.
– Никак нет, – качнул головой Васильев.
– В их группах старшим считается проводник, независимо от звания. Именно по этому принципу и работает группа сержанта Беркутова. Его пёс, Рой, лучший в своём деле. К тому же он обладает не совсем обычными способностями. Точнее, совсем необычными. Именно поэтому команда Беркутова является моим личным, оперативным резервом. Вопросы есть? – казённым тоном спросил генерал.
– Я никогда не имел дела с СКС и понятия не имею, как они работают, – задумчиво протянул Васильев. – Есть ли смысл вообще менять специализацию?
– В данной ситуации вам выбирать не приходится, – проворчал Лоскутов. – Не понимаю, что вас не устраивает.
– Кажется, я понимаю, – вздохнул Матвей. – Капитану покоя не даёт тот факт, что командовать им будет какой-то сержант. А я вам больше скажу, капитан. В поиске главный даже не я, а мой пёс. Это он выводит нас на противника и первым его атакует. А вообще вся эта бодяга с подчинением и иерархией не более чем дань традициям. Обиднее всего не званию подчиняться, а дураку. Ты, капитан, долгое время им подчинялся. Понравилось? Особенно после того, что с Викой случилось?
– Слушай ты… – зарычал Васильев, вскакивая на ноги.
В ту же секунду спокойно стоявший Рой, не издав ни одного звука, ринулся в атаку. Семьдесят пять килограммов костей и мускулов ударили капитана с такой силой, что бедолагу просто снесло с места. Отлетев к стене палатки, Васильев рухнул на дощатый пол и, не успев вздохнуть, захрипел, когда огромные клыки пса сжались на его горле.
– Оставь его, Рой, – скомандовал проводник, даже не делая попытки подойти.
К удивлению всех находившихся в кабинете, пёс разжал зубы и, презрительно выплюнув капитана, вернулся к своему человеку. Внимательно наблюдавшие за ним бойцы готовы были поклясться, что выражение морды собаки было именно презрительным.
– Теперь понял, кто в команде главный, – усмехнулся проводник, потрепав пса по шее.
– Что это было? – прохрипел Васильев, разминая помятое горло.
– А это, капитан, тебе популярно объяснили, где стоит гонор показывать, а где лучше как следует подумать, – усмехнулся Лоскутов, устало потирая шею. – Этот зверь и на меня иногда рыкает, если чего не нравится.
– И вас это устраивает? – не удержался Васильев.
– Зато они дело делают. И делают так, что все остальные просто в осадок выпадают. А то, что буйные, так ты переживи то, что они пережили, а потом поговорим. Это моя лучшая группа, несмотря на то что сами себя инвалидной командой называют.
После этих слов собравшиеся бойцы только удивлённо переглянулись. Никто из них не ожидал такой оценки своих действий. Каждый из них знал, что Лоскутов не тот человек, что будет хвалить людей ради красного словца. Скорее, от него можно было дождаться очередного фитиля или капитального разноса, чем пустой похвалы. Заметив их реакцию, генерал чуть усмехнулся и, достав из ящика стола сигареты, добавил:
– Меня попросили спрятать тебя и твою семью. А лучшего места, чем эта группа, я не вижу. Да и то, что Матвей Иванович про собак в машине твоей дочери говорил, тоже не просто так. Кинологи на площадке целыми днями тренируются и собак натаскивают. И все с оружием. И патроны у них совсем не холостые. Что называется, от слова совсем. Понимаешь, к чему я веду?
– А жена? – помолчав, спросил капитан.
– Деревня под постоянной охраной. На территорию посторонний может попасть, только получив пропуск на базе. Так что там она будет в полной безопасности. Да и убрать вас поодиночке гораздо сложнее, чем всех одним махом. Сам это понимать должен.
– А какая снайперу разница, где свои три выстрела сделать? – мрачно спросил Васильев.
– Большая. Мастеров, способных работать на расстоянии более полутора километров, по нынешним временам можно по пальцам пересчитать. Зона отчуждения леса от края деревни ровно километр. С другой стороны картофельное поле. Что там, что тут, ближе не подобраться. Полигон для кинологов масксетью затянут. Ещё во время войны делали. Тоже особо не присмотришься, склады вокруг. Ну а ты либо под бронёй, благо у группы машина своя, либо в помещении. Парни особо по улицам не болтаются и тебе не позволят.
– Не понимаю, что вы его уговариваете, товарищ генерал, – вступил в разговор Матвей. – Не могу, не хочу… Не можешь – научим, не хочешь – пошёл на хер, другого найдём. Твоя семья, значит, и головная боль твоя. Ты вон просил с Викой поговорить. Я влез. А что получилось? А ведь девчонка даже руку мне не побоялась подать. Сама. Думаешь, нам с Роем такие вещи легко даются? И про девчонку, Машу, я тоже не просто так вспоминал. Она такое же дерьмо пережила. А свести их только на почве занятий с собаками можно. Вот и думай, что делать. Бабу свою слушать или то, что тебе умные люди говорят.
Не ожидавший такой отповеди капитан растерянно покрутил головой и, махнув рукой, сказал:
– И правда, что-то я совсем берега попутал. Со своим уставом в чужой монастырь лезу. Прошу прощения, товарищ генерал. Согласен на все ваши условия.
– Расслабься, капитан. Я понимаю, слишком много всего навалилось, – кивнул Лоскутов. – Сегодня в общежитии переночуете, а завтра поедете дом в деревне смотреть и обживаться. Матвей, отвезите капитана к общежитию и можете быть свободны до завтрашнего утра.
– Есть, – по-уставному откозыряв, ответил проводник.
Бойцы вышли из палатки и, не сговариваясь, направились к броневику. Васильев, придержав Матвея за локоть, тихо сказал:
– Ты это, Матвей Иванович, извини. Глупо всё вышло. И спасибо тебе за дочку.
– Не за что. И давай сразу договоримся. Мы общаемся без реверансов, по именам или по позывным. Так что зови Матвеем или Беркутом.
– Ну, тогда я Алексей. А вот позывного нет. В нашей службе они не предусмотрены, – усмехнулся Васильев.
– Как это? – не понял Матвей. – Разве вы по связи не общаетесь?
– Общаемся. Но у нас цифровые обозначения.
– Понятно. Всё максимально обезличено, – кивнул проводник. – Ну, это дело нехитрое. Ты ведь у нас телохранитель. Охранник. Значит, будешь Сторожем. Как? Годится?
– А что? Мне нравится, – усмехнулся капитан. – И коротко, и со смыслом, и понять, о ком именно речь, сложно.
– Вот и ладно, – кивнул Матвей. – Поехали.
Быстро погрузившись в броневик, они доехали до офицерского общежития, где семье Васильевых выделили две комнаты, и капитан, выбравшись из машины, сказал:
– Так что, на службу завтра выходить?
