– Завтра у тебя день на обустройство. А дальше война план покажет, – улыбнулся Матвей. – Ты, главное, жене объясни, что здесь всё не просто так говорится и делается.
– Объясню, – кивнул капитан. – Она после той истории совсем с катушек слетела. На людей кидаться начала. Пора в колею вводить.
– Вот и займись, – усмехнулся Володя, свесившись из башенного люка.
– До завтра, – кивнул ему проводник, и Вадим, включив передачу, плавно тронул машину с места.
* * *
Сигнал тревоги сорвал их с Даной с постели. На ходу запрыгивая в штаны, проводник выхватил из зарядного стакана рацию и, переключив её на внутренний канал группы, принялся вызывать свою команду. Услышав ответ всех бойцов, Матвей скомандовал загружать в машину всё имеющееся оружие и боеприпасы и прихватить его с собакой по дороге на базу. Услышав фразу про патроны, Дана не удержалась и, одеваясь, съехидничала:
– Представляю, какой в машине склад будет. Сплошные ящики с патронами.
– Патронов много не бывает, – наставительно отозвался Матвей, попутно проверяя обоймы во всех своих пистолетах. – Их бывает или очень мало, или мало, но больше уже не унести.
– Народная мудрость? – продолжала ёрничать Дана.
– Солдатская. Точнее, солдат, побывавших в серьёзных передрягах, – не принял шутки Матвей. – А вообще я не совсем понимаю твоё настроение.
– Чего тут понимать? – пробурчала Дана, неожиданно надувшись. – Страшно мне. Только решила, что война закончилась, и снова…
– Погоди паниковать. Ещё ничего не известно, – ответил проводник, обнимая подругу и прижимая её к себе.
– Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, – тихо сказала Дана, утыкаясь носом ему в грудь.
– Привычка, – коротко вздохнул Матвей.
Сидевший на своём матрасе Рой повернулся к двери и, насторожив уши, сказал:
– Приехали.
В ту же секунду на улице раздался сигнал клаксона. Подхватив тревожный РД и закинув на плечо автомат, проводник выпустил на улицу собаку и девушку, аккуратно запер дверь и, забравшись в машину, кивком головы поздоровался со всеми бойцами. Броневик сорвался с места и стремительно понёсся к выезду из деревни.
– Кто-нибудь знает, с чего вдруг шухер? – спросил Володя, выглядывая из-за пулемёта.
– Понятия не имею, – покачал головой проводник.
Все остальные только дружно затрясли гривами.
– Трогательное единодушие, – саркастически усмехнулся Алексей.
– Ничего. Сейчас прибудем, и станет понятно, – вздохнул Володя, устраиваясь поудобнее на узком сиденье стрелка.
Влетев на базу, БРДМ на несколько минут остановился, чтобы выпустить Дану, после чего снова помчался дальше. У штабной палатки Вадим так резко нажал на тормоза, что тяжёлую машину повело юзом. Качнувшись на рессорах, броневик встал, и вся группа выскочила на улицу. Лезть в штабную палатку без вызова проводник не рискнул. В такие моменты от Лоскутова можно было услышать такой посыл, что замучаешься адрес искать.
Но как старший группы, Матвей должен был доложить адъютанту, что группа оперативного резерва на месте. Поэтому, осторожно отодвинув клапан, проводник заглянул в приёмную и, убедившись, что прапорщик его заметил, тихо сказал:
– Мы на месте.
– Ждите. Он сказал, от штаба вас не отпускать, – ответил прапорщик, кивком головы указывая на кабинет.
– Понял, – кивнул Матвей, решив не задавать глупых вопросов.
Вернувшись к своей команде, проводник достал из кармана сигареты и, прикуривая, ответил на невысказанный вопрос:
– Приказано ждать здесь. Что к чему, пока неизвестно.
Мрачно скривившись, вся группа потянулась в курилку. Усевшись так, чтобы видеть вход в палатку, Матвей подозвал к себе Роя и, вытянув ноги, спросил:
– Слышишь, что там происходит?
– Ругается. Много непонятных слов. Нарушение границы. Идут бои, – отрывисто ответил пёс, тяжело вздыхая.
– Ты чего, приятель? – насторожился Матвей, чутко отреагировав на его вздох.
– Скучно. Мы снова не будем воевать.
– С чего ты взял?
– Генерал боится.
– Чего боится?
– Что мы погибнем. Тогда Дана будет на него сердиться, а у него не будет человека, с которым он сможет просто разговаривать. Он думает, что ты хорошо умеешь молчать, слушать и никому ничего не рассказываешь. А ещё ты умеешь думать.
– Это Лоскутов так считает? – удивился Матвей.
– Да. Ему тяжело. Он всё время один. Дана или на работе, или с тобой. Но он этому рад. Он всё время вспоминает свою семью, – закончил Рой.
– Вот уж не ожидал от нашего генерала сентиментальности, – протянул Матвей. – Хотя я ведь тоже своих девчонок постоянно вспоминаю.
Их беседу прервал вызов по рации, голосом генерала приказавшей:
– Матвей, зайди.
Бросив сигарету, проводник поднялся и широким шагом вошёл в палатку. Сидевший на своём месте адъютант только движением головы показал ему на кабинет. Войдя туда, Матвей быстро огляделся и, убедившись, что никого кроме генерала нет, не здороваясь, спросил:
– Что случилось, Александр Юрьевич? Что за тревога?
– Помнишь наш с тобой разговор о возможном нападении? – спросил генерал вместо ответа.
– Это который прошлым летом был? Ну, помню, – с сомнением протянул проводник.
– Вот оно и случилось. На северной и южной границах прорыв. Наши пограничники с боями отступают. Есть потери.
– Кто? – разом севшим голосом спросил Матвей.
– Если судить по внешнему облику, какая-то дикая дивизия. Одни азиаты. Причём от Ближнего до Дальнего Востока. А по донесениям – наглы. И если обратить внимание на их вооружение, то тоже наглы.
– Наши действия? – коротко спросил Матвей.
– Батальон спецназа уже сформирован. Через два часа отправление на передовую. Вся нагрузка по обеспечению безопасности базы и деревни ложится на тех, кто останется здесь. Так что готовьтесь к дежурствам. Твоя команда будет действовать в составе сводного батальона охраны.
– Это неправильно, – решительно возразил Матвей.
– В каком смысле? – растерялся генерал.
– Наше место на передовой. В разведке. Мы с Роем можем выяснить то, чего весь ваш спецназ никогда не узнает. Достаточно просто вывести нас на нужное расстояние.
– Матвей, это не пришельцы. Это обычные люди. И все твои знания в борьбе с ксеносами здесь не помогут. Да и смысла нет. Принято решение – пропустить их вглубь территории и в определённой точке попросту уничтожить системами залпового огня. Короче говоря, рукопашной не будет. Перемелем всё это дерьмо в фарш, и всё.
