Проходили годы. Слава о таинственном аскете расходилась все дальше от болот, следствием чего стала хорошо утоптанная тропа к его месту обитания.
Венчаясь на царствие, Николай Романов и его супруга видели кровавый мираж, который словно ознаменовал их будущее. Примерно с этого времени посетители обратили внимание, что аскет Федор смастерил гроб и проводит в нем целые дни.
— Ой, не к добру это, — качали головами бабушки и дедушки. — Будет горе!
С 1904 года Россия вступила в эпоху неудач. Народ, словно умалишенный, бросался творить то, чего творить не должно. Дети стали перечить родителям, рабочие — руководителям, власть имущие — царю. Что касается царицы — та беспокоилась только о детях, полностью утратив свободу мысли под влиянием Гришки Распутина.
Аскет Федор молился, исцелял и предупреждал людей о будущих неурядицах, войне и конце старого мира.
— Придет Дьявол, — предостерегал он. — Он отнимет у вас царя, родину, детей. Кто может — пусть бежит из этой страны.
И те, кто прислушивались к речам пророка, покидали отечество. Даже бывшая невеста, при встрече не узнавшая Федора, выехала в Париж.
Тем временем, народ посещал аскета все чаще. Люди обращались со своей болью и проблемами, и выходили из шалаша, улыбаясь, с надеждой в глазах. И эти надежды сбывались. У одного человека постоянно болела голова, но благодаря Федору боль прошла, как прошлогодняя гроза; у другой женщины невестка не могла родить ребенка — Фёдор помолился, дал выпить какое-то зелье, и спустя некоторое время свекровь получила внука. Кому-то приснился странный сон и этот человек обратился к Федору испросить совет; у другого все не ладилось, а после молитвы аскета дела поправились…
Спустя время его начали называть гордостью земли Русской.
Потом последовала война, которая, впрочем, обошла Федора стороной: кому нужны болота…
После окончания военных действий к шалашу приблизился вооруженный матрос с пятиконечной звездой на шапке. Он явился в сопровождении нескольких мужиков с злыми глазами. Федор лежал в своем гробу, о чем — то думая.
— Кто такой? — грозно вопросил матрос.
— Это — преподобный Федор, — почтительно ответил крестьянин, который как раз принес аскету немного еды.
— Стало быть, он не работает? — спросил матрос.
— Руками — нет, но у него труд иного сорта, — объяснил крестьянин.
— Никаких преподобных не должно быть! — закричал тот. — Сорт может быть лишь один: кто не работает, тот не ест.
С того дня к Федору не приходил никто — боялись. Новая власть запретила Бога, веру, исцеление. Он молча лежал в гробу недели две, плача о судьбе родины и народа.
Наконец, большевики явились снова. Уверившись в смерти старца, командир приказал:
— Вышвырните его к чертям!
— А что делать с шалашом? — поинтересовались подчиненные.
— Сметите с лица земли, чтобы и следа не осталось.
Слуги большевизма бросились исполнять приказ. Но что случилось? Едва они прикоснулись к телу подвижника, невидимая и необъяснимая сила выкрутила им руки и склонила головы до самой земли.
— Что это? — испуганно закричали они, не имея возможности пошевелиться.
— Что это? — грозно насупился матрос, вытаскивая из кобуры маузер.
Он не прикасался к покойнику, потому с ним ничего не произошло.
Вдруг нечто странное свело ему правую руку с пистолетом; в следующий миг он навел его на свою голову и выстрелил. Пуля пробила череп и большевик умер раньше, чем упал. Подчиненные взглянули на труп аскета и были удивлены, заметив на его лице легкую улыбку. Или, быть может, им просто показалось?..
— Это божий человек! — воскликнули они, и только после этого сумели выпрямиться.
С островка сухой земли, на которой стоял шалаш, они просто сбежали, как это делают крысы, когда корабль тонет.
— Что мы доложим начальству о смерти матроса? — обеспокоено спросил один у товарищей.
— Скажем… что он… ушёл к чертям, — предложил самый старший.
Ещё много лет простоял шалаш, пока не завалился. Существует поверие: если кто-нибудь прикоснётся к месту, где он находился, тот исцелится от всяких хворей. А тело Фёдора Оболенского бесследно исчезло…
ТРИ КАПЛИ КРОВИ
В некой стране, находящейся среди необозримых джунглей, жили мужчина по имени Лонг и женщина, которую звали Ланга. Казалось бы, сама матушка — природа предвидела союз и любовь этой пары, потому что даже имена обоих людей были похожи. И действительно, они очень любили друг друга и клялись, что никогда не расстанутся. А в случае, если кто-то из них умрет раньше, другой обязательно последует за первым, — чтобы быть вместе и на том свете.
Случаю было угодно, чтобы смерть забрала Лангу. Плакал Лонг, хотел даже руки на себя наложить, да только религия не позволяла этого. Великий Будда не любит самоубийц. Не мог себе представить Лонг, как он сумеет жить на белом свете без любимой, и всё плакал, плакал…
Накануне похорон пришел к нему монах, служивший Будде, и долго о чём-то ему шептал в ухо. На следующий день соорудил вдовец плот, положил на него тело жены и поплыл по волнам великой реки. Плывет он и всё смотрит на лицо своей милой, и кажется ему, будто и не умерла она вовсе, а просто забылась в глубоком сне. Под влиянием самовнушения родилась в его сердце надежда.
Как-то пристал Лонг к берегу, чтобы приготовить для себя пригоршню риса и подкрепиться, и вдруг видит: идёт к нему белобородый старец с длинными белыми волосами. Он был облачён в белые одежды. Идет дедушка, опираясь на палку, и что-то собирает, как будто валежник. Удивился Лонг: откуда в таком безлюдном месте, среди непроходимых лесов, мог оказаться столь глубокий старик? А старец тем временем уже перед ним стоит, добрыми глазами на него смотрит. И осознал Лонг, что перед ним — сам великий Будда; упал он ниц и поведал о своем горе. Внимательно выслушал Будда рассказ вдовца и согласился ему помочь. Он приблизился к плоту, посмотрел на покойницу, и велел мужчине сделать надрез на своем пальце. Лонг, не медля, исполнил повеление.
— Выдави три капли крови и отдай их своей жене, — сказал бог.
Спустя минуту Ланга уже шевельнула устами, ее щеки порозовели; она тихонько вздохнула и приподнялась, словно только что проснулась. И тогда Будда произнес:
— Женщина, только что твой муж отдал три капли крови ради того, чтобы вернуть тебя к жизни. Скажи теперь: любишь ли ты своего мужа?
Ланга низко поклонилась Будде и поклялась, что любит мужа самой верной любовью.
— Хорошо, женщина, я верю тебе, — сказал Будда. — Но запомни: если вдруг ты когда-нибудь разлюбишь его, ты должна будешь отдать ему эти три капли крови.
После этого старик позвал крокодила, который мирно спал на берегу, и велел ему отвезти супругов домой.
