Глава 1
Постоянный дискомфорт в травмированной грудной клетке очень затруднял ремонт гоночной «Барракуды» семьдесят первого года выпуска, проводить который требовалось лежа на спине под машиной. Неудивительно, что в какой-то момент отвертка соскользнула, и Каттер со всего маху проехался рукой по карданному валу. Вспышка боли по интенсивности могла тягаться со снопами искр, которые, казалось, посыпались из глаз. Ругательство, сорвавшееся с языка незадачливого автослесаря, утонуло в грохоте рока, оглашавшего в тот момент гараж.
На футболку с ободранных костяшек закапала кровь. Каттер приподнялся на боку, стараясь игнорировать боль в ребрах, и с душераздирающим стоном вытянул из кармана джинсов завалявшийся там платок, чтобы перевязать рану. Грудь предостерегающе заныла, но зато ощущения от свежих царапин хоть на какое-то время заставили забыть о больной левой руке, которая никак не заживала уже второй месяц. А все потому, что бывший гонщик номер один в Америке Каттер Томпсон привык все делать на совесть, даже позориться. Его уход с трассы был фееричен: машину занесло, перевернуло, и, пролетев на крыше финишную черту, он врезался в ограждение.
Так что к боли ему было не привыкать. И несмотря на все запреты докторов, Каттер намеревался закончить с «Барракудой», даже если это будет последним, что он совершит в своей жизни.
Внезапно музыка затихла, и по направлению к «Барракуде» зацокала пара босоножек на высоком каблуке. Каттер отметил ногти, выкрашенные лаком цвета корицы, изящные лодыжки, стройные ножки. К его огромному огорчению, дальнейшему обзору препятствовало днище машины. А ведь такие симпатичные ножки дальше наверху наверняка прикрыты лишь юбкой. Если немного подвинуться, вполне можно было бы глянуть, что под ней. О женщине многое можно узнать по ее нижнему белью.
Обладательница симпатичных ножек присела на корточки, предусмотрительно сведя колени, и заглянула под машину, явив взору Каттера еще и темные выразительные глаза и блестящие каштановые волосы.
— Здравствуйте, мистер Томпсон, — тепло поприветствовала она и широко улыбнулась, прямо-таки вся лучась оптимизмом. — С возвращением в Майами!
Можно подумать, возвращение ввиду завершения карьеры из-за серьезной травмы — это повод для радости… Каттер хмуро воззрился на гостью:
— Вы не дали Спрингстину допеть.
Улыбка продолжала сиять на лице невозмутимой дамочки.
— Я Джессика Уилсон. — Небольшая пауза. — Вы получили мои сообщения?
— Да, все пять. — Ах вот кто это. Сумасшедшая, не знающая слова «нет». Каттер снова уткнулся в свои железки, всем видом демонстрируя, что леди пора уходить. — Мне не нужна шумиха вокруг моего имени, — сухо и твердо заявил он.
Хотя в былые времена ему нравилось, когда о нем говорили и писали. Черт побери, да он жил ради этого. И всегда был окружен фанатами, сопровождавшими его во всех гонках. Как говорится, и в горе и в радости, и в дни побед и в дни поражений — как самые близкие люди. Например, родители. Правда, со стороны собственных ему так и не довелось ощутить поддержку.
А сейчас что он может сказать прессе? Да, мол, ужасная была авария… А тот позорный скандал с дисквалификацией за неверное решение на трассе — это когда еще не было понятно, что его карьере и так пришел конец.
Голову заломило от боли совершенно иной природы. В животе противно заныло. Каттер схватил отвертку и снова стал неловко закручивать болт. Это надо ж было еще и рабочую руку повредить!
Через какое-то время до него дошло, что дамочка и не думала уходить. Неужели ждет, что он передумает? Ну-ну, пусть ждет.
— Я занят, — предпринял он еще одну попытку избавиться от посетительницы.
— Сколько у вас уже ушло времени на эту машину? — вдруг поинтересовалась она.
Каттер недовольно поморщился от перемены темы и ответил:
— Четырнадцать лет.
— Значит, пятнадцатиминутный перерыв погоды не сделает.
Каттер с удивлением выглянул из-под машины. Чего это она такая доброжелательная? Уж он ей и так и эдак намекает и ведет себя откровенно нелюбезно, а она… И глаза светятся цветом растопленного шоколада. Он осторожно опустил отвертку и упрямо вымолвил:
— Еще как сделает.
— Как я уже упоминала в своих сообщениях, Фонд помощи Бриса приглашает вас на ежегодный благотворительный аукцион. — Ее нелегко было сбить с намеченной линии. — Традиционно приглашаются пять знаменитостей.
— Собрать вместе сразу столько знаменитых идиотов? Вы не ищете легких путей.
Упрямица проигнорировала его замечание и продолжила:
— Ваше участие — отличная идея. Ведь вы — герой, гордость нации.
Герои здесь больше не живут. Все оборвалось в тот миг, когда он принял то судьбоносное решение на трассе, обернувшееся катастрофой. Вот если бы ее интересовала интрижка на пару ночей, то тогда да, это по адресу. Но вряд ли это тот случай. Кроме того, в настоящий момент Каттера не интересовали никакие отношения вообще, хоть с сексом, хоть без.
— Меня не интересует ваше предложение, — повторил он.
Гостья обратила на него выразительный взгляд лани, молящей охотника о пощаде. Каттер подумал, что ей, должно быть, весьма неудобно так долго оставаться в подобном положении — на корточках, вжавшись грудью в коленки и низко склонив голову, чтобы можно было заглянуть под машину. И все равно она продолжала говорить мягко и терпеливо:
— Хотя бы просто выслушайте меня.
Каттер издал стон, выражавший досаду и недовольство, и провел ладонью по лицу. Почему его никак не оставят в покое? Все, что ему сейчас нужно, — музыка погромче, чтобы заглушала навязчивые тоскливые мысли, и возможность закончить наконец ремонт «Барракуды». И все это не осуществится, пока дамочка не соизволит убраться вон. Правда, посиди она еще немного вот так, и он будет избавлен от ее навязчивого внимания естественным образом: кислород просто перестанет поступать в мозг красотки.
Все, пора заканчивать эти акробатические номера. И хотя еще даже не утихла боль в груди, вызванная его усилиями забраться под машину, Каттер с тихим мычанием выбрался наружу, чтобы попытаться избавиться от гостьи на этот раз из положения стоя. От боли перехватило дыхание, он попытался вдохнуть и почувствовал ее легкий, чувственный, слегка пряный аромат, очень гармонировавший с ее голосом.
Выпрямившись, он наконец получил возможность оценить остальные прелести посетительницы: стройное тело, плавные изгибы которого облегал легкий сарафан цвета ясного весеннего неба; тонкие черты лица, обрамленного темными волосами до плеч, и огромные карие глаза. Воплощение стиля и женственности. Что ж, это зрелище, пожалуй, стоило тех мук, которые он претерпел, карабкаясь из-под машины.
