С этими словами он откланялся, коротко кивнув мисс Фарлоу, а мисс Уичвуд пожал руку, одарив ее скупой улыбкой на прощание.
Глава 6
– Однако! – укоризненно заявила мисс Фарлоу после того, как Лимбури сопроводил мистера Карлетона к выходу. – Какой исключительно невежливый господин, должна заметить! Конечно, сэр Джеффри предупреждал нас, и я надеюсь, дражайшая Эннис, что вы не будете ужинать с ним нынче вечером. Какая наглость – приглашать вас подобным образом, если это можно назвать приглашением, потому как я еще не слышала, чтобы оно делалось столь неподобающим образом! Я была уверена, что вы осадите его по всем статьям, и очень удивилась, когда вы не стали этого делать!
– Что ж, я действительно подумывала об этом, – не стала скрывать мисс Уичвуд. – Но, поскольку он, как вы совершенно справедливо заметили, ужасно невоспитанный человек, я не могла быть уверена, что он не отплатит мне той же монетой. Я считаю своим долгом пойти с Лусиллой, хотя бы ради того, чтобы удержать ее от ссоры с ним.
– Я не делаю секрета из того, что считаю: вы ничего не должны этой девчонке! – заявила мисс Фарлоу, дрожа от негодования. – Но у меня есть обязанности перед вами, и не уверяйте меня в обратном, потому что я не стану вас слушать! Сэр Джеффри и милейшая леди Уичвуд поручили вас моему попечению, и если даже он не сказал об этом прямо, то подразумевал, а леди Уичвуд выразилась совершенно недвусмысленно. Как раз когда я собиралась сесть в карету, или это было не тогда, а раньше, в холле или утром в гостиной, потому что она слегка простыла и не стала выходить из дома, хотя и очень хотела, но я упросила ее не делать этого, потому что погода стояла очень скверная, о чем вы должны помнить, поэтому мы попрощались в холле…
– Или все-таки в гостиной? – вставила мисс Уичвуд.
– Может быть, и в гостиной, я не совсем уверена, но это не имеет никакого значения! И она совершенно определенно сказала, прощаясь со мной, или, пожалуй, сразу после того, как попрощалась: «Берегите ее, кузина Мария!» Она имела в виду вас, разумеется. И я пообещала ей и теперь намерена сдержать слово.
– Благодарю вас, Мария! Я знаю, что могу положиться на вас в том, что вы придете мне на выручку, если я попаду в беду. Но пока что ничего плохого со мной не случилось, поэтому, умоляю вас, поправьте шляпку и причешитесь! Вы выглядите, как березовый веник, с которым случился сердечный приступ.
– Эннис! – провозгласила мисс Фарлоу, заговорщически понижая голос. – Этот мужчина недостоин того, чтобы вы водили с ним знакомство.
– Вздор! Полагаю, это Джеффри наговорил вам всякой всячины, но что плохого он может мне сделать, я просто не представляю. Или вы полагаете, что он намерен покуситься на мое целомудрие? Уверяю вас, вы ошибаетесь. Я ему даже не нравлюсь!
Эти слова нанесли по благопристойности мисс Фарлоу столь сокрушительный удар, что она возмущенно пискнула и неверной походкой направилась в свою комнату, где написала взволнованное письмо сэру Джеффри Уичвуду. В нем она заверила его, что он может довериться ей в том, что она сделает все от нее зависящее, дабы положить конец столь нежелательной дружбе, и в том же самом предложении предупредила его, что боится, если ничего не сможет противопоставить дорогой Эннис, когда ту обуяет дух противоречия.
Вернулась Лусилла, и прошло несколько минут, прежде чем мисс Уичвуд сумела улучить момент и сообщить девушке о приезде ее дяди – так той не терпелось поделиться со своей патронессой всеми подробностями экскурсии. Но вот она наконец сделала паузу, чтобы перевести дыхание и, услышав ужасные новости, изменилась в лице до неузнаваемости. Глаза ее потухли, улыбка растаяла на губах, она побледнела и принялась заламывать руки.
– Он приехал, чтобы силой забрать меня отсюда? О нет, нет, нет!
– Не будь такой гусыней! – заявила ей мисс Уичвуд. – Не думаю, что он вынашивает подобные намерения, хотя, полагаю, таков был его первоначальный замысел. Но только до тех пор, пока я не рассказала ему, что к чему; ведь он и понятия не имел о том, что Айверли и миссис Эмбер пытались устроить твой брак с Нинианом. Но ты не бойся: он совершенно определенно не станет помогать им в осуществлении их драгоценных планов. Он ужасно разозлился на них, но и на тебя тоже за то, что ты не написала ему об этом. Поэтому, когда ты сегодня встретишься с дядюшкой, не смотри на него волком, чтобы не вывести его из себя, и не заводись сама. Он показался мне столь же раздражительным, сколь и невоспитанным, так что, сама понимаешь, нет никакого смысла ссориться с ним.
– Я не хочу встречаться с ним! – заявила Лусилла, и слезы навернулись ей на глаза.
– Послушай, моя дорогая, ты ведешь себя крайне глупо! Разумеется, ты должна с ним встретиться. Сегодня вечером мы с тобой ужинаем с ним в гостинице «Йорк-хаус», чтобы спокойно обсудить втроем, как нам быть и что с тобой делать. Ох, только не делай такое похоронное лицо, милая моя! Обещаю, что не позволю ему обижать тебя.
Несмотря на все уверения, ей понадобилось много времени, чтобы убедить Лусиллу дать согласие на предложенный план. Хотя девушка в конце концов и сдалась, но, когда она заняла место рядом с мисс Уичвуд в экипаже, было видно, что она так и не смирилась с тем, что ее ожидает. Ее маленькое очаровательное личико осунулось, в глазах застыл страх, и было нетрудно догадаться, что она очень боится своего грозного дядю.
Он принял их в отдельном кабинете, должным образом одетый в голубой сюртук, белый жилет, черные панталоны и полосатые шелковые чулки, составлявшие вечерний туалет любого аристократа на частной вечеринке. Мисс Уичвуд вынуждена была признать, что, хотя он избегал излишеств моды, свойственных денди, сюртук его был прекрасного покроя, шейный платок завязан безукоризненно, а уголки сорочки в меру накрахмалены. И на груди у него не было жабо – старомодного украшения, к которому до сих пор прибегали провинциальные щеголи и которое неизменно предпочитали почти все аристократы старшего поколения.
Он вышел к ним навстречу, чтобы пожать руку мисс Уичвуд, не обращая пока внимания на Лусиллу, которая проследовала за своей патронессой в отдельный кабинет.
– Вы не представляете, как я рад, что вы не взяли с собой кузину! – сказал он вместо приветствия. – Последние три часа я проклинал себя на чем свет стоит за то, что не дал ей ясно понять, что мое приглашение не распространяется и на нее. Я не вынес бы вечера в обществе столь отъявленной болтуньи!
– Совсем напротив, вы выразились совершенно недвусмысленно! – уверила его мисс Уичвуд. – Она прониклась к вам сильнейшей неприязнью, и мне трудно винить ее за это, как и за то, что она выразила свое негодование по поводу вашего пренебрежения правилами приличия. Вы должны признать, что были непростительно невежливы с нею.
– Я терпеть не могу болтливых зануд, – сказал он. – Если она прониклась ко мне неприязнью, то я удивлен, что она позволила вам прийти сюда без сопровождения.
– Она бы наверняка остановила меня, если бы могла, поскольку считает вас неподходящим мужчиной для того, чтобы водить с вами знакомство!
