— Вы не вправе, — сказал Клео вслух. — Это за пределами ваших полномочий.
Нарелин что было силы вцепился в плечо Клео. «Вы не вправе! — закричал он мысленно, фразы-образы пролетали несравнимо быстрее, чем живая речь. — Да одумайтесь же! Что вы делаете?! Кто вам дал право решать за других? В кого вы превратились с вашим всезнанием?! Вы же собираетесь стать убийцами ни в чём не повинных детей! Почему вы хотите видеть в них лишь адские машины? Чем они отличаются от других таких же, как вы? Все Сэфес когда-то приходили в систему впервые, все могли наломать дров! Ну пусть у вас судьба несчастливая, но за что вы их жизнь на корню режете?! Вы даже попробовать не хотите! Они же нормальные мальчишки, что же вы им даже в шансе малейшем отказываете? Вы что уже, Богом себя возомнили, чтобы решать, кому жить, а кому умереть ещё во младенчестве? Ну хорошо, пусть они так опасны, вы даже боитесь дать им проснуться, пусть спят до Орина, пусть их посмотрят Встречающие, решайте сообща, все вместе но не так! Как вы можете быть Сэфес, как вы можете что-то стабилизировать в Сети, если вы добра и зла уже не различаете?!»
— Ты не понимаешь, — ответил Пятый. Печально посмотрел на эльфа. — И не поймёшь. Лин?
— Тут.
— Ты готов?
— Да. Тем более что всего-то и надо — отключить систему.
* * *
Голос был тих и скучен, как осенний дождь. Идущий отовсюду и ниоткуда, он опутал собой пространство, как невидимая паутина, он был нигде, просто был — и всё. Скрыться от него не представлялось возможным. Клео недоумённо озирался вокруг, Нарелин замер, вслушиваясь.
Стихи… Бог мой. Это стихи.
Ты в аду, на седьмом этаже,
Я на пятом, в соседней палате.
Даже лучик надежды уже
Отключили по неуплате.
«Смысл потерян», — гвоздём по стене,
«Это точка», — окурком по коже.
Мы повержены в этой войне,
Нам уже ничего не поможет.
Неведомая сила швырнула Пятого к стене и распяла на ней, как не кресте. Удар был такой силы, что Сэфес невольно вскрикнул.
И в глазах чуть колышется мрак…
— Выбирай: на закат или влево?
Улыбнёшься: «Ну можно и так».
— Ты меня доведёшь до предела.
Разум мечется в тщетной борьбе,
Запирая все окна на волю.
Что бы ты ни решил, я тебе
Одному умирать не позволю.
[3]
Нарелин ещё не понял, что произошло, какой незнакомец вмешался («Сихес?!» — промелькнуло в голове), но тут же рванулся к нему всеми мыслями — не знаю, кто ты, но помоги, помоги, останови их, не дай этого сделать!!
— Весьма проникновенно, — прокомментировал Клео, первым пришедший в себя.
— Клео, блин, — зашипел Нарелин, — ты совсем истукан, что ли?!
— Сволочь, — выдохнул Пятый. — Мразь! Ах ты…
— Спокойно, — произнёс некто невидимый. — Зачем так волноваться? Лин, Пятый, вы собираетесь уничтожить то, над чем я работаю второй год?
Посреди кабины катера возникла смутно различимая фигура, постепенно обретавшая плоть, и Нарелин вдруг понял, что это на самом деле вовсе не человек, а что-то иное. Нет, вроде бы всё было правильно. Две руки, две ноги, голова…
— Ски! — крикнул Лин. — Арти, фа ски!
— Заткнись, — мрачно произнёс в ответ тот, кто стоял теперь посреди каюты.
Лина швырнуло тоже, впечатало в стену рядом с Пятым.
Тот, кого Пятый назвал Арти, лёгкой, танцующей походкой подошёл к нише, в которой лежал Каин.
— Хорошо, — удовлетворённо произнёс Арти. — Очень хорошо. Лучше, чем можно было предположить.
— Арти, — произнёс Нарелин. — Ну точно. Я же вас знаю по считкам. Слава небесам, хоть вы образумьте этих рехнувшихся!
— Почему же рехнувшихся? — невозмутимо спросил Арти. — Всё логично и правильно, насколько это вообще возможно. Сначала убить тех, для кого не хочется своей судьбы, верно? А потом погибнуть самим, получив расплату. Вполне в духе экипажа семьсот восемьдесят пятого, одной из лучших моих работ. Да, Пятый?
Нарелин перевёл взгляд на Пятого и поспешно отвёл глаза — смотреть на того было просто невозможно. Такой степени отчаяния и беспомощности он в жизни своей не видел — даже на лицах умирающих.
— Эрсай, — еле слышно произнёс вдруг Лин. — Ты умираешь от героина, ты сходишь с ума от боли, а потом оказывается — всё это время с тобой работал такой вот Эрсай, да, Арти? Что ты приготовил для них? — Кивок в сторону ниш с мальчишками. — «Трёшку»? Или ещё что похлеще?
Нарелин прикусил палец. «Екарный бабай, — подумал он в прострации, — так вот оно в чём дело…» Нахмурился. Встал.
— Арти, — резко сказал он. — Раз вы появились собственной персоной, объясните, что происходит.
— Сидеть! — Нарелин как стоял, так и рухнул обратно, словно невидимая рука рубанула его под колени. — Дождись своей очереди. Про тебя мы поговорим в своё время. А вы! — Арти повернулся к застывшим Сэфес. — Какая мерзость! Находить удовольствие в сквернословии и пьянстве, решать то, что в принципе не предназначено вам решать, думать о том, о чём вам и помышлять не положено. Ладно, это мелочь. Но вот так! Это перешло все пределы.
Пятый рванулся. Нарелин и раньше знал, что Сэфес сильнее смертных, наверное, на несколько порядков, но от этого рывка дрогнул сорокаметровый катер. Ещё рывок. Ещё. И ещё…
«Мне не нравятся его манеры, — проговорил мысленно Клео. — Но он тебе врежет. Не вздумай с ним пререкаться. Бессмысленно. И не вмешивайся. Пусть разберутся сами».
«В этой компании один другого стоит, — отозвался Нарелин. Почему-то ему даже не было страшно — всё происходящее было слишком запредельным. — Полоумные боги. Однако он сам тоже был на «трёшке». Наравне с остальными. И били его так же».
«Пока я его мнение разделяю, — усмехнулся Клео. — Вот только Сэфес очень уж жаль. Что ж он их так… Как младенцев».
— Разговоры прекратите, — попросил неожиданно миролюбиво Арти. — И так проблем слишком много. Кстати, на будущее. В обществе принято общаться вербально, пусть это и не всегда удобно. Ясно?
— В привычном нам обществе иные традиции, — вежливо ответил Клео. — Мы не хотели вам мешать, а наш диалог непроизволен. Постараемся.
— Достойно, — похвалил его Арти. Улыбнулся. Странное лицо. Слишком широко расставлены глаза… янтарные, выразительные… нет, зелёные… или серые? Слишком тонкие губы. Совершенно непривычное направление роста волос — строго назад, словно в лицо постоянно дует ветер. Да и сами волосы оттенка тёплого шоколада с карамелью, так просто не бывает.
— Отпусти их, Арти, — попросил Нарелин. — Не надо так.
