— Но это дело рук не богов и не лемуров, — поспешил я заверить его. — Сюда его положили люди и люди же и унесли.
— Тот же, кто и убил его! — заявил Метон.
Я повернулся к нему и нахмурился. У нас еще нет доказательств. И не следует говорить такие вещи о хозяине в присутствии его раба, а то он вскоре всем расскажет о нас.
Метон состроил физиономию мне в ответ… Ведь он оказался прав насчет Форфекса. Чтобы удостовериться, он спросил раба:
— А на руке Форфекса был какой-нибудь опознавательный знак?
— Знак? Ты хочешь сказать — родимое пятно на левой руке?
На лице Метона отразился полнейший триумф.
— Но куда делось тело? — спросил раб.
— Не тебе знать, по крайней мере, сейчас, — сказал я. — Ты и так подвергаешься опасности, рассказав нам о гибели Форфекса. Мне следует отблагодарить тебя, только у меня с собой ничего нет.
— Вам ничего и не нужно давать мне, — сказал пастух. — Хозяин запрещает нам иметь собственные вещи. Тот человек, что просил показать шахту, дал Форфексу несколько монет, но хозяин отобрал их.
— А тот человек, что просил показать шахту, — он возвращался?
Мальчик пожал плечами.
— Я не знаю. Я никогда не видел его. Я пас стадо на той стороне, когда он приходил. — Он прищурил глаза. — Говорят, с ним еще были люди. Это вы?
— Если я и раньше не отвечал на твои вопросы, то тем более мне не следует отвечать сейчас, — сказал я, улыбнувшись. — Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Ты даже должен забыть, что видел нас.
— Как лемуры в дымке тумана.
— Именно так, если хочешь.
— И еще один вопрос, — сказал Метон. — Когда Форфекса положили здесь, что было с его головой?
— Вся избита до неузнаваемости. Я же говорил, — сказал раб, снова бледнея.
— Да, но она была на плечах?
— Конечно.
— Не отрезана? Ведь если она так пострадала…
— Тело было целым! — запротестовал пастух дрогнувшим голосом.
— Не стоит упорствовать, — сказал я Метону, кладя руку на его плечо. — Скажи, а умирал ли кто еще из пастухов около месяца тому назад? — спросил я, вспомнив о Немо.
Мальчик потряс головой.
— А среди других рабов твоего хозяина?
— Нет. Как-то один из кухонных рабов умер от лихорадки, но это было год тому назад. С тех пор умер один Форфекс.
Мы спустились с камней, прошли мимо разбросанных костей и перешли поток. Молодой пастух продолжил свой путь, а мы с Метоном немного задержались. Неплохое здесь все-таки место для отдыха, хотя так много страшных останков. Неплохое место для вечного успокоения рабов, столь несчастных в жизни, трудящихся под жарким солнцем или в кромешной тьме шахт.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Нужно с ним встретиться напрямую, — сказал Метон, когда мы принялись спускаться с горы.
— Согласен.
— Мы уже не сомневаемся, что это тело Форфекса. Мы знаем, что Гней убил его. И нам известно, что он испытывает к нам отнюдь не дружеские чувства. Ведь это он собирался унаследовать поместье Луция Клавдия? Следовательно, он вполне мог подбросить нам тело в колодец, принуждая нас оставить землю.
— В твоей логике есть несколько спорных мест, — сказал я, уклоняясь от загораживающих путь веток.
— Например?
— Почему у Форфекса нет головы?
— Чтобы мы не догадались, что это дело рук Гнея. Он ведь понимал, что, встретившись с ним однажды, мы его узнаем, даже несмотря на ранения. Гней ведет себя как трус, боится собственных поступков. Вот он и отрезал голову, чтобы мы не смогли догадаться о том, кто виноват. Он ведь не рассчитывал, что я вспомню про родимое пятно, ведь так?
— Нет. Но зачем тогда он приказывал сбросить тело с утеса, если хотел впоследствии его использовать?
Я оглянулся. Метон пожал плечами.
— Ему только потом пришла в голову эта идея. Ведь он, очевидно, не хотел убивать Форфекса и не предполагал бросать его тело в наш колодец; убийство не было заранее спланировано. Но раз уж под руки попался мертвец, то можно найти ему применение.
— Пастух не говорил, что были приказания принести тело обратно.
— Пастух ничего не знает и о Катилине. Вне сомнения, у Гнея есть и другие рабы, которым он доверяет.
— А как быть с Немо?
— Возможно, что и это — дело рук Гнея. Он подбросил его труп в конюшню, чтобы запугать нас, но это удалось ему не в полной мере, так что он решил повторить трусливый поступок, только на этот раз более опасный — отравить колодец. Какой презренный человек!
— Но кто этот Немо? Пастух сказал, что до недавних пор смертей у них не случалось.
— Кто знает? Вдруг Гней убил случайного прохожего? Или гостя из Рима?
— Незнакомца? Которого мы не знаем?
— Может, и так.
— Тогда зачем отрубать ему голову? Ведь ты утверждаешь, что Форфексу отрезали голову, чтобы мы его не узнали. Это не лишено смысла. Но зачем Немо-то отрезать голову?
Метон замолчал. Некоторое время я слышал только треск веток, топот наших ног по тропинке и собственное тяжелое дыхание.
— На это у меня нет ответа, — наконец-то признался Метон. — Но при чем тут Немо? Мы знаем, откуда появился Форфекс, и, следовательно, у нас в руках ключ к загадке. Виновен Гней Клавдий. Его нужно наказать. Привлечь к суду за убийство, если есть в мире справедливость. Но ведь нет такого закона против хозяина, убившего собственного раба, не так ли? Можно привлечь его к ответственности за загрязнение нашего колодца.
— Трудно доказать, ведь нет свидетелей.
— Но, папа, ведь это же очевидно!
— Суд потребует улик и доказательств.
— Тогда нужно найти свидетеля. Ведь он не мог загрязнить наш колодец, не привлекая к делу одного из наших рабов? Нужно заставить заговорить этого раба!
— И какими же силами? Я их уже расспрашивал; что из этого вышло — ты видел. Есть хозяева, которые в подобных случаях применяют пытки. Арат мне так и посоветовал.
— Мне кажется, ты не станешь пытать рабов.
— Пытки неизбежны, когда дело касается рабов и закона. Допустим, мы нашли свидетеля среди рабов. Римский суд не признает его показаний, пока они не подтвердятся под пытками. Ты хочешь, чтобы я именно так и поступил, пусть даже с тем, кто предал нас? А что, если кто-то просто был свидетелем и невиновен? Все равно его будут пытать! Неудивительно, что рабы не хотят ни в чем признаваться. Это все равно, что самому добровольно пойти на пытки.
— Я не подумал об этом.
— Но они-то подумали, будь уверен. Согласно твоим доводам, лучшими свидетелями будут рабы Гнея. Но опять же, согласно закону, нельзя допрашивать раба без согласия его хозяина и раб не может свидетельствовать против хозяина.
