«Вульгарный, грязный человек, ненамного лучше свиней, которых он пасет!» – таков был вердикт отца Потиция относительно Фаустула. Что касается Акки Ларенции, то чем меньше о ней говорить, тем лучше. Да и какие из них обоих родители, если близнецы бегают без всякого присмотра и делают что хотят. Позор, да и только! Ну и имена – Ромул и Рем. Подходящие клички для волчат, растущих в свинарнике.
Но даже те, кто неодобрительно относился к близнецам, не могли отрицать, что братья отличались необычайной красотой. А насчет их ловкости и быстроты говорили так: «Нет соперника Ромулу, кроме Рема». Они превосходили всех местных мальчишек и почти никогда не упускали возможности это показать. В глазах Потиция братья воплощали все, о чем только может мечтать юноша, – красоту, силу, ловкость, сноровку и, главное, свободу от родительского пригляда. Даже когда они затевали какую-нибудь проделку, за которую могло основательно влететь, Потиция так и тянуло к ним присоединиться.
Близнецы одновременно отпустили его руки, и, пока он со стоном растирал их, Ромул, заговорщически поглядев на брата, спросил:
– Ну что? Расскажем ему или нет?
– Ты же сам собирался рассказать!
– Собирался, да передумал. Он ведь у нас знатный малый, с отцовым амулетом, весь такой важный. Что ему секреты безродных найденышей вроде нас? Он на таких сверху вниз смотрит.
– Вовсе не сверху вниз! – запротестовал Потиций. – О чем вы хотели мне рассказать?
Рем посмотрел на него как-то лукаво.
– Да уж есть у нас с братом одна затея, вот затея так затея! Мы хотим малость позабавиться. Да так, что люди много дней не будут говорить ни о чем другом.
– Ха, дней, – подал голос Ромул. – Об этом будут помнить годами. Ты, конечно, тоже мог бы принять в этом участие, если решишься.
– Если не струсишь, – сказал Рем.
– Когда это я трусил? – возмутился Потиций. Руки у него болели так, что их трудно было поднимать, но он старался не подавать виду. – Сами вы раньше струсите. Что у вас на уме?
– Ты знаешь, что о нас говорят, как люди называют нас за глаза? – спросил Ромул.
Не зная, что ответить, Потиций пожал плечами и попытался не вздрогнуть от вызванной этим движением боли.
– Нас называют волками. Ромул и Рем – пара волков, говорят они, вскормленных волчицей.
– Люди глупы, – сказал Потиций.
– Глупы, конечно, но главное – они боятся волков, – заявил Рем.
– Особенно девчонки, – добавил Ромул. – Вот посмотри, что у нас есть.
Он наклонился и поднял из травы у подножия смоковницы волчью шкуру, выделанную вместе с головой так, что, если надеть ее на себя, волчья морда превращалась в маску.
– Что скажешь?
Ромул, стоявший подбоченившись с волчьей мордой на месте своего лица, и вправду выглядел устрашающе. Потиций даже на миг потерял дар речи. А Рем тем временем достал еще одну шкуру и тоже обрядился волком.
Изумление на лице Потиция было несомненным, и Ромул довольно ухмыльнулся:
– Здорово, да? Но нас с Ремом и так волками кличут, и, если мы будем изображать их вдвоем, кто-нибудь может сообразить, в чем дело. Вот зачем нам нужен третий: три волка – это уже стая.
– Три волка? – не понял Потиций.
Рем кинул ему что-то. Юноша вздрогнул от неожиданности, но все же поймал сверток на лету.
Это была еще одна волчья шкура. Дрожащими руками Потиций приладил звериную голову поверх своего лица, и ноздри его тут же заполнил острый запах. Глядя в глазные отверстия, он вдруг ощутил себя странно укрытым от мира и необычно преображенным.
Ромул улыбнулся:
– У тебя весьма свирепый вид, Потиций.
– Правда?
Рем рассмеялся:
– Точно, свирепый, но говоришь ты как мальчишка. Тебе нужно научиться рычать – вот так.
Он продемонстрировал. Ромул присоединился к нему. После недолгого колебания Потиций начал им подражать.
– И ты должен научиться выть.
Рем откинул свою голову. Звук, который прозвучал из его горла, вызвал дрожь в теле Потиция. Ромул присоединился к брату, и они завыли так слаженно и правдоподобно, что Потиция охватил страх. Но когда он сам попытался издать вой, братья покатились со смеху.
– Да, по-волчьи выть – это тебе не мух бычьим хвостом гонять, тут практика требуется, – заявил Ромул. – Ты пока не готов, но должен научиться, Потиций. Ты должен научиться двигаться как волк и думать как волк. Ты должен стать волком!
– А когда настанет этот день, тебе придется обязательно снять этот амулет, – добавил Рем. – Иначе кто-нибудь узнает его и наябедничает твоему отцу.
Потиций пожал плечами, благо боль в вывернутых руках уже утихла.
– Я могу запрятать Фасцина под тунику, где его никто не увидит.
– Под тунику? – Ромул рассмеялся. – Волки не носят туник!
– Но что мы наденем?
Ромул и Рем переглянулись и расхохотались, а потом откинули головы назад и завыли.
* * *
Прежде чем близнецы сочли, что Потиций в достаточной степени овладел волчьими повадками, пришла зима, а поскольку их затея не очень-то годилась для холодной, сырой погоды, было решено повременить до тепла. Наконец в окрестности Семи холмов пришла долгожданная весна. Теплым безоблачным утром компания отправилась на охоту. Близнецы уже несколько дней выслеживали волка, обнаружили его логово и вот теперь напали на него. Ромул убил зверя копьем, после чего они на каменной глыбе, превращенной по такому случаю в жертвенник, сняли шкуру, омыли руки в волчьей крови и порезали шкуру на полоски, которые повязали себе на бедра, щиколотки и запястья, оставив остальное в руках. Потицию казалось, что он ощущает жизненную силу зверя, которая исходит из теплой эластичной шкуры.
Бегать нагишом по холмам Потиций уже привык, потому как уже не раз проделывал это с Ромулом и Ремом (правда, по ночам и подальше от поселений). Но, пряча лицо под волчьей мордой, он до сих пор испытывал странные ощущения. Глядя сквозь прорези, зная, что он не похож на себя, и воображая, какой свирепый вид он сейчас имеет, юноша чувствовал прилив сил. Он ощущал, что его связь о окружающим миром изменилась, как будто эта маска не только преобразила его внешне, но и одарила нечеловеческими способностями.
Они бегали по холмам и долинам, от поселка к поселку, завывая, рыча и размахивая полосками окровавленной кожи. Всякий раз, когда им попадалась девушка, они бежали прямо на нее, соревнуясь, кто первый настигнет ее и ударит своим ремешком. Они были как бы волками, а девушки – как бы овечками: во всяком случае, они, как овцы, выходили по своим утренним делам в основном не поодиночке, а группами. При появлении «оборотней» некоторые из них визжали, другие покатывались со смеха.
Никогда в жизни Потиций не делал ничего столь волнующего, и его плоть, понятное дело, возбудилась. Возможно, иных девиц его торчавшее и качавшееся мужское достоинство пугало больше, чем ремешки из волчьей шкуры, хотя одновременно и забавляло. Во всяком случае, они хоть и делали вид, будто отводят глаза, но на самом деле косились на него с немалым интересом. Ромул же и Рем, углядев торчавший фаллос приятеля, стали еще пуще привлекать к нему внимание, со смехом и криками указывая на него ремешками из волчьей шкуры.
