Книга Рим. Роман о древнем городе, страница 64. Автор книги Стивен Сейлор

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рим. Роман о древнем городе»

Cтраница 64

– Ты думаешь, греки, когда взяли Трою, обращались с троянцами так же? – спросила Пинария.

В последнее время весталки, толкуя о нынешней победе, часто сравнивали падение Вейи с падением Трои: о Троянской войне римляне узнали от греков-колонистов, живших к югу от Рима. Сходство и впрямь было поразительным. Осада Трои продолжалась десять лет, столько же длилась и осада Вейи. Греки захватили город хитростью, использовав знаменитого троянского коня, придуманного Одиссеем. Римляне одержали победу тоже благодаря военной хитрости. Они сделали подкоп под стены, пробрались ночью в город и открыли ворота.

– Конечно, – сказала Фослия. – Троянские женщины, включая царицу Гекубу и царевен, были обращены в рабство. Да и мужчины тоже, во всяком случае те, которых не перебили. Ни один город нельзя победить, если его жители не оскорбили богов. Значит, богам угодно, чтобы победители убивали или обращали в рабство побежденных. Народ Рима всегда знал это. Унижение наших врагов – это один из способов угодить богам, а угождая богам, мы продолжаем процветать.

Как обычно, религиозная логика Фослии была безупречна, и Пинария охотно согласилась с ней, однако вид опозоренного вейянского жреца беспокоил ее. Она повернула голову и посмотрела на триумфальную колесницу, которая теперь удалялась от них в направлении Капитолия. Камилл, поворачиваясь туда и сюда, чтобы помахать толпе рукой, случайно глянул через плечо, и его взгляд вдруг остановился на Пинарии. Он перестал махать, наклонил голову под комичным углом и изобразил загадочную улыбку.

Фослия схватила ее руку и пискнула от восторга.

– Пинария, он смотрел прямо на тебя! А почему бы и нет? Ты такая прелестная, даже с коротко подстриженными волосами. О, если бы он посмотрел так на меня, я бы, наверное, умерла!

Пинарию бросило в жар, и она опустила глаза, а когда снова решилась поднять их, колесница завернула за угол и исчезла из виду.

Неожиданно толпа разразилась смехом и аплодисментами: вслед за статуей Юноны Регины шествовало стадо гусей. Белые птицы шли вперевалку, потягиваясь и хлопая крыльями, вытягивая шеи и гогоча. То были священные птицы Юноны, захваченные у вейянцев вместе с ее статуей, – предметы религиозного почитания и объекты добродушного подшучивания. Избалованные гуси, похоже, понимали свое привилегированное положение, они смотрели на толпу, высоко подняв надменные головы. Один из них вдруг устремился к лишившемуся набедренной повязки жрецу и укусил его за лодыжку. Жрец издал жалобный стон.

– Воздает своему бывшему хранителю за какой-то проступок, я в этом не сомневаюсь, – прошептала Фослия.

Толпа взревела от смеха.

* * *

В последний час дневного света, после принесения в жертву белого быка на алтаре перед храмом Юпитера и ритуального удушения высокородных пленников в Туллиануме, когда стали стихать музыка и танцы на улицах, весталки собрались в своем храме.

Пока все остальные любовались триумфальным шествием, одна из них, как всегда, оставалась поддерживать священный огонь в очаге круглого храма. Теперь пять ее сестер-девственниц снова вернулись к ней для прочтения вечерних молитв, ведомые главной весталкой, носившей титул вирго максима. Поддержание священного огня было главной обязанностью их ордена: потухни он, на Рим обрушились бы неисчислимые беды.

Не менее важным обязательством весталки являлся священный обет целомудрия. Нарушившая его могла скрыть преступление от других смертных, но не от богини. Веста узнавала все, и вследствие непростительного греха священный огонь начинал шипеть, чахнуть и угасать.

Только непорочная девственница могла поддерживать ровное пламя в очаге Весты.

Весталки соединили руки и встали в кружок вокруг огня. В то время как остальные, плавно и ритмично покачиваясь, подпевали с закрытыми ртами, вирго максима нараспев произносила вечернюю молитву.

– Богиня Веста, услышь нас. Мы поддерживали твое пламя еще один день, и теперь наступает очередная ночь, темнота коей освещена, как всегда, твоим неугасающим светом. Ты даришь нам тепло и освещаешь наш путь. Тот же самый неколебимый огонь, который согревал при рождении младенца Ромула, греет и нас в твоем храме.

Постумия была старшей, но в ее коротких седых волосах все еще можно было увидеть черные пряди, и ее голос еще оставался сильным, без дрожи. Несколько мгновений она мурлыкала и покачивалась в такт с другими девственницами, неотрывно глядя на огонь, потом возобновила чтение молитвы.

– Каждая из нас дает обет служить тебе, богиня Веста, на протяжении тридцати лет. Мы приходим к тебе, когда нам нет и десяти. Десять лет мы учимся, десять лет исполняем публичные обряды, десять лет учим других послушниц. Потом мы вольны уйти или остаться. Благослови меня, богиня Веста! Мои тридцать лет давно истекли, но я решила остаться у тебя на службе. Позволь мне служить тебе, пока мои глаза могут следить за священным огнем и есть силы, чтобы поддерживать его. Столько, сколько мне хватит мудрости, чтобы наставлять юных дев. Благослови всех нас, богиня Веста, но более прочих одари своей благодатью и открой свои объятия самой юной из нас – Пинарии. Семь лет пребывает она среди нас, и теперь, когда Фослия начала десятый год своего служения, Пинария у нас – единственная послушница. Ей еще многому надо учиться. Удостой ее особого внимания, богиня Веста.

Пинария, которая, ритмично мурлыча и глядя на пламя, вошла в транс, слегка встрепенулась, услышав свое имя. Нечасто вирго максима называла весталок по имени в своих молитвах. Почему она так сделала и упомянула Пинарию? То, о чем она заговорила потом, встревожило девушку еще больше.

– Мы молим тебя, богиня, чтобы ты помнила всех весталок, бывших здесь до нас, начиная со времен царя Ромула, который назвал первых четырех весталок в Риме, и царя Тарквиния-старшего, который увеличил их число до шести и установил для любой весталки, если она нарушит свой обет, справедливое наказание, гораздо более страшное, чем простая смерть. Это наказание остается в силе и по сей день.

Пинария, как и остальные весталки, затаила дыхание: в их безмятежные мысли неожиданно вторглись картины этой самой страшной из всех смертей. Ритмичное мурлыканье смолкло, в маленьком храме воцарилась полная тишина, нарушавшаяся лишь потрескиванием огня в очаге. Сердце Пинарии билось так сильно, что она боялась, как бы его стук не услышали остальные. Почему вирго максима упомянула ее в молитве и буквально в следующий момент заговорила о страшном наказании для тех, кто оступился?

– Укрепи наши силы, богиня Веста, – прошептала Постумия. – Путь весталки не всегда легкий, и для некоторых он сложнее, чем для других. Только присутствие твоего священного огня в наших сердцах может сберечь нашу чистоту.

Молитва закончилась. Весталки выпустили руки друг друга. Сумерки за открытыми дверями храма уже успели смениться темнотой.

– Каждая из вас может зажечь маленькую свечу от священного огня, чтобы осветить себе путь до Дома весталок. На следующие четыре часа следить за пламенем выпадает Пинарии… Поскольку она послушница, я некоторое время побуду с ней.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация