Внутри же царила идеальная температура, от которой они испытали блаженство.
В холле их встретили вооруженные солдаты и проводили в кабинет Секретаря. Овальная комната, наполненная самой дорогой мебелью престижнейших марок, встретила деловой атмосферой радушия. Сам Секретарь поднялся с кресла и крепко пожал руки обоим гостям.
– Нет смысла говорить, что я не получал значка крест? – задал первый же вопрос Секретарь.
Башар отрицательно покачал головой.
– Я с твоим отцом более сорока лет, неужели ты считаешь, что даже если бы мне попался крестик, я бы попытался его убить? Это нелепо.
– Я должен все проверить, – сказал Башар. – Это воля отца. Не моя.
Секретарь невольно рассмеялся.
– Ты не представляешь тех величайших усилий, благодаря которым мы добились нынешних достижений. Мудрость твоего отца спасла нас, но лишь отчасти. Без меня и партии БААС этого бы не существовало. На моем счету две войны и два переворота, включая ливанский. При мне ЦРУ и Моссад терпели глубочайшие поражения. И ты хочешь проверить меня?
После этих слов Секретарь посмотрел на Луго.
– Я знаю его. Он тебе не поможет.
Башар сделал паузу, прежде чем ответил.
– Секретарь, я уважаю Вас. Ваши заслуги бесценны. И страна Вам многим обязана. Только Вы работали не один, а с целой командой, которой руководил мой отец. Войны, в которых Вы участвовали, были в целом для нас не особо удачны, хотя там воевало огромное количество наших союзников, включая СССР. Может, не будем меряться заслугами?
Секретарь в ярости сжал кулаки и нахмурился.
– Мы с твоим отцом пришли к власти. Десятилетиями мы создавали нынешнее положение вещей. Ты же не хочешь все это уничтожить?
– Это не моя просьба. Я не принадлежу себе, мой отец так хочет.
– Значит, он ошибается.
– Ваш подход очень прямолинеен. Я уважаю Ваше мнение, но я не передумаю.
После этих слов Башар и Секретарь посмотрели друг другу в глаза.
– Так Вы не получали крестик?
– Вам пора, уважаемый Башар, – спокойно сказал Секретарь.
* * *
11 мая 2000 года, Дамаск. 20.20.
«Мерседес» мчался по дороге со скоростью сто километров в час, объезжая старые потрепанные иномарки на пыльной дамасской дороге. Луго тихо напевал себе под нос за рулем, Башар сидел на заднем сиденье в тяжелых раздумьях.
Целью жизни Секретаря, несомненно, была и остается власть, рассуждал Башар. Он счастлив, пока ему не мешают и боится ее потерять. Если и действовать против него, то нужно соблюдать невероятную осторожность.
– Проверить Секретаря будет сложно, – заметил Луго, будто прочитав эти слова в глазах Башара. – Предлагаю его пока не трогать.
– Времени для раздумий нет, – проявил силу Башар. – Я ничему не верю. Луго, ты давно работаешь на отца?
– Достаточно, – уклончиво ответил тот.
– Почему он тебе доверяет? – вопрос намеренно был задан по-английски.
– Потому что я выполняю задания и не задаю лишних вопросов, – ответил Луго без акцента.
– Ты британец?
– Я говорю без акцента на восьми языках, – ответил тот на русском языке.
– Ты должен сказать, кто ты.
– Только твой отец может это знать.
– Тогда вези меня к нему.
* * *
11 мая 2000 года, Дамаск. Резиденция семьи Асад. 21.05.
Башар прибыл в привычное для него здание – президентский дворец. Охрана по привычке не обратила на него внимания, а случайные работники старались слиться со стеной – это было не сложно благодаря множеству статуй в коридорах. Холл украшали огромные картины, нарисованные именитыми арабскими и турецкими художниками и демонстрирующие великий дух сирийского народа.
Луго же остался дожидаться в машине, продолжая что-то напевать себе под нос.
Башар добрался до кабинета отца и решительно зашел внутрь. Хафез сидел в кресле за дорогим мраморным столом, работая с государственными документами.
– Я хочу знать, кто такой Луго! – потребовал Башар.
– Если ты узнаешь о нем больше, я не смогу отвечать за твою безопасность. Я уже потерял одного сына.
– Отец! Я не уйду отсюда без ответов.
– Мне нравится твой бунтарский настрой, только сейчас он бесполезен. Ты узнаешь, кто такой Луго, когда придет время. Пока что доверяй ему.
Башар подошел к отцу, наклонился и обнял его.
– Отец, – сказал он мягко. – Я не смогу быть полезен, не узнав о Луго.
– Сын, ты должен поверить мне. Я расскажу тебе о любом генерале в этой стране, кроме Луго.
– Генерал? Он слишком молод для генерала.
– Закроем эту тему, – раздраженно сказал Хафез.
Башар мгновенно замолчал. Гнев отца пугал его до оцепенения.
– Я хочу заменить всех тайных советников, – заявил Башар.
Президент криво усмехнулся.
– Это… безумие.
– Я не могу им доверять.
– Это ничего не изменит. Один из них все равно будет пытаться убить меня.
– Еще как изменит! Мне будет легче искать заговорщика, отрезанного от власти.
– Если ты заменишь их, а этого не будет, то я снова сыграю в игру с новыми советниками. Только теперь изменю правила. Новому заговорщику будет позволено объединить усилия со старым.
Башар упал на колени.
– Отец! Позволь защитить тебя.
– У тебя для этого есть все средства.
– Но ты не позволяешь мне ими воспользоваться!
– Ты хочешь, чтобы я разочаровался в тебе?
– Это не просто. Они все обладают властью. Надели меня ею.
– Я не вправе… Башар, не впадай в уныние. Рано или поздно я уйду, и ты знаешь, что тебе придется занять мое место. Меня греет надежда, что ты будешь лучше меня.
* * *
12 мая 2000 года, Дамаск. Офис Башара Асада. 05.00.
Башар ходил по комнате из угла в угол, сдвинув брови и низко опустив голову. Он не мог спать больше четырех часов. Тяжелый камень ответственности не давал ему покоя. Его отец, великий непогрешимый отец, развязал охоту на самого себя. Раньше Башар часто советовался со своим старшим братом Басилеем, но последнего не стало.
Луго стоял рядом. Его эмоции как обычно оставались за стеной самоконтроля. Он человек, который всегда знает, когда нужно делать то, что должен.
– Группы собрались, – сказал он.
– Пусть войдут, – бросил Башар.
Через секунду комната наполнилась двадцатью верными агентами Башара. Три группы, каждая со своим материалом. Небольшие доклады не дополняли картины и не давали новой информации.
