Начнем сначала: Петр Ильич имеет отдельную квартиру в нашем городе (возможно, он ее снимает, но это в данный момент не важно) и почему-то предпочел поселиться у нас с мамулей. Я терялась в догадках, зачем он это делает.
Хочет быть поближе к мамуле? Но еще ни одну женщину не отпугнуло наличие у любимого человека отдельной квартиры. К тому же там все же я мешаю и Леопольдовна все время ворчит…
Все нормальные логические предположения я исчерпала. Осталось только одно: этот неизвестный Петр Ильич задумал что-то плохое. И для осуществления своих преступных замыслов ему нужно было поселиться в нашей квартире. Кто ему нужен в первую очередь – мамуля? Или, может быть, я?.. Во всяком случае, именно с его появления в нашем доме начали со мной происходить всякие странные и неприятные вещи…
Ну хорошо, я Петра Ильича выследила и даже по счастливой случайности узнала номер квартиры, в которой он живет.
Как бы теперь попасть в эту квартиру в отсутствие хозяина…
Я осознала эту мысль и вздрогнула. Вот-вот, раз он поступает нечестно и обманом пробрался к нам в квартиру, то я должна, просто обязана, отплатить ему тем же самым. Я должна проникнуть в эту его квартиру и попытаться что-либо узнать о мамулином постояльце. Но как это сделать? Выкрасть ключи, подсказала я сама себе и поежилась – нарушаю закон, вступаю на криминальную дорожку. Но что-то мне подсказывало, что Петр Ильич, даже если случится самое худшее и он обнаружит пропажу ключей, не пойдет с заявлением в полицию.
Пока я колебалась, из подъезда показался Петр Ильич собственной персоной. Он выглядел очень озабоченным, в руке у него был дипломат. Целеустремленно шагая, он вышел на улицу и остановился на перекрестке, подняв руку. Через минуту притормозила вишневая «Приора», и Петр Ильич отбыл на ней на деловую встречу. Я была уверена, что встреча деловая – уж очень озабоченный у него был вид, да еще портфель в руках…
Преследовать его не имело смысла – я бы не успела поймать машину. Поэтому я расплатилась, потом села на маршрутку и поехала навестить Мишку в больнице.
К моей великой радости, Мишку перевели из реанимации в палату. Без проводов он выглядел вполне прилично – только голова забинтована.
– Легкое сотрясение мозга, сломано три ребра и нога, а внутренние органы не повреждены! – с гордостью отрапортовал Мишка.
– Нашел чем гордиться! – фыркнула я. – Ты лучше скажи – как же тебя так угораздило?
– Тормоза отказали, – вздохнул он, – вот какое дело.
– Мишка, это ведь все неспроста!
– Да знаю я, – Мишка поманил меня ближе и оглянулся на пожилого дядечку в синем тренировочном костюме, который, положив ногу в гипсе поверх одеяла, делал вид, что читает газету.
Я присела на кровать, наклонилась и подставила ухо к Мишкиным губам.
– Не хочу про это при посторонних говорить, а этот все время подслушивает… Любопытно ему, видишь…
– А я вчера в полиции была, – зашептала я, – там следствие идет и про твои тормоза они тоже интересуются.
Дядечка с соседней кровати встал и вышел, опираясь на костыль, наверное, подумал, что у нас с Мишкой амурный интерес, раз так шепчемся.
Я рассказала Мишке все, что случилось после его аварии, даже про то, как мы разодрались вчера с Гюрзой.
– Слушай, – Мишка выглядел заинтригованным, – а ведь она сегодня с утра ко мне приходила!
– Зачем? – вытаращилась на него я.
– Как это – зачем? – возмутился Мишка. – Навестить тяжело больного сотрудника, вот зачем!
– Наша Гюрза? – я не могла поверить.
– Да, вон фруктов принесла, – Мишка показал большой пакет бананов, яблок и груш, – так я думаю – может, не есть их, ведь небось все отравленное?
– Не ешь, – категорически заявила я, – у тебя организм и так ослаблен, как бы чего не вышло…
– А выбросить тоже жалко, – размышлял Мишка, – вот разве Юране скормить?
Он показал на угловую койку, где спал кто-то, накрывшись с головой одеялом.
– Так-то он мужик ничего, спит себе да спит, – пояснил Мишка, – только ночью храпит сильно. А здоровый… и поесть любит, так вот я думаю, испробовать на нем, что ли?
– Нехорошо на невинном человеке эксперименты ставить, – строго сказала я, – но вообще-то, чтобы Гюрза кого-то навестила в больнице? В голове не укладывается…
Не уставая поражаться такому поступку Гюрзы, я задумчиво попрощалась с Мишкой и пошла прочь. Неужели моя вчерашняя трепка пошла начальнице на пользу?
К вечеру преступный план полностью созрел.
Для того чтобы чувствовать себя в относительной безопасности, я должна не красть ключи у Петра Ильича, а сделать свой комплект. С одной стороны, задача усложняется: сначала выкрасть ключи, а потом положить их на место, а с другой стороны, потом я смогу выбрать удобное время для посещения квартиры, когда буду точно уверена, что Петр Ильич не сможет меня там застать.
Из детских приключенческих книжек в голове сидели смутные воспоминания о куске мыла, в который вдавливают ключи и потом, по этому оттиску, делают новые. Из более поздних сведений в голове вертелись отрывки какого-то фильма, где профессионал делал оттиски в коробочке, заполненной специальной субстанцией. Где бы взять такую коробочку?
Но я представила, как прихожу с такой коробочкой или еще лучше – с куском мыла в мастерскую по изготовлению ключей, и что они мне там скажут? А самое главное: что я им скажу?
Нет уж, отставим в сторону детективы и будем действовать открыто – так меньше шансов быть заподозренной в плохом.
По дороге домой я заскочила в мастерскую по изготовлению ключей, что располагалась в подвальчике неподалеку от нашего дома. У окошечка маялся мужчина типично интеллигентной внешности: седая бородка, очки и потертая кепочка.
– Второй раз прихожу! – скорбно обратился он ко мне. – Никак ключи не подходят…
Я забеспокоилась: качество работы у этого мастера явно оставляло желать лучшего.
– У вас замок старый, ключ трудоемкий, – донеслось из окошка, – поставили бы «Цербер»…
– От «Цербера» ключ большой, дочка его сразу же потеряет, – вздохнул мужчина, – она и так-то…
Я взглянула на него удивленно: судя по седой бороде, у него терять ключи должна не дочка, а внучка. Впрочем, некоторые дочки и в сорок лет полные дуры. Очевидно, мужчине досталась именно такая.
Заказчик долго перебирал выданные ключи, не отходя от окошечка, так что у меня лопнуло терпение. Я подошла ближе и попыталась разглядеть, кто там сидит в окошке. Седобородый оглянулся на меня, вероятно, я произвела на него впечатление, потому что он оживился, глазки под очками заблестели так живенько, что стало видно даже через мутные, Бог знает сколько непротертые стекла.
– Вы закончили? – строго спросила я. – А то я спешу.
