По телу тут же начало растекаться ленивое солнечное тепло – как и всегда при физическом контакте с Амоном. В голове гудела сотня вопросов, но я обуздала любопытство, выключила верхний свет и осталась, похоже, единственной неспящей в темном самолете. Наконец я закрыла глаза, надеясь, что усталость рано или поздно возьмет свое, и вскоре действительно провалилась в тягучий жаркий бред, в котором ослепленный Гор бесконечно брел по знойной пустыне.
Внезапно над головой раздался крик сокола, я встрепенулась – и услышала, как капитан объявляет о нашем прибытии в Каир.
Глава 9. Ступай, как египтянин
Прежде чем сойти по трапу, Амон сердечно распрощался со всеми членами экипажа и одарил каждого лучезарной улыбкой. В результате он не только легко сориентировался в каирском аэропорту – что лично для меня стало бы непосильной задачей, – но и раздобыл нам доступ в зону отдыха для вип-персон.
Я умылась, прополоскала рот и по мере сил вернула волосам приличный вид. Стоило мне вернуться в зал ожидания, как Амон молча протянул мне бутылку воды. Я чувствовала себя совершенно опустошенной – и не только потому, что полночи смотрела кошмары про Гора. Такая усталость была мне не свойственна, и я догадывалась, что это побочный эффект связи с Амоном. Мое состояние не укрылось от его глаз.
– Ты утомлена, Юная Лилия.
Я отхлебнула минералки и кивнула.
– Иди сюда, – парень усадил меня в кресло у стеклянной стены, а сам встал рядом. На солнце мне и вправду полегчало, но веки все равно казались налитыми свинцом, а сухое горло саднило, будто я вместо воды набрала полный рот песка.
Амон приложил кончики пальцев к моей щеке, закрыл глаза и на несколько секунд замер.
– Что скажете, доктор? Каков диагноз? Я выживу? – с нервным смешком спросила я, в глубине души опасаясь услышать ответ.
Парень нахмурился и сжал мою ладонь.
– Тебе нужен отдых.
– Ну спасибо, Авиценна.
На лице Амона читалась озабоченность – хоть он и попытался ее скрыть.
– Тогда не будем медлить.
Я вздохнула и поднялась на ноги. Парень в ту же секунду обвил руками мою талию.
– Эй, погоди! – запротестовала я. – Аладдин, притормози ковер! Может, прибережем твою песочную магию на крайний случай?
Амон заколебался, оглядывая зал ожидания.
– Ты права. Наймем лучше золотую колесницу.
И он решительно направился к выходу из терминала. Я поспешила следом.
– В Египте они могут быть и не золотыми!
– Разумеется. Каир – столица половины света и должен во всем превосходить твой город на Манхэттене. Думаю, мы найдем здесь хороших лошадей.
– Гм… Боюсь, тебя ждет культурный шок. За тысячу лет Египет здорово изменился.
– Это мой народ. Я знаю его – и уверен, что город остался прежним.
– О’кей. Только потом не говори, что я не предупреждала.
Стоило нам миновать турникеты и шагнуть на яркий солнечный свет, как по лицу парня пробежала тень. Перед нами расстилался Каир – город двадцать первого века, который явно не походил на воспоминания Амона.
– Видишь? – хмыкнула я. – Ни одного верблюда.
Амон ничего не ответил – просто перевесил мой рюкзак к себе на плечо и направился к охраннику неподалеку от входа. Пара негромких слов, и тот принялся отдавать какие-то распоряжения по рации.
– Что такое? – насторожилась я, когда парень вернулся.
– Он вызовет нам колесницу побольше, – и Амон презрительно указал на шеренгу маленьких черно-белых такси. – Я туда не втиснусь. Мой саркофаг и то был просторнее.
Я рассмеялась и потянула Амона в сторону: из дверей как раз высыпала толпа туристов всех возрастов и национальностей. Парень склонил голову к плечу, напряженно прислушиваясь к их разговорам.
– Как много языков, – наконец сказал он.
– Ну да, Египет очень популярное туристическое направление.
– Что такое «туристическое направление»?
– Это значит, что люди со всех концов света едут сюда, чтобы взглянуть на пирамиды и другие памятники старины.
– Какие памятники?
Возле нас затормозила машина без опознавательных знаков, и водитель выскочил на тротуар, чтобы забрать у меня рюкзак.
– Ну, керамика, фрески, старинные украшения, папирусы… Мумии, опять же.
Амон, открывавший передо мной дверь, оцепенел.
– Они приезжают в Египет, чтобы посмотреть на мертвых? На тела тех, кто давно покинул этот мир?
Я вдруг сообразила, как неуважительно это должно выглядеть с его точки зрения.
– Гм, да. Хотя самые старые и хрупкие мумии вряд ли выставляются на публику. Можешь считать, что люди нового времени приезжают засвидетельствовать свое почтение царям древности. Конечно, их не разрешается трогать, а большинство вообще убраны под стекло.
Амон ничего не ответил, но я видела, как напряженно он обдумывает эту мысль.
– Мы знатные путешественники, утомленные долгим полетом по небу, – невозмутимо заявил он шоферу, усевшись в такси. – Нам нужно пристанище, новые одежды и слуги.
Водитель вскинул бровь и перевел на меня взгляд в зеркале заднего вида.
– Куда вас отвезти? – уточнил он по-английски.
– В какой-нибудь хороший отель, пожалуйста, – быстро ответила я.
– «Дешево и сердито» или «дорого и с лепниной»?
Амон наклонился к шоферу.
– Деньги не имеют значения.
– Очень дорого и с лепниной, – перевела я.
– Как пожелаете.
Водитель заложил лихой вираж, сворачивая на боковую улочку, и я заподозрила, что везти до отеля нас будут долго. Впрочем, сейчас это было даже на руку: мне хотелось увидеть реакцию Амона на новый Каир.
– А пирамиды Гизы далеко? – поинтересовалась я у водителя.
– Не очень. Километров тридцать пять, может, сорок. Хотите съездить туда сегодня?
– Нет, спасибо. Сегодня мы лучше отдохнем.
– Как скажете.
– А тут прохладнее, чем я думала. Так и должно быть?
– В Каире сейчас весна. Прекрасное время!
Я пощелкала кнопками телефона и выяснила, что пирамиды примерно в тридцати двух километрах от аэропорта.
– Шестьдесят семь тысяч пятьсот локтей, – прошептала я Амону.
Тот ответил невнятным бормотанием, всецело поглощенный видом за окном. Современный Каир напоминал фешенебельный муравейник. Как и Нью-Йорк, он представлял собой смешение новых и старых зданий – только вот здесь понятие «старый» было несколько иным, чем на Манхэттене.
