– Точно. Я нашел гробницу, которую редко посещают. С нее мы и начнем.
– О’кей, показывай дорогу.
Пока Амон шагал прочь от туристического центра, я крутила карту, пытаясь понять, куда мы идем.
– Здесь сказано, что все места захоронения обозначены датами, когда их нашли. Например, гробница царя Тута имеет номер KV62. Самая новая – KV63. Сперва археологи думали, что в ней похоронена мать Тута, царица Кийа, но потом оказалось, что это вроде сокровищницы, где хранилось посмертное имущество мумий… А ты знал царя Тута? Я имею в виду, лично?
– Это имя мне не знакомо.
– Ну, полностью его звали Тутанхамон. Может, ты слышал – фараон-мальчик.
– Его звали не Тутанхамон, а Тут-Анкх-А-Мун. «Тут» значит «изображение» или «подобие», «анкх» – «жизнь», а Амун отсылает к богу солнца Амуну. Поэтому «Тутанкхамун» переводится как «живое подобие солнечного бога Амуна», и – отвечая на твой вопрос – нет, я его не знал. Видимо, его правление пришлось на время моего сна.
– Не понимаю. Разве живое подобие солнечного бога – это не ты?
– Когда я приступил к своему служению, то был наделен частью его силы, но это не делает меня его подобием. А вот правители Египта часто объявляли себя воплощением того или иного бога. Во-первых, так они надеялись заслужить его небесное покровительство, а во-вторых, люди не осмелились бы поднять бунт против живого подобия бога на земле. Это помогало держать народ в узде.
– А он про тебя знал?
– Кто?
– Царь Тут.
– С течением лет мы решили, что фараонам, в эпоху которых мы пробуждаемся, будет безопаснее во мраке неведения. Мы не хотели, чтобы нас сочли угрозой – или чтобы люди, недовольные своим царем, использовали нас как повод для мятежа. Наша задача в том, чтобы защищать эту землю от тьмы, а не править ею.
– Как же вас тогда приветствовали песнями и плясками?
– Во все времена сохранялась группа жрецов, которые из поколения в поколение передавали знание о нашем приходе. Они следили, чтобы после пробуждения мы нашли все необходимое и ритуал был исполнен по правилам. А чествовала нас беднота, оказавшаяся рядом. Они почитали нас как защитников и освободителей. Когда бы мы ни пробудились, именно они, а не цари приходили к нам с дарами и словами благодарности.
– Но в этот раз твой саркофаг умыкнули и с дарами вышла заминка.
Амон пожал плечами, будто это для него ничего не значило, но я видела, что мои слова попали в точку.
– Сейчас другие времена, – ответил он наконец. – Возможно, в этом мире обычаи забыты.
Через пару минут мы остановились у входа в пещеру, почти целиком заколоченную досками. Я сверилась с картой.
– Это гробница KV29. Тут сказано, что ее еще не раскапывали, она скорее представляет собой шахту, и внутри одни обломки.
– То, что нужно.
И Амон с поистине богоподобной силой принялся отдирать доски. Я заглянула в дыру и немедленно занервничала.
– Гм… Если честно, у меня легкая форма клаустрофобии. Это так, к слову. И у меня нет фонарика. И веревки. И альпинистского снаряжения. И склонности к суициду! – в отчаянии добавила я, когда Амон отодрал последнюю доску и скрылся в темноте.
Парень немедленно вынырнул обратно и протянул мне руку.
– Ты не умрешь, Юная Лилия. Я все время буду рядом.
Я осторожно забралась внутрь, стараясь не напороться на какой-нибудь ржавый гвоздь. Будь я поумнее, перед путешествием сделала бы прививку от столбняка и еще десяток других. Если бы девчонки из школы меня сейчас увидели! Да они бы попадали со своих каблуков от одной идеи топать через раскаленную пустыню, а потом лезть в чью-то могилу. Я уже чувствовала, как начинает ныть обгоревшая кожа. Из волос на каждом шагу сыпался песок. Что ж, если прическа окажется самой большой потерей сегодняшнего дня, меня можно будет счесть везунчиком.
Мы едва ли углубились в гробницу на пятнадцать шагов, когда перед нами вырос каменный завал до потолка.
– А ты чего ждал? – фыркнула я, косясь на Амона. – Ограждения с ленточкой?
И я, закашлявшись, жадно приникла к минералке.
– Мне придется использовать свою силу. Приготовься.
– Приготовиться к чему?
Вопрос запоздал: Амон уже вскинул руки и закрыл глаза. В ту же секунду пол пошел ходуном, так что я чудом устояла на ногах.
– Держись, Лилия! – крикнул Амон, протягивая ко мне руки.
Я послушно обхватила его за пояс и спрятала лицо на груди – хотя в последний момент все-таки повернула голову, чтобы видеть происходящее.
Камни задрожали и начали подниматься в воздух. Сперва взлетела каменная крошка, затем щебенка – и наконец самые тяжелые булыжники. Амон продолжал бормотать себе под нос, направляя полет бывшей стены. Острая крошка просвистела у меня над ухом, точно стая разъяренных ос; за ней последовало облако камушков-пуль, которые окончательно разнесли доски на входе, и неповоротливые снаряды-булыжники, грузно выплывшие из пещеры и со стуком свалившиеся горкой неподалеку.
Амон ощутимо напрягся, сосредоточившись на лежащих в основании валунах. Они взлетали не так охотно, как камни поменьше, и он принялся двигать их по одному. Когда два огромных булыжника наконец поднялись в воздух, Амон из последних сил прижал меня к шершавой стене. Я видела, какой ценой дается ему магия: парня буквально колотило. Наконец эти камни тоже пролетели мимо – и с глухим «чпоком» впечатались в дыру, заслонив весь свет и погрузив пещеру в кромешную тьму.
– Я так понимаю, выбираться мы будем другим путем, – пробормотала я, слушая прерывистое дыхание Амона. В тишине гробницы оно казалось оглушительным.
– Прости, Лилия, но ты мне нужна.
– Все в порядке, я здесь. Что ты-ы-ы!.. – фраза оборвалась криком, когда Амон резко вытянул из меня энергию.
На этот раз все было иначе. Прежде он забирал силу постепенно, будто высасывал ее через соломинку, – а теперь сделал мощный болезненный рывок, как если бы орудовал гигантским насосом.
Когда агония миновала, я поняла, что Амон по-прежнему стоит, прислонившись к стене и задыхаясь.
– Лилия? – слабо позвал он. – Как ты?
Кости ломило, будто по мне проехался самосвал. Почти абсолютная слепота тоже не добавляла приятных ощущений – я уже чувствовала приближение клаустрофобии.
– Плохо, – простонала я, стараясь удержать содержимое желудка на месте. – В следующий раз предупреждай.
– Но я преду…
– Ладно, проехали. Ох черт, это реально больно! Так и должно быть?
– Чем дольше мы связаны, тем острее будет боль, когда я забираю энергию.
– Хрен-та-стич-но.
В затылке уже набухала горячая пульсация.
– Я постараюсь забирать так мало, как смогу.
