– Держись позади, – предупредил он и с размаху ударил по невидимой нити.
Та лопнула с протяжным звоном, словно оборванная струна, и, отскочив, прочертила на щеке парня алую дорожку. Амон нанес второй удар, третий, четвертый… Я видела, как он мрачнеет с каждым новым открытием. Парень расслабился, только когда мы добрались до конца коридора и, сверившись с очередной иероглифической картой, свернули за угол.
Я решила, что главная опасность миновала, начала с любопытством крутить головой по сторонам – и тут же за это поплатилась, запнувшись о какой-то камень. Не прошло и секунды, как стены принялись дрожать, будто при землетрясении.
– Амон? – испуганно позвала я. – Это ты?
– К этим волнениям я не причастен, – ответил парень.
Больше он ничего сказать не успел: стены начали стремительно сдвигаться, и через какое-то мгновение мы оказались замурованы в тесной каменной коробке. Воцарилась поистине гробовая тишина.
Придя в себя, Амон попытался всунуть лезвие ножа между стенами, но так и не нашел ни малейшего зазора. Тогда он вызвал несколько миниатюрных смерчей, надеясь отыскать хоть узкую щель – но песок бессильно опал к его ногам. Наша камера была абсолютно герметичной.
Я уселась на пол и принялась вытирать руки о джинсы.
– Извини, конечно, но твоя теория о капканах не выдерживает никакой критики.
Амон нахмурился.
– Это не имеет смысла. Гробницы никогда не защищали таким образом.
– Может, за последнюю тысячу лет твои защитники заскучали от безделья и решили для пущей надежности нагородить ловушек?
– Может быть.
– Тогда им стоило лучше стараться, потому что тебя все равно откопали и увезли, – я вздохнула. – Не пора ли вызвать песчаную бурю?
Амон покачал головой.
– Если песок не смог найти пути наружу, мы тем более его не отыщем. Придется выбираться другим способом.
Парень опустился рядом и, воздев руки в воздух, принялся пробовать различные заклинания. Когда одно не срабатывало, он переходил к следующему. На третьем или четвертом я заметила, что свет, исходящий от его кожи, начал блекнуть. По правде говоря, теперь он едва мерцал.
– Что с твоим сиянием? – удивилась я.
– Не знаю, – ответил Амон, поднося руку к глазам. – Сейчас…
При этих словах у него на ладони появился шар огня – но тут же фыркнул и исчез.
– Не понимаю, – сдался парень. – Такого не должно быть.
– Погоди-ка. Ты можешь зажигать руками огонь?!
Амон кивнул.
– Да ты полон сюрпризов, – протянула я благоговейно.
Пару секунд – и несколько вдохов – спустя я почувствовала в груди легкую ноющую боль.
– Кажется… у нас заканчивается кислород, – поняла я, когда боль усилилась, затопив всю грудную клетку. – Он нужен… чтобы поддерживать огонь. И свет твоего тела.
Амон схватил меня за руку и резко погасил сияние. На нас обрушилась кромешная тьма. Меня решительно не устраивала идея сидеть и дожидаться, пока у нас кончится воздух, так что я перебралась на четвереньки и начала ощупывать стену перед собой.
– Ищи какую-нибудь выемку. Или рычаг, – объяснила я невидимому теперь Амону. – В кино про мумий из любой ловушки есть выход, надо только как следует поискать.
Парень принялся ощупывать противоположную стену. Закончив с ними, мы обшарили две оставшиеся и взялись за пол. Признаться, я ни на что особо не надеялась – и страшно удивилась, действительно наткнувшись на углубление в камне.
– Я что-то нашла! Как думаешь, для чего это?
Амон подполз поближе и нашарил мою руку, прикрывающую выемку.
– Не уверен, – наконец сказал он.
Углубление было сферическим, словно в него предполагалось класть шар. Однако, как бы мы ни давили и стучали по нему, ничего не происходило.
Я тяжело привалилась к стене. Амон сел рядом.
– И что теперь? – громко спросила я, обращаясь скорее не к парню, а самой ситуации. – Мы просто задохнемся? Или нас расплющат стены?
Не прошло и минуты, как откуда-то сверху послышался угрожающий скрежет. Амон поднялся, чтобы выяснить, в чем дело.
– Да они издеваются! – взвизгнула я.
– Потолок опускается, Лилия, – сказал парень. – Лучше не вставай.
– Что ты делаешь? – спросила я дрожащим голосом. До меня только сейчас в полной мере дошло, что он уже перепробовал всю свою магию – и не нашел способа вытащить нас отсюда.
– Стараюсь удержать потолок, – ответил Амон, тяжело дыша.
– Он тебя раздавит!
– Больше я ничего сделать не могу.
Я слышала, как мало-помалу опускается гигантская каменная плита, иронией судьбы оказавшаяся крышкой нашего парного гроба.
Пока я сидела, съежившись в углу и пытаясь примириться с идеей неизбежности смерти, мне на ум пришла одна мысль. По сути, вся моя предшествующая жизнь была сидением в тесной, обитой бархатом коробочке. Разве не логично будет умереть в ней же?
В глубине души я всегда считала себя обычной девчонкой, мечтающей о приключениях в компании загадочного незнакомца. Но правда заключалась в том, что обычной девчонкой меня можно было назвать только с большой натяжкой. На самом деле я была избалованным пуделем, который отходил от хозяев ровно на столько, на сколько позволял его бархатный поводок. Если мир начинал рушиться, я пряталась за спины родителей и отсиживалась там, пока все не возвращалось на круги своя. Я была трусихой.
Это маленькое путешествие с Амоном буквально вышвырнуло меня за пределы зоны комфорта. Внешняя скорлупа треснула, а внутри оказалась просто маленькая испуганная девочка. Моя уверенность в себе, с детства служившая фундаментом личности, разлетелась на куски вместе со старой картиной мира, в которой я четко знала, что возможно, а что – нет. Все, что составляло прежнюю Лилиану Янг, рассыпалось в пыль, и на пепелище осталась одна Лили – беспомощная и растерянная.
Ирония заключалась в том, что только теперь, на пороге смерти, я ощутила себя по-настоящему живой. Я пересекла половину земного шара. Сбежала из дома. Едва не потеряла голову от первого встречного – который, похоже, был ко мне совершенно равнодушен, – и спустилась в самое сердце пустыни. Мне отчаянно требовался душ, я больше не сдерживала саркастичные замечания, годами вертевшиеся у меня на кончике языка, и совершенно не думала о последствиях своих поступков.
Нам оставалось жить от силы несколько минут, а я чувствовала… радость.
Амон был самым невероятным, что случалось со мной в жизни, и если ей суждено было закончиться здесь, в душной каменной клетке, в нескольких десятках метров под египетской пустыней – что ж, так тому и быть. Я собиралась встретить смерть потная, лохматая, испуганная, с обгоревшими щеками и разбитым сердцем, – но при этом несомненно и безоговорочно живая. С улыбкой на лице – и твердой решимостью считать свой последний вздох достойным финалом этой короткой, но увлекательной истории.
