Я перехватила его руку, с тревогой разглядывая рану, а потом вытащила из рюкзака оставшуюся бутылку с водой. Хорошенько промыв ожог, я перевязала ее лоскутом, который оторвала от подола футболки. Все эти судорожные движения заняли нас еще на несколько минут – хотя я знала, что Амон тоже чувствует возникшую неловкость.
– Hakenew, – наконец сказал он, приподнимая мою голову здоровой рукой за подбородок. Наши глаза встретились.
– Пожалуйста, – прошептала я.
– Мне жаль разочаровывать тебя, Нехабет. Дело не в том, что я… – он замялся и решил начать сначала: – Если бы я мог…
Эта попытка тоже не увенчалась успехом, поэтому следующие слова парня стали для меня полной неожиданностью.
– Ты не… нежеланна.
Это неуклюжее признание воодушевило меня сильнее, чем можно было бы предположить. Не успел Амон произнести ни слова, как я прижалась губами к его ожогу, скрытому импровизированным бинтом из футболки.
– Вот. Теперь точно заживет.
Ореховые глаза Амона снова застыли на моих губах. Я пододвинулась ближе, и на этот раз он не отстранился. Теперь я ощущала его дыхание на своей коже.
– Слишком жарко для человека, который не испытывает ко мне никакого интереса. Объясни.
Амон моргнул и отвел глаза.
– Hehsy wehnsesh efsah!
– Что это такое?
– «Сын вшивого шакала» будет наиболее точным переводом.
– О. Когда мы отсюда выберемся, преподашь мне урок древнеегипетских ругательств. В последнее время я прямо-таки ощущаю в них насущную потребность.
Амон щелкнул пальцами, вызывая миниатюрный песочный смерч. Тот шипящей наждачкой отчищал алый туман с его ботинок, пока подошвы не приняли прежний вид и парень не смог коснуться их без страха обжечься.
– Эта тема закрыта, – наконец сказал он.
Я поднялась и уперлась ладонями в бедра.
– Прекрасно. Довольно и того, что ты признал очевидный факт, который был мне уже известен.
Амон легко вскочил на ноги.
– Только ведьмы искусны в речах столь пышных снаружи и пустых внутри!
– На этот раз я сделаю вид, что не поняла намека. Но знай, тебе не всегда будут подворачиваться ужасные ловушки и смертельные раны, которыми так удобно отвлекать мое внимание.
Парень сузил глаза.
– Ты и в самом деле ведьма.
Я одарила его улыбкой Чеширского кота.
– Раз уж мы заговорили о магии – что ты собираешься делать с этой пародией на Санчо Пансу?
– Верну его туда, откуда пришел, – пожал плечами Амон. – Но сперва его нужно поймать.
– Точно.
Амон остановился на краю площадки, глядя на колышущийся внизу красный океан. Теперь он был абсолютно везде. Затем парень повернулся ко мне, по-видимому, приняв какое-то решение.
– Лилия, продолжать идти этим путем слишком опасно. Впереди нас наверняка ждут новые ловушки.
– Согласна.
– Самым разумным будет перенестись сразу к ушебти.
Я отряхнула ладони и протянула руки к Амону.
– Без проблем.
– Но для этого мне придется снова позаимствовать твою энергию. Это тебя ослабит.
– Ну, я же восстановлюсь?
– Не совсем. Сегодня я уже несколько раз одалживал твои силы. Ты не замечаешь убытка, пока я не беру сразу много – но твои запасы изрядно истощены.
– А «не совсем» значит «не сегодня»?
Амон состроил гримасу.
– Чем дольше мы связаны…
– Тем толще крокодилы. Да-да, я в курсе – прогрессирующий вред и все такое. Просто давай с этим покончим и отправимся в место, где можно как следует перекусить и выспаться. Вот увидишь, завтра утром буду как новенькая.
Амон нахмурился, явно не одобряя моего легкомысленного отношения к вопросу, – но мы оба знали, что другого выхода нет. Наконец парень притянул меня к себе и накрыл ладонями щеки. Зеленые глаза малахитово сверкнули в сумраке пещеры.
– Клянусь, Лилия, я все возмещу.
– Что возместишь? – поинтересовалась я, чувствуя, как скулы наполняет привычное солнечное тепло.
Амон не ответил – лишь вскинул голову и издал резкий клич на древнеегипетском. В ту же секунду меня согнуло от боли, и вокруг нас начал закручиваться песчаный вихрь.
Меня пронзили тысячи игл. На этот раз магия не разбирала мое тело по кусочку, а разрывала его в клочья, так что я отстраненно подумала, что это мое последнее путешествие.
Однако не прошло и минуты, как меня сотворили заново. Хотя нет, не сотворили, а сшили из лохмотьев тупыми ржавыми иглами. Каждый сантиметр кожи горел огнем.
Мы материализовались в темной пещере. Сияние Амона погасло, и единственным источником света остались его жуткие фосфорные глаза.
– Можешь стоять? – прошептал парень.
Я сомневалась, что при ответе не сорвусь на слезы, поэтому молча кивнула и отступила на шаг. Рука Амона, придерживавшая меня за талию, заметно дрожала, и я вспомнила, что ему тоже больно.
– Побудь здесь, – велел парень, убедившись, что я не собираюсь падать в обморок. – Неверный ушебти в той пещере, – и он, взяв мою руку, указал направо. – Видишь?
Глаза постепенно привыкли к темноте, и я различила вход в следующую пещеру, окаймленную алым свечением.
– Да.
– Спрячься за этим камнем. Я вернусь, как только отправлю его обратно в подземное царство.
– Ладно. – Парень направился прочь, но я перехватила его руку. – Амон?
– Что, Лилия?
Я привстала на носки и обвила руками его шею.
– Будь осторожен.
В ответ он крепко обнял меня за талию. Я почувствовала, как возвращается в тело тонкая струйка силы – делая тверже походку и избавляя от мучительной тошноты. Затем Амон отстранился. Я беспомощно наблюдала, как его поглощает темный абрис пещеры. По телу пробежала дрожь – словно, лишенное солнечных объятий, оно вдруг замерзло.
При этом в гробнице становилось все жарче. По виску скользнула капля пота, и я подумала, не пора ли попросить парня забрать излишек тепла. Меня так захватили фантазии, как он снова приникает губами к моей шее, что я с трудом вернулась в реальность, когда из пещеры донесся звук бьющейся керамики – и крик Амона.
Я не была уверена, смогу ли ему помочь, но знала, что должна хотя бы попытаться. Я на дрожащих ногах пересекла коридор и нырнула в пещеру. Оттуда явственно доносились звуки борьбы – двое мужчин сражались в кромешной темноте. Неожиданно воздух наполнил звон мечей. Я разглядела алое сияние, обволакивающее черную фигуру, – а потом две изумрудные точки, отмечающие глаза Амона. Только тогда я решилась покинуть укрытие арки.
