Книга Берега. Роман о семействе Дюморье, страница 27. Автор книги Дафна дю Морье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Берега. Роман о семействе Дюморье»

Cтраница 27

– А вот тут ты как раз заблуждаешься, – увещевал он ее. – Именно в кафе, а не в кабинете и происходит вся основная работа. Это общеизвестно. Собственно говоря, я так доволен итогами нынешнего утра, что вторую половину не грех провести в праздности. Давай съездим в Сен-Клу.

– Но это же дорого, Луи-Матюрен, придется нанять экипаж.

– Пфф! Любовь моя, какие мелочи! Бюссоны не думают о таких низменных материях, как деньги. Старый папаша Жан, который стоит на углу, нас отвезет, а я расплачусь с ним в конце недели.

Она качала головой, не одобряя такой расточительности, но в душе прощала его, потому что он одаривал ее такой нежной улыбкой, а потом вел ее к фиакру так, будто она королева, а фиакр – раззолоченная карета. Впрочем, она втайне тревожилась из-за полнейшей безответственности мужа, ребяческой привычки перекладывать на завтра сегодняшние проблемы.

Когда родился их сын, она понадеялась, что отцовство немного остепенит Луи-Матюрена, заставит серьезнее отнестись к насущной необходимости зарабатывать деньги; но хотя новоиспеченный отец искренне восхищался сыном, ласкал его, целовал и даже несколько раз пел ему колыбельные, на его беспечность и недальновидность прибавление семейства никак не повлияло. Эллен даже самой себе не признавалась в том, что разочарована в муже. Для этого она была слишком горда и слишком сдержанна. Однако в душе ее постоянно тлело легкое недовольство, понемногу разрастаясь из-за отсутствия выхода. Луи напоминал стрекозу из известной басни, которая пела и радовалась все лето, не сделав никаких запасов на зиму. Впрочем, если бы она вдруг начала журить Луи за его поведение, он бы удивился и обиделся несказанно. Сам он считал, что тяжко трудится: возится со своими дурнопахнущими химикатами в крошечной, смехотворной лаборатории. Иногда она ездила туда с ним, наблюдала, видела его сосредоточенность, видела, с каким удовлетворением его бледно-голубые глаза глядят не отрываясь на все эти пробирки и инструменты, как он напевает при этом песенку; для нее в этой полной самоотдаче было что-то жалкое и ребяческое. Ее это ранило, и она невольно отворачивалась.

«Если бы он занялся каким-то надежным делом, дающим регулярный заработок, – думала она, – а химию оставил бы в качестве хобби». И она начинала строить планы для ребенка, которого ждала, убежденная, что в сыне – а в том, что родится мальчик, она не сомневалась – она обретет все то, чего ей не хватает в муже.

В ней с самого начала проснулись ухватки тигрицы – яростная любовь матери, которая претерпела определенное разочарование в роли жены, смешанная с достаточно примитивной и эгоистичной гордостью всякой женщины, родившей ребенка.

Эллен не в первой молодости вышла замуж; когда родился ее сын, ей было уже тридцать шесть лет, а следовательно, событие это приобрело для нее еще большее значение, чем приобрело бы в ранней молодости, когда вынашивать намного легче. Она не ждала, что найдет себе мужа, не рассчитывала стать матерью, и сам акт деторождения приобрел для нее колоссальное значение – свидетельство ее созидательной силы, ее неоспоримый шедевр.

Да и мальчик оказался на удивление красив. Ни сгорбленных плеч, ни лица щелкунчика, только вздернутый носик и густые кудряшки, от каких она бы и сама не отказалась. Надо ли говорить: раньше ни у кого и никогда не было столь изумительного ребенка. Он не только был в десять раз красивее всех остальных младенцев – как она сочувствовала мадам Пэне, соседке, у нее такой невзрачный, невыразительный малыш, да еще и совсем безволосый! – но еще и многократно превосходил их в развитии. У него раньше начали резаться зубки; сидел он прямее; улыбаться начал с рождения, хотя врач и утверждал, что это просто газы, – как бесчувственно с его стороны, думала Эллен, можно подумать, она не в состоянии определить, что ее собственный сын именно улыбается. Она твердо решила, что ее ребенку достанутся вся любовь и все внимание, которых ей самой немного досталось от матери. Баловать его она не станет – уж на это-то ей довольно осмотрительности, – но обязательно проследит за тем, чтобы развить в нем все качества, необходимые для его будущего счастья.

Саму ее в детстве то и дело оставляли на попечение слуг; в итоге воспитывать себя она была вынуждена самостоятельно. С ее сыном этого не повторится. Она уже начала продумывать его образование: какие книги он будет читать, какие языки изучать, так чтобы с младых ногтей быть образцом культурности, учености и воспитанности, блестящим свидетельством того, что мать способна сделать для своего ребенка.

Мальчик, судя по всему, унаследовал солнечный отцовский темперамент, и это, право же, было кстати – угрюмого упрямца воспитывать труднее, при этом ей оставалось только уповать на то, что он не унаследует отцовских слабостей: например, неумения обращаться с деньгами, беспечности, привычки влезать в долги. Беззаботный мечтатель – в теории это звучит красиво, однако Эллен отчетливо видела, что успеха с таким характером не добьешься. Мальчику очень пригодится свойственная ей целеустремленность.

Тем временем ее мать, переселившаяся обратно в Англию, постоянно слала ей письма, приглашая их с Луи погостить: непременно привозите малыша, и почему бы не окрестить его прямо здесь, ведь крестным же, разумеется, будет Джордж Кларк? Бюссоны целый год обдумывали это предложение, и вот наконец в апреле 1835 года, когда ребенку исполнился год и один месяц, они пересекли Ла-Манш и отправились в Ротерфилд в Суссексе, где обосновалась миссис Кларк. Здесь Джордж Луи Палмелла получил все свои христианские имена, став полноправным чадом Господа. Его дядя Джордж только что получил повышение, и все единодушно решили, что «капитан Кларк» звучит очень внушительно, хотя мать его и утверждала, что в былые дни, когда она еще пользовалась влиянием, он бы давно уже был полковником. В недалеком будущем ему опять предстояло отправиться за границу, а посему вопрос: «И что тогда станется с матушкой?» – назревал вновь, брат и сестра возвращались к нему то и дело.

– Почему бы вам не поселиться здесь? – говорил молодой офицер. – Сельский воздух полезен для ребенка, а кроме того, у тебя будет няня-англичанка. Скажу тебе напрямик: мне не по душе, чтобы племянник мой вырос французом.

– Но как мы можем поселиться в Англии, если у Луи-Матюрена работа в Париже? – нетерпеливо обрывала его Эллен.

– Милая сестрица, не хочу задевать твои чувства – и, кстати, к Луи я отношусь с глубочайшим уважением, – но в чем именно состоит эта его работа?

– У него своя лаборатория, – отвечала сестра, слегка ошарашенная прямой постановкой вопроса. – Он сделал несколько научных открытий, и… и как раз перед тем, как мы сюда приехали, он начал работать над новым изобретением.

– А, эта его идея «на ракете на Луну»? – не сдавался капитан Кларк. – Что-то в последнее время он про нее помалкивает.

– Насколько я понимаю, он вынужден был временно от нее отказаться, – лаконично ответствовала Эллен. – Возникли определенные технические трудности… и, разумеется, одна проблема стоит перед нами постоянно: у нас нет капитала, на который можно было бы начать дело.

– Денег, которые выделяет мать, хватает тебе на безбедную жизнь? – поинтересовался он.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация