Вот если бы можно было навсегда остаться семнадцатилетним, и пусть вечно будет лето, думал он, так чтобы можно было бегать, плавать, допоздна разговаривать с дру зьями, смеяться и грустить без всякого видимого повода. И пусть будут стихи, которые можно читать, и музыка, которую можно слушать, пусть будут каждый день и каждую ночь, а другие вещи – страдания, жестокость, нищета, болезни, взаимная ненависть, грусть – исчезнут навеки. Он знал, что для сдачи экзамена на бакалавра нужно читать Горация и Цицерона, но вместо этого доставал карандаш и рисовал профиль сестры Изабеллы, сидевшей за фортепьяно…
За неделю до Пасхи из Булони прибыл Джордж Кларк, предварительно написав сестре, что едет с очень важными новостями.
Эллен улыбнулась про себя и в субботу пригласила на чай Луизу.
Итак, Джордж наконец принял решение. Уж она постарается, чтобы у него были все возможности высказать свои чувства, хотя не исключено, что он это уже сделал в письме; да, наверняка. Луиза приехала из Версаля в новом капоре, явно взбудораженная, и заявила, что ни слова не слышала от капитана Кларка и не слишком ли далеко они занеслись в своих мыслях: непонятно, почему он решил сначала объявить о своих намерениях Эллен, а потом уже хотя бы намекнуть о них самому заинтересованному лицу, то есть ей?
Вздор, откликнулась ее невестка; Джордж всегда был немного застенчив, скорее всего, он захочет сперва посоветоваться с сестрой. От Луизы требуется только одно: оставаться тихой и очаровательной, как всегда. А уж об остальном Эллен и Джордж позаботятся. Как хорошо, что Луи-Матюрен уехал в Лондон – как-то это связано с его несчастным, только что умершим братом, – ибо он никогда не отличался особым тактом и мог бы в самый неподходящий момент обмолвиться о первом Луизином браке.
Джордж объявился в шесть вечера, раскрасневшийся и смущенный. Не прошло и двух минут, как он обернулся к сестре и спросил, позволит ли она ему сделать чрезвычайно важное заявление.
– Ну разумеется, Джордж, – сказала она, глядя на него сияющими глазами, а потом бросила многозначительный взгляд в сторону Луизы – та сидела, скромно потупившись.
Галантный капитан откашлялся и выпятил грудь.
– Я… э-э… намерен жениться, – возвестил он, – и должен сказать, что после того, как мне удалось завоевать любовь своей суженой, я считаю себя счастливейшим человеком на земле. Это милейшее, чистейшее из всех Божьих созданий, и я невероятно счастлив, доволен и горд, что… что я… Эллен, сестричка, мне не хватает слов.
– Мы уже довольно давно ждали такого развития событий, – счастливым голосом откликнулась его сестра, – и знаем, что ты сделал прекрасный выбор.
– Погоди, ты сначала посмотри на нее! – воскликнул Джордж, стремительно шагнул к двери и высунулся в коридор. – Джорджи, сердечко мое ненаглядное, войди, представься!
Сестра уставилась на него в замешательстве, а Луиза, так и не проронившая ни слова, вскинула глаза, точно перепуганная лань.
Они не успели ничего сказать, не успели даже переглянуться. Джордж, с напыщенной улыбкой на лице, снова вошел в комнату, держа за руку румяную от смущения, хихикающую девицу лет девятнадцати, нелепо разнаряженную и невероятно смазливую.
– Позвольте представить вам мисс Джорджину Льюис, будущую миссис Джордж Ноэль Кларк! – возвестил галантный капитан, лучась восторгом и самодовольством с высоты своих пятидесяти пяти лет.
Эллен, сделав невероятное усилие, сдержала свои чувства и вместо ужаса выдавила на лицо нечто более или менее похожее на приветственную улыбку, после чего направилась к счастливой чете.
– Очень рады с вами познакомиться, – выговорила она. – Кики, Джиги, Изабелла, подойдите и поздоровайтесь со своей новой тетушкой.
Мальчики с раскрытым ртом пожали руку прекрасному созданию, которому с виду лет было столько же, сколько им самим; Кики залился ярким румянцем, когда она его поцеловала. Эллен так и не смогла заставить себя взглянуть на Луизу, когда та в свою очередь подошла и сдавленно пробормотала краткое поздравление, – а вместо этого погрузилась в разливание чая. Как раз принесли горячий чайник – не желает ли мисс Льюис снять капор и устроиться поуютнее?
Мисс Льюис экзальтированно вскричала:
– Ах, миссис Дюморье, милочка, зовите меня Джорджи, прошу вас!
Нахал Эжен немедленно воспользовался этим предложением и, подавая ей кусок поджаренного хлеба с маслом, пробормотал:
– Хорошего вам мужа, тетя Джорджи.
Эта его выходка сломала лед, через миг все расселись у стола, завязался оживленный разговор, и даже Эллен оправилась от потрясения и начала расспрашивать брата, где и как он нашел себе столь неожиданную партию. Одна лишь Луиза сидела молча, собирая хлебные крошки со своей тарелки; несчастные ее губы искривила улыбка, от которой, казалось, того и гляди трещины пойдут по лицу; на скулах пятнами горел неестественный румянец.
– Мы познакомились год назад в Индии, – рассказывал Джордж. – Она приехала в гости к брату, который служил в нашем полку, и на ее восемнадцатый день рождения мы устроили танцы. Разумеется, меня сразу же оттеснили. Молодежь вилась вокруг нее, как пчелы вокруг банки с медом, – так ведь, Джорджи?
Джорджи надула губки и повела плечиками.
– Словом, тогда я не произвел на нее никакого впечатления. Дряхлый старик, да и только. Кому он нужен? Но потом возьми и случись нечто… Моя надменная барышня отправилась на верховую прогулку, жеребец ее понес – и я его, честно говоря, не виню. Ты меня понимаешь, Кики, приятель? В общем, именно дряхлый старик укротил этого негодника, и тут она вдруг решила, что он не такая уж и развалина!
Он откинулся на спинку стула, засунув большие пальцы под жилет, пожирая глазами свою нареченную.
Джорджи послала ему через стол воздушный поцелуй.
– Короче говоря, после этого мы сдружились, – продолжал бравый вояка, – и к моменту отъезда из Индии у нас возникло взаимопонимание. Я переговорил с ее братом, тот замолвил за меня словечко, но мисс Джорджи не сразу приняла решение – да и кто станет ее винить: ей едва исполнилось девятнадцать лет. Она вернулась в Англию, я уехал в Булонь. Мы переписывались. Я открылся маме, мама пригласила ее к себе погостить. И вот она живет у нас уже вторую неделю. А позавчера она сделала меня счастливейшим человеком на земле.
При воспоминании об этом событии на глаза капитана навернулись слезы счастья, он вытащил носовой платок и громогласно высморкался.
– Да, ваша мамочка такой ангел, просто ангельская душенька! – разразилась потоком слов очаровательная Джорджи. – Самая прелестная женщина на всем свете. Я ее просто обожаю. Она буквально засыпала меня подарками – надарила платьев и показала мне все-все-все в Булони. С ней было ужас как весело! Нам нравятся одни и те же вещи, мы невероятно подходим друг другу. Все время смеемся, болтаем, надо всеми подшучиваем. Джордж просто умирает от ревности, правда же, душка?
Джордж покачал головой – глаза плывут, рот приоткрыт.
