– Я в обмороке, – театрально прошептала прозрачная Богиня. – Такого ужаса я не видела никогда.
– Чего вы понимаете в экологической жизни? – возмутилась Девочка-девочка. – Видите, куры по двору бегают, теплицы с помидорами, а с соседнего двора пахнет молоком! Прекрасный домик, хоть и старый. Будет весело.
Конечно же, Волк не слышал виртуальных переговоров Внутренних Сущностей Оленьки, но угадал ее настроение.
– Оля, в таких условиях живет половина России. Я, например, все лето проводил в деревне. И еще. – Волк сжал локоток Красной Шапочки. – Именно здесь нас искать и не станут. Проходи. Для Ашота Израилевича Замкадье – это уже дикая глушь и темные лес. А такие места и подавно.
Во время разговора Наталья Сергеевна смотрела на гостей, приоткрыв рот от любопытства.
– А о чем это вы шепчитесь? И документики у вас имеются?
Еще в Москве Волк забрал все важное у Красной Шапочки, для сохранности. Сейчас он достал из внутреннего кармана легкой куртки паспорта.
– Так вот же.
Проявившая непонятную подозрительность Наталья Сергеевна прищурилась:
– Это вы в своей современности живете, как хотите, а мы в деревенских гостиницах никогда не селим незарегистрированную супружескую пару в одну комнату. Не положено!
– Кем не положено? – удивился Волк.
– Законом! Божьим и совести! – сказала как отрезала женщина и отперла калитку. – Проходите, селить буду в разные помещения!
– Ладно, – печально согласился Волк.
– А сколько возьмете денег? – решила проявить инициативу Красная Шапочка.
– Две тысячи за каждую койку. – Дверь в дом отпиралась большим, на полкило ключом. – В месяц.
Вздернув тонкие бровки, Оля перехватила поудобнее свою сумку, поднялась вслед за хозяйкой на крыльцо и принялась считать в уме:
– Это же сколько будет в рублях?
– Это в рублях. – Наталья Сергеевна блеснула глазами. – А вы о чем подумали?
– Нам подходит, – решительно ответил Волк. – Нам на полмесяца или на месяц. Как пойдет. По ситуации.
* * *
В доме оказалось чистенько, но Красную Шапочку смущали бревенчатые стены. Такие она видела только по телевизору.
Поставив рюкзак и сумки посередине комнаты, Волк тут же достал портмоне.
– А перекусить есть что? А то мы долго ехали.
Настроение хозяйки дома резко взлетело вверх.
– Сейчас попьем травок, чай я не держу, от него камни в почках, и ступайте, ребята, спать. Утро вечера мудренее.
Поняв, что объяснять что-либо уставшим гостям бесполезно, Наталья Сергеевна сходила в другую комнату, вынесла оттуда и вручила Красной Шапочке подушку и легкое одеяло.
– Здесь будешь спать, на кухне, но в закутке, я его занавеской отделила.
– А я? – пробормотал Волк, задремавший к этому времени за столом.
– А ты, Серенький, поживешь в гостевом домике. Правда, он еще не достроен немного, но это не беда. – Выставляя на стол из маленького холодильника заготовленные бутерброды и миску с вареными яйцами, Наталья Сергеевна гордо оглядела стол. – Красиво, по-городскому получилось. Пойдем, покажу тебе хоромы…
Не желая оставаться одной в пустом доме, Красная Шапочка прихватила тарелку с едой и последовала за хозяйкой и Волком, который шел, едва волоча лапы.
– Вот и твоя усадьба! – Хозяйка показала в сторону собачьей конуры с поржавевшей цепью и пыльной миской, отчего у Волка открылось сто десятое по счету запасное дыхание.
– Да вы шутите! – разозлился он.
– Да ты не так понял, – перешла на «ты» Наталья Сергеевна. – Смотри дальше! – И хозяйка ткнула пальцем куда-то выше конуры.
За будкой стоял небольшой домик с вывеской «АНЯ», начавшей растворяться в вечерних сумерках. Путем сложных логических рассуждений, сродни методу знаменитого Холмса, можно было догадаться, что слово потеряло первую букву и в оригинале должно было начинаться с «Б». Волк понял это сразу же. Оленька – нет. Несмотря на дикую усталость, она нашла повод для ревности и перевела дыхание только тогда, когда убедилась, что в домике никого и ничего, кроме банного котла в очаге, застеленной лавки и маленьких паучков, нет.
– Мои вы хорошие. – Наталья Сергеевна не могла налюбоваться на гостей. – Как же я рада вашему приезду. Пойду я спать, устала сегодня.
И она зашагала по тропинке к дому, напевая себе под нос: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…»
Красная Шапочка с Волком присели на ступеньки «АНИ» и стали есть бутерброды, положив сверху колбасы половинки вареных вкрутую яиц.
– Застряли мы. – Шапочка прервала паузу, уже готовую стать романтической. – А кто говорил «и природа, и дешево»? За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.
– Мда. Ненавижу зайцев. – Заметив, как осторожно девушка ест бутерброды, он взял третий из пяти и проглотил почти не жуя. – Ненавижу бегать. Конфету будешь?
Ольга отрицательно покачала головой.
– Надо любить либо фигуру, либо сладенькое. – Сняв со своего бутерброда колбаску, Красная Шапочка переложила ее на хлеб Волка. – Так моя мама говорит.
– А я люблю сладенькое.
– «Тело – багаж, который несешь всю жизнь. Чем он тяжелее, тем короче путешествие», сказал Арнольд Глазгоу, американский ученый, страница 206 в Большой книге афоризмов, – напомнил Разумей Занудович, и Красная Шапочка озвучила его цитату.
Она подставила ладошку и перехватила конфету прямо под носом у замечтавшегося Волка.
– Ух, какой же день выдался тяжелый! – зашелестела фантиком девушка.
– Кто его знает?! Может, спустя сто лет будем вспоминать его как самый счастливый день…
Волк замолчал. Какое-то особое чувство – то ли гордости, то ли восхищения – заговорило в нем тихим таинственным голосом.
– А ты красивая… в лунном свете… – добавил он чуть слышно.
– Какая-какая? – Шапочка чихнула.
– Красивая. Не-пов-то-ри-ма-я….
– Молодые! – послышался от дома голос Натальи Сергеевны. – Спать по разным кроватям, соблюдаем приличия. Мы в деревне, здесь все про всех знают.
– Пойду я. – Встав, Красная Шапочка нагнулась к сидящему Волку и нежно поцеловала по очереди его глаза, ставшими в темноте черными.
– Давай сбежим на сеновал или в поле. – Волк крепко обхватил ноги девушки, не давая сделать ни шага.
– Волк, я понимаю твое нетерпение, но вы, мужчины, чем ближе к вечеру, тем меньше думаете головой. Ты представляешь, если меня здесь увидят Пантерой? В Тамбовской области встретить Волка-зооморфа – как с соседом поздороваться, но Пантеру могут не принять.
– Ну и иди, – обиделся Волк. – Как была эгоисткой, так и осталась.
