— Мы виделись вчера, — прервала я. — После того как ты уехал.
— Дядя пришел к тебе домой?! — Петер выпучил глаза. — Вот так прямо и заявился?
— Мы встретились на улице.
— Софи! Ты же обещала!
— У меня при себе был артефакт невидимости. И не нужно изображать моего папочку, мне с лихвой и твоего дяди хватает! — раздраженно ответила, яростно размешивая горячий шоколад в чашке.
— Хорошо-хорошо. И… он тебе все рассказал?
— О чем именно? О покушении?
— Поку… Серьезно?!
Вот ведь, сболтнула лишнего! Пришлось рассказывать и остальное, тем более что Петера это касалось напрямую. При этом, судя по реакции друга, не все было для него сюрпризом.
— И ты мне так просто это рассказываешь? А если я действительно виновен?
— Ты? — фыркнула. — Брось. Уверена, что тебя пытаются подставить. Твои чары были слизаны весьма неаккуратно. Будь ты в деле, не позволил бы так извратиться над своей работой.
— Это правда… — Петер пожевал нижнюю губу и признался: — Недавно меня допрашивали в СБ. Теперь я понимаю почему. У меня и до этого были проблемы, связанные с попаданием не в те руки моих артефактов, но не тех, которые я делал специально для министерства!
— Будь осторожнее, Петер, — серьезно попросила я.
— Ты тоже.
Взлохматив тщательно уложенную прическу, он воскликнул:
— Проклятье! Все стало слишком сложно! А хорошие новости есть?
— Едва ли мои хорошие новости тебя порадуют, — пожала я плечами.
— Готов выслушать.
— Я решила принять ухаживания твоего дяди.
— Ты… спятила? — как-то сочувственно спросил Петер. — Ты же при его упоминании плевалась. Или… слушай, он тебя не заколдовал?
Приподняв в руку, я показала ментальный артефакт защиты.
— Что тогда изменилось, София?
— Ну… все это время, пока его не было рядом, я скучала, — тихо призналась. — У меня больше не получается выкинуть господина Шефнера не только из своей жизни, но даже из мыслей, как бы я ни старалась.
— Но ему, судя по всему, и без тебя легко живется. Ты хоть знаешь, с кем он был вчера? — зло спросил Петер.
— Полагаю, с той, кого твой дядя назвал прошлым, с которым надо попрощаться.
— Видимо, очень недалеким прошлым, которое легко может перейти в настоящее. Неужели тебя это не злит?
Отпив из чашки остывший шоколад, я посмотрела в окно. Странно, снаружи было так солнечно и ясно, тогда как моему настроению больше подошел бы дождь. Он смог бы скрыть мои слезы, если бы я могла их пролить. Плакать из-за мужчины — что-то новое в моей жизни. Но стоило ли начинать?
— Софи?
— Нет, не злит. Меня это пугает.
— Ты боишься потерять его, — неверяще повторил мой друг. — Значит… он выиграл?
— У тебя или у меня? — горько пошутила я. Да и была ли это шутка? Противостояние характеров, целей, интересов. Вот что было между нами с Мартином Шефнером. Но я менялась, из-за своих ли чувств к нему или под его давлением… А он? Непохоже, что так.
— Думаешь, я буду несчастна с твоим дядей? — задала я вопрос, который мучил меня больше всего.
— Думаю, да.
Жестокий, искренний ответ. Но я не была уверена, что это может что-то изменить в моем выборе.
— Когда свадьба?
— Он не делал предложения. Да и я не приму его… сейчас.
— Хочешь покрепче привязать моего дядю к себе? — цинично спросил Петер. — Тогда вы друг друга стоите.
Вздрогнув, растерянно посмотрела на него.
— Как ты можешь так говорить?
— Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сдержан. Но… помнишь, я обещал быть твоим другом, несмотря ни на что? — Кивнула. — Я буду рядом, какой бы выбор ты ни сделала, — серьезно сказал Петер. — Даже если этот выбор — мой чертов дядя. И кем бы ты ни была — хладнокровной стервой, желающей власти любой ценой, или глупой наивной дурочкой, но ты моя дурочка и моя стерва.
Накрыв ладонь Петера своей, я сжала ее, не в силах произнести ни слова от сжавших горло чувств.
— Не позволяй ему сломать тебя, — попросил мой друг.
Покачала головой. Что-то я раскисла со всеми этими разговорами. Совсем не похоже на меня. Убрав ладонь, глотнула холодной воды, прочищая горло.
— Это еще не конец партии, — пообещала я чуть более уверенно. — Не надо смотреть на меня с такой жалостью. У меня есть некоторые планы, которые, боюсь, не понравятся твоему дяде. Если все получится, он будет в ярости. И признаюсь, я с удовольствием на это посмотрю.
В темных красивых глазах молодого мужчины напротив вспыхнули смешинки.
— Я могу поучаствовать в твоем замысле?
— Нет, тут я справлюсь одна или не справлюсь совсем. Но ты можешь помочь мне, рассказав об одном человеке.
— И о ком же?
— О Корбине Рихтере. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом элементалисте.
Решив не откладывать все в дальний ящик и боясь передумать, я в этот же день стояла под дверями полицейского департамента. Здание было старым, давно не ремонтируемым, от его стен ощутимо пахло плесенью, а деревянные половицы под ногами неприятно скрипели. За столом у входа сидел юноша в слегка великоватой для него форме. При виде меня он выпрямил спину и нервно оправил слишком длинные рукава.
— Простите, где я могу найти господина Рихтера?
— Вам назначено? — строго сказал юноша, делая вид, что ищет что-то в бумагах, и при этом постоянно косясь в мою сторону.
— Нет. А что, без записи нельзя? — расстроенно спросила я.
— Не знаю, — несколько растерянно ответил полицейский. — Я тут всего неделю. Вы первая, кто спросил мага.
— Я по делам. Это срочно. Очень срочно!
Порывшись в сумке, достала пропуск СБ. Теперь на меня посмотрели с уважением.
— Прошу прощения, госпожа маг. Вам в коридор налево, затем снова налево и по лестнице вниз. Кабинет господина Рихтера будет в самом конце.
Благосклонно кивнув, пошла в указанном направлении. Как и артефакторы, алхимики предпочитали быть поближе к земле, а то и вовсе селились в подвалах. Рихтер не был исключением. На нижнем этаже почему-то было гораздо теплее и суше, чем наверху. Наверное, работали какие-то заклинания, сохранявшие тепло и одновременно освежающие воздух. Мне показалось, что я даже учуяла запах лаванды. Дверь в конце коридора была приоткрыта, в кабинете горел свет. Не рискнув постучаться, я заглянула внутрь.
Элементалист сидел на потертом ковре, медитируя с закрытыми глазами, у него было такое спокойное и отрешенное лицо, но сопел он уж больно громко. Когда маг начал крениться в сторону и захрапел в полную силу, я не выдержала и постучала о косяк. Вздрогнув, Рихтер открыл глаза.
