– А до этого кому он принадлежал, я имею в виду изначально, кто его строил?
– Кому принадлежал? Одному купцу-мануфактурщику, вернее даже, его вдове, которая после его смерти перестроила особняк, выкупила позади него часть земли, где даже устроила небольшое озеро с лебедями… Было же время! – Он судорожно вздохнул, словно захлебнувшись воздухом, а заодно и чужими воспоминаниями.
– А что именно она перестраивала, не знаете? – продолжала допытываться я у Миши, пытаясь найти хотя бы крупицу интересного во всей этой истории, за что можно было бы уцепиться в своих предположениях относительно такого огромного интереса Иванова к особняку, превращенному усилиями семейства Зелькиных в ретроресторан. – Быть может, ваш отец вам что-то рассказывал?
– Помню, он говорил что-то об изразцах для печей, которые эта мадам выписывала аж из Голландии… Кажется, идея создания зимнего сада тоже принадлежала этой Киселевой…
– Так фамилия купца – Киселев?
– Да, Киселев, теперь я точно вспомнил.
Я решила заняться этим вопросом. Кто знает, может, сам особняк, его стены хранили какие-то тайны или сокровища, и, узнав об этом, Иванов решил выкупить дом, чтобы в спокойной обстановке исследовать его. Но что же там такого могло храниться, чтобы из-за этого были убиты ни в чем не повинные люди, целая, по сути, семья?! Мише исключительно повезло, что доктор, нанятый специально для того, чтобы отправить его на тот свет, отпустил его!
Весь разговор продолжался на фоне звучащих за стеной упражнений Петра. И Миша уже неосознанно, словно весь его организм противился этим звукам, морщился и всем своим видом выказывал недовольство, чем сильно злил меня.
– Петя! – позвала я Петра, не в силах и дальше наблюдать за мучениями Миши. Кроме того, мне давно уже было пора отправляться в сторону Садовой-Самотечной, поближе к дому, в котором проживали Таисия с Леной Борисовой, чтобы попытаться хотя бы увидеть ее детей, прогуливающихся с няней Таней. Думаю, что я тоже, как и Миша, где-то глубоко на уровне подсознания, оттягивала эту поездку, это действие, которое наводило на меня оторопь и вызывало неясный, прохладный страх. Хотя ничего же особенного я не собиралась предпринимать. Увидеть Таню, познакомиться с ней и, если получится, поговорить о возможности выкрасть детей.
Петр вернулся без баяна.
– Поехали, – сказала я с видом самоубийцы. – Лену позови.
– А меня возьмете? – спросила Таисия.
– Думаю, тебе лучше остаться здесь, отдохнуть. Зачем тебе лишний раз нервничать? Оставайтесь с Мишей, подумайте еще над тем, почему именно ваш ресторан решил отжать Иванов… Или… Тая, ты же взрослая, попытайся, пока нас не будет, разобраться в своих отношениях с Мишей. Кроме того, постарайся взглянуть на него как бы со стороны, понять, что он за человек и можно ли ему вообще доверять. Словом, не очаровывайся им, чтобы потом не сильно разочаровываться. Это не моя мысль, но она мне очень нравится. Я вообще пользуюсь этой жизненной формулой, чтобы легче жилось.
– Что ж, мудро, – усмехнулась Таисия. – Обязательно возьму на вооружение.
– Так что, останешься?
– Конечно. Заодно и ужин приготовим с Мишей.
– Кстати говоря, он неплохо готовит, – сказала я, решив напоследок посыпать сахару на голову трусоватого и начинающего раздражать меня Миши.
Лена вышла к нам, кутаясь в одеяло, вид у нее был больной.
– Лена, я понимаю, что тебе тяжело и что ты не в лучшей форме, но нам нужно действовать!
Я произнесла это, понимая, что эти слова были обращены не столько даже к Лене, сколько ко мне самой.
Промелькнула мысль (она еще часто будет мелькать, искриться, маячить где-то в суматохе и хаосе надвигающихся кровавых событий) – а может, бросить все, пока не поздно, да и сбежать со своими миллионами куда подальше! Кто они мне такие, и почему я должна заставлять их самих решать свои же проблемы?
Но кто-то сильный и уверенный в себе, возможно, бутон моего начинающего формироваться самосознания, заставлял меня совершать поступки, один за другим… И уже не было сил остановиться. Да что там, даже бабушка, которую я любила всем сердцем и которой доверяла больше всех на свете, и та не нашла в себе силы, не подыскала нужных слов, чтобы остановить меня! Думаю, во мне уже тогда бурлила, пенясь, по жилам кровь моих родителей, сложное химическое соединение которой сложилось в мощный код – ДНК преступницы. И это они, мои родители, виноваты во всем, что случится позже, да только кто ответит за все? Кто?!
– Хорошо, поехали. – Лена отдала одеяло Таисии, набросила куртку, которую мы купили ей в «Аркадии», никак не отреагировав на подарок, из чего я сделала вывод, что она вообще в тот момент была как бы не в себе, и мы втроем вышли из квартиры.
13. Лука
Роза уже спала, когда услышала звонок. Проснулась, набросила халат и пошла открывать. Лука был белый от снега.
– Ба, там что, снег? Лука, у тебя лицо красное и нос! Ты откуда? – она помогла Луке раздеться. – Проходи на кухню, сейчас покормлю тебя!
Но Лука, злой, с раскрасневшимся лицом и растрепанными влажными волосами, распаренный под капюшоном теплой куртки, прямиком отправился в ванную комнату, где быстро разделся, нервно срывая с себя одежду, и встал под горячую струю душа.
Роза заглянула к нему, поймала его взгляд, мол, проходи, зашла, села на краешек ванны, плотнее запахивая на пышной груди шелковый халат.
– Как дела, Лука? Нашли?
– Нет, не нашли, но хотя бы выяснили, кто это сделал. Представляешь, Роза, это девчонка! Ей то ли семнадцать, то ли восемнадцать лет. Живет одна. Недавно школу закончила, учится в каком-то колледже на меховщика. Такая вот странная девица. Два человека видели ее с сумкой… Один пенсионер видел, как она крутилась возле мусорных баков, другая бабка, глазастая такая, говорит, что видела, как она как раз в то время, что я бежал мимо их дома, шла по направлению к подъезду с сумкой. Бабка еще удивилась, говорит, что девица эта, ее зовут, кстати, Виолетта Мясникова, никогда спортом не увлекалась, поэтому удивилась, когда увидела эту сумку… На сумке же написано «Спорт».
– Ну и?.. – Роза протянула Луке, от которого валил густой пар, мыло. – Вы нашли ее?
– Если бы… Как сквозь землю провалилась. В квартире ее, понятное дело, нет. Квартиру вскрывать не стали, ясно же, что там сумки быть не может. Какой нормальный человек, украв шесть лимонов, оставит сумку с бабками в квартире, а сам слиняет? Понятное дело, что она сбежала. Спряталась, да так, что ее никто найти не может. Я подключил к этому делу одного своего кореша, он опером работает, попросил его пробить, может, эта Виолетта Мясникова рванула куда-нибудь за границу, но ни одного человека с такой фамилией нигде в списках пассажиров ни на один рейс не зарегистрировано. Она же не дура, взрослая девочка, понимать должна, что ее ищут… Может, у друзей своих сидит или родственников… Хотя у нее никого нет, она сирота. Вообще никого! Родители умерли давно, ни тети, ни дяди, ни сестер-братьев, никого… Соседи говорят, что она девушка не очень-то общительная, хотя и вежливая, здоровается с соседями, а одной соседке, когда идет в магазин, хлеб покупает.
