– Не только. – Канцлер скрипнул зубами. – У нас проблемы посерьезнее.
– Например?
– В комнатах прошли обыски.
– Ага, – согласился метаморф и продолжил взирать на всех сияющим взглядом, – что еще стало известно?
– Помимо этого они вознамерились перекрыть порталы в лекарское крыло академии, – ответил Бруг. – Придется обходиться предоставленной ими помощью.
– Вряд ли, у нас есть Сумерька.
– К слову о ней, Намину Авур постарается оставить здесь.
– Обойдется. – Гер перехватил взволнованный взгляд сероглазой, подмигнул ей. – Свою… отчаянную невесту я им не оставлю, пусть считают это последней прихотью смертника.
На слове «невеста» теневая протяжно вздохнула, девчонка вскинула брови, а парни неожиданно закашлялись.
– Что не так?
– Невеста… – Равэсс смущенно улыбался, – вашу страстную связь придется доказывать не только нетопырям, число коих увеличилось вдвое, но и кукам. – И, заметив легкое недоумение Дао-дво, капитан команды с улыбкой спросил: – А тебе об этом разве не сообщили?
– Симпатя-я-я-яшка? – грозно позвал многоликий.
– Что й-я? Что сразу й-я?! – Мелкая нежить оторвалась от блюда, к которому втихаря пробралась, как только они сели за стол. В отличие от смертников аппетит этой тварьки отбить чем-либо было невозможно, впрочем, как и наглость. – Й-я так рада, что мои родненькие соплеменницы наконец-то воочию увидь-дят ваше представление, что от счастьй-я забыла предупредить.
– Соплеменницы? – Гер отодвинул от лопоухой тарелку с жареным мясом и строго спросил: – Что значит – соплеменницы?
Некоторое время та еще молчала под его прожигающим взглядом, а затем со вздохом сдалась и, утерев запачканную в соусе мордашку, прошептала:
– Это значит, выращенные вместе со мной.
За столом стало неестественно тихо и сумрачно. Смертники напряглись.
– Как выращенные? – грозно полюбопытствовал Дао-дво.
– Искусственно, в лаборатории Его Величества императора.
– Кука… – Убить мелочь мало! Разведчик сжал зубы и кулаки, Сумерька раскрыла несчастной объятия, но та неожиданно взвилась и воинственно расправила уши.
– Что кука?! Только не говори, что мое происхождение тебь-бя как хозь-зяина оскорбило, а мень-ня как подарок обесценило! – и, не давая и слова молвить, затараторила: – К твоему сведению, й-я до сих пор служу верой и правдой и еще ни разу тебь-бя не выдала!
– Выдать не выдала, но информацию от меня более чем в трех случаях скрыла, – посмотрел с укором и назидательным тоном постановил: – После завтрака немедля подключи остальных соглядатаев к моему браслету.
– Всех?! Но их же там порь-рядка трех сотен…
– В таком случае тебе и твоим соплеменницам следует поспешить, – ответил Дао-дво хмурой нежити и обратился к команде, стремительно восстановившей аппетит: – А вам следует поторопиться на тренировку.
– А вы? – удивился Бруг. – Не с нами?
– Мы вначале задержимся по очень важной причине, а затем из-за нее же раньше времени с тренировки уйдем. Следите за временем, сегодня можем отбыть либо раньше, либо с внушительным опозданием. – И, поднявшись из-за стола, скомандовал: – Сумерька, за мной.
Его браслет щелкнул, полог свернулся, смертники продолжили есть и общаться как ни в чем не бывало, а полуголодная девчонка, едва успевшая проглотить кусочек пирога и печеное яблоко, нехотя последовала за ним. Впрочем, ничего страшного в этом нет, ведь то, что он ей сейчас покажет, лучше всего демонстрировать на голодный желудок.
– Мы куда?
– Сама решай, к тебе или ко мне…
– Сейчас? – Она совершенно не ожидала такого развития событий.
– Да. – Он взял некромантку под локоток, шепнув в заалевшее ушко: – Мы же хотим поднять качество наших совместных… – последнего слова не договорил, но она сама догадалась, вздрогнула.
– А как же Амидд? – Серые глаза смотрели выжидательно. – Или ты передумал?
– Хм! Она приедет для количества и удаления со сцены одного высокопоставленного и пронырливого… – и опять не договорил. – А вот мы должны хорошенько подумать о том, как увеличить и удержать интерес возросшей… аудитории.
– И как мы это сделаем?
– Очень просто. Только прежде, чем я начну объяснять и показывать, пообещай не хохотать в голос.
– Чего?
– Сейчас поймешь.
Она старалась, она очень старалась не смеяться, пока он объяснял ей, как у стены или на подоконнике, столе, тумбе и прочем происходит соитие, акт любви, страсть, да, Таррах разорви, простой контакт парочки, заинтересованной друг в друге. И пока ворочал девчонку на кровати, показывая, куда ставить ноги и руки, как обнимать и как подаваться навстречу ему, то бишь ведущему, она молчала. Но стоило ее зафиксировать в одной из ранее нарисованных поз и сделать парочку поступательных движений со словами: «И вот так вот оно выглядит в реальности», Сумерька начала давиться смешками, а едва поцеловал ее в закрытую рубашкой и корсетом грудь, захохотала в голос, уничтожив всю «романтику».
– Намина, ты чего? – вопросил он с рыком.
Сложно удерживать контроль над ситуацией и просветительский настрой, когда две стройные ножки обнимают его поясницу, одна ласковая ручка прикасается к его груди, вторая щекочет волосы на затылке, в то время как прикушенные от смущения губы всего в паре сантиметров от него.
– Я сейчас умру!
– В смысле – тебе тяжело? – сглотнул и постарался напомнить себе, кто так дразняще смеется, будучи под ним. Девчонка, несмышленыш в делах постельных, почти ребенок.
– Нет, я просто умру. Я сейчас… О милостивый боже! – А дальше громогласное и истеричное «ха-ха-ха» полетело метаморфу в лицо, в то время как ее руки и ноги освободили его от оков.
Нет, она точно издевается.
– Сумерька!
– Ой, не могу! – Она забила ногами по матрасу.
– Намина, прекрати немедленно, у нас и так мало времени, – попытался Гер воззвать к ее разуму и вернуть поганку в рабочее состояние, но тщетно.
– И-и-и-зви-ха-ха! – и закрылась руками, давя смешки. Даже кулачок прикусила, но, едва вновь посмотрела на Дао-дво, расхохоталась: – У тебя такое лицо… Такое!
– Какое?
– Ха-ха! Сосредоточенное…
– И что с того? Я тут важным делом занят.
– А-а-а-а-а! Нет, погоди, ты не поймешь, сейчас покажу! – Некромантка быстро выбралась из-под него, толкнула многоликого на спину и разместилась сверху, точь-в-точь как он всего пару минут назад.
– Готов?
– Ну…
Сказать, что позиция стала куда более эротичной, – не сказать ничего. Раскрасневшаяся, растрепанная, с распухшими губами и искрящимися весельем глазами, пусть и в корсете, зато в частично расстегнутой рубашке, Сумерька выглядела сказочно и соблазнительно, особенно когда завела его руки за голову и вопросила, наклонившись к самому лицу:
