Сердце остановилось, скованное льдом ужаса и неверия, дыхание оборвалось, а в голове сквозь звон колокола прорывается звериный рев: «Моя…» и «Убью к Тарраху!». Дао-дво с трудом оборвал оборот и последующее умерщвление членов команды, зажмурился, прогоняя образы умирающей худышки, и сквозь зубы вдохнул.
– Жива. Она жива. Это всего лишь фантомы, фикция… – Но желание рвать и метать не проходило. – Проклятье!
Он знал, будет сложно, знал, что император на многое ради проверки пойдет, но не был готов к тому, что, едва отбив нападение вооруженных демонов-мертвяков, а затем и крылатых ларшаев, им придется столкнуться с добрым десятком Сумерек, отчаянно зовущих на помощь. Слишком похожи, слишком измучены, изранены, как к такой не подойти? Он сам рванул с низкого старта и остановился близ одной такой, а все потому, что девчонка держала в руках шлем от костюма. А ведь его быть при ней не должно.
– Гер… – шепчет она. – Я не чувствую ног…
И, прерывая ее, над поляной раздается предупреждающий свист Его Высочества: «Фантомы!», а затем и приказ:
– Их слишком много. Не тратьте силы на проклятья!
А дальше… да, увидев, как смертники убивают худышку, Дао-дво рассвирепел и чуть не попал в руки сероглазой фикции, что лежала у его ног. Свист метательных ножей резанул по ушам, и тварь зашипела, пряча за спину уже обрубки.
– Гер? – голос Равэсса раздавался приглушенно. – Графитовый! – Дао-дво резко дернули за плечо, проорали в самое ухо: – Таррах тебе в глотку! Приди в себя и добей ее… – краткая заминка и неимоверно важная поправка: – …его. Это всего лишь морок. Фантом! Да не отбивайся ты, послушай! Я ей руки отрезал, от нее ни крика, ни крови. Ну!
Стремительное движение и удар, так и не закричавшая от боли некромантка исчезла, оставив в сердце щемящее чувство тоски. Правда, оно быстро развеялось под наступлением еще сотни Сумерек, отчаянно и жалобно зовущих на помощь. В пылу схватки исчезновение Бруга заметили не сразу, а нашли лишь по его приглушенному зову, однако спасать уже было поздно.
– Может, Намина знает, как… – предположил Барон, взирая на оборотня, медленно сходящего с ума.
– Вариант, – согласился Его Высочество и отдал распоряжения: – Гер, ты за Сумерькой. Остальные – совершите оборот в одну из самых редко используемых ипостасей или приграничных состояний, рассредоточьтесь по кругу и помните, близко к себе никого не подпускать.
Дао-дво мгновенно взмыл в небо и, улетая, слышал, как смертники подшучивают друг над другом, отходя от напряжения пережитой схватки.
– Высочество, они-то обернутся, да. А мне что делать? – поинтересовался Хан, как чистокровный скиф, имеющий лишь один образ.
– Перевоплощаться. Мы тебя и так и так узнаем, – хмыкнул Герцог и на хмурый вопрос «как?» пояснил: – Из-за обиженного взгляда и кривого клюва.
– Да не кривой он у меня! – вспылил смертник.
– Ну, если он не кривой, то взгляд уже обиженный…
– Осталось клюв скривить! – поддакнул кто-то, и все рассмеялись.
Шутники.
Разведчик в который раз заметил, что, будучи на допросе у императорских агентов, он не врал, с командой смертников ему действительно повезло, впрочем, как и с невестой. Худышку Дао-дво нашел на каменном плато ближайшего горного пика, сосредоточенную, сжавшуюся, как пружина, и живую. Несущийся на девчонку адас, поджидающий в кустах иллюзион, притаившийся в ближайшей расщелине каменный бородач – все не в счет. Сероглазая жива, и он счастлив, что не ощутил всех опасностей, угрожавших ей, иначе бы на одного определенного Дао-дво стало меньше. С потерей связи Гер повторно убедился, что происходящее вокруг – это очередная проверка Высшего, безжалостная и беспринципная. Осталось только удивляться, как он, Графитовый, Сумерьку нашел. По запаху, по наитию, по ошибке? Впрочем, неважно, он уже рядом и защитит ее. Все дальнейшее произошло спонтанно и неосознанно. Многоликий легко уничтожил иллюзиона, спугнул бородача и точным выстрелом накормил адассориуса плетением Намины, когда высшая нежить раззявила пасть на сероглазую.
И он бы гордился собой, не узнай, что худышке и без того перепало. Подумать только, умнейшие кадеты академий, сильнейшие из смертников, сбегая от многовековой твари, решились оставить на съедение человечку. Ублюдки!
Гер сорвался с места, распираемый злобой, негодованием и, как ни странно, ликованием. Хотя чего странного? Вот она, возможность спустить пар после многократного умерщвления фантомов, неотличимых от Сумерьки. Но что за беда с этой окази… Наминой, вместо того чтобы отомстить, она защитила беспринципных уродов от кваргов. И смертники, пусть и брезгливо отплевываясь от спасительной «грязи», уже снимали с себя путы некроманта и готовились продолжить путь.
Что ж, отомстим иначе. Гер решительно закатал рукава. А спустя три минуты, сотню словесных проклятий, два десятка настоящих проклятий и лишь один воткнутый в плечо кинжал метаморф младшей ветви рода Дао-дво осознал две вещи: первая – приятно мстить не за себя, вторая – а противники не так-то и сильны. Даже обида взяла, меняющие ипостась особо не сопротивлялись – либо расправы не ожидали, либо не успели еще прийти в себя из-за вони. К слову о запахе, отбить его не получилось даже после купания под водопадом. Возвращаясь к команде вместе с сероглазой, разведчик мечтал столкнуться с кем-нибудь и как следует размяться, но и тут не срослось. Никто за ними от плато не полетел, никто дорогу заступить не попытался. А тут еще откровения Сумерьки и понимание – сам виноват. Был бы умнее, давно бы беспроблемно к девчонке прикасался и получал ласку в ответ.
И кому череп проломить, чтоб легче стало?
Спасение пришло неожиданно в лице красноглазого, коему девчонка по совету куки решила сказать пару слов… напоследок.
– Привет, Бруг! – было первым, что она произнесла, заглянув за край утеса. Судя по чуть дрожащей руке в ладони метаморфа, сероглазая не представляла, как дальше быть и что сказать, но Тугго сам подсказал:
– Провались, тварь, в преисподнюю! Ты не Сумерька…
– Конечно, не она, – согласилась решившаяся на что-то девчонка, присела и с ехидными нотками в голосе произнесла: – Ведь настоящая Сумерька ни за что и никогда не рассказала бы тебе о последней проделке Олли.
Несколько мгновений оборотень не мог взять в толк, чего от него хотят и что за новая Олли. Фантом в его руке орал и трепыхался, но вскоре так же заинтересованно затих.
– Кого?
– Крэббас, – со скучающей интонацией ответила Намина и продолжила чуть ли не с зевком: – Младшая принцесса оборотней черных драконов, та самая, что с пятнадцати лет доставала тебя, подставляла на боях, поила нестабильными составами, преследовала в чем мать родила… Ты должен помнить Крэббас, ведь именно из-за нее в прошлый раз ты застрял в обороте и долгое время ходил с хребтом, плавниками и хвостом…
– Врешь!
– Кстати, она – та самая зараза, что в благодарность за полеты на качелях оставила на твоем лице отметины взросления.
