– Лады. Дальше. Грешник? Он давно с нами, но никто пока не поручится за его чистоту. Лабуда? Отпадает? Он предуп-редил о растяжке в номере отеля и о засаде. Все это подтвердилось.
– Ну-у, вроде чист. Но, если отпадут все, даже этот Гнус, то про Лабуду стоит вспомнить.
– Согласен. А теперь проведи вводную, да будем собираться. – Треш посмотрел на небо, прищурился, будто целился в одинокого орла, парящего в высоте. – Сейчас я сварганю им дезу. Такую, что все наконец-то и определит. Скажи всем, что ночевать будем сегодня здесь, что поздно идти в рейд, да и опасно ночь на границе Крайних земель и Пустошей проводить. А я проветрюсь малеха.
– Понял тебя, – кивнул Холод и обратился к бойцам с громкой речью. Сначала он начал ругаться, потом пытаться выявлять шпиона, затем поклялся всеми святыми, что порвет предателя на сотни маленьких крысенышей и зажарит их в «энерго». И уж только потом более спокойным голосом сообщил о ночевке на станции. А также попросил всех приглядывать друг за другом, хотя ни ему, и никому это не нравилось. Суровые времена – суровые законы…
Треш прошел мимо тлеющих тюков обмундирования, разбросанных чадящих ИРП, дымящих груд металла и углей от ящиков и залез в локомотив. Удостоверился в погроме там, хотя вообще не разбирался в устройстве тепловоза, оттянул ворот сорочки. И так тяжело стало дышать от кучи проблем, да еще и тут духота давила и тисками сжимала горло.
Он достал карту, в пятый раз уже оценивающе рассмотрел отрезок пути от узловой станции до Мертвой заставы. Северо-восток, пятьдесят пять километров. На север Тамбов-сити, на восток голимые Пустоши. Остальные стороны света сталкера не интересовали. Железная дорога по карте уходила на север и на юг. И на запад, к городу на Реке. А вот на восток никак нет. А лучше бы и туда!
Треш снова уставился в небо, которое через пару часов обещало потемнеть. «Срочно заправить и завести «Урал», погрузить в него остатки груза и людей. Если мало места, тележку или прицеп сварганить. И дуть на Мертвую заставу. Прямиком через степи. А у народа отобрать все средства связи. Пятьдесят верст – это как раз до темноты. Если без форс-мажора. На заправку, сборы и погрузку час. Нормально».
Он высунулся из тепловоза и крикнул понуро стоявшим в шеренге бойцам:
– Так, парни, всем срочно на сбор остатков груза. Холод, командуешь. Машинист поезда ко мне.
Когда все бросились исполнять поручение командира, а пожилой машинист поднялся к Трешу, сталкер решил идти ва-банк:
– Семеныч, на кого работаешь? Кому служишь кроме Ноль-Пятого?
– Себе.
– И все?
– Так точно!
Треш вынул кристалл Армады и попросил дядьку сжать его в кулаке. Тот удивился, но безропотно выполнил просьбу.
– Бомбу ты заложил?
– Окстись, парень. Нет, конечно. Не я. Сам бы руки-то пообрывал тому, кто моего помощника отправил к праотцам, да еще и нагадил мне в кабине.
Треш разжал пальцы машиниста – кварц оставался прежним.
– Гм… ладно, понятно. Хотя… Семеныч, ну-ка сожми снова кулак. Та-ак. А теперь я задам тебе вопрос, на который ты должен соврать мне. Понял?
– Зачем?
– Сделай это, папаша, никто тебя не расстреляет. Проверить нужно эту штуковину. Давай.
– Господи, свят, свят!
– Мил человек, твое отчество Семенович? – спросил Треш, волнуясь так, будто сам проходил проверку на детекторе лжи при приеме на высокооплачиваемую работу.
– Э-э… нет, отчество мое Христофорович. И зовут меня Сигизмундом, а фамилия Рабинович. Честно, клянусь… э-э… всем, что нажил, – хорошо так вошел в роль лгуна смышленый машинист.
Оба аж вскрикнули, когда между пальцев пробился красноватый свет. Будто новогодний шарик зажгли в руке. Семеныч разжал кулак, кристалл сиял алым огнем, который тут же стал таять и исчез вообще. Октаэдр снова принял прежний вид.
– Вот чудеса-а… – открыл рот машинист, завороженный фокусом.
– Да уж-ж, работает амулетик. – Треш убрал кристалл за пазуху, застегнул куртку и подмигнул старику. – Значит, так, Семеныч. Никому ни слова об этом. А сейчас у меня к тебе две просьбы, нет, даже два задания, причем хорошо оплачиваемых.
– Слушаю, старшой! – машинист разгладил усы, довольный таким оборотом и грезами о приличном заработке.
– Первое очень легкое. Ты же должен разбираться в механизмах и грузовых машинах, а?
– А то. У самого всю жизнь до Судного дня «ЗИЛ» был, подрабатывал на нем между рейсами. Что надо, парень?
– Тут недалеко стоит «Урал», возьми нужные инструменты, пару оставшихся после погрома канистр и незаметно дуй туда. Вон, видишь тополь? Справа пройдешь, обогнешь пакгауз и выйдешь к складу. Возле него грузовик. Глянь, оцени, заправь, заведи. Скат пробитый там. Сваргань, подкачай. Короче, Семеныч, на все тебе полчаса, но транспорт должен быть готов к приему груза и людей. Из кузова все лишнее – долой!
– Ого, ничего себе. А он не мертвый?
– Гучи осмотрел движок – целый вроде. Только нет ключа зажигания, топлива, и колесо спущено.
– Вопрос – говно. Сделаем. Гучи? Кто это? У нас вроде в отряде такого…
– Теперь есть. И второй вопрос. Ты, Семеныч, с нами или останешься здесь?
– Отряд до Мертвой заставы?
– Да.
– А там?
– Дальше на север.
– Гм… – машинист задумался. – Пожалуй, я останусь. Буду чинить мамонта своего, куда же я без него? Мой хлеб, моя жизнь!
– Понимаю. Значит, остаешься? Не повезешь нас потом, как с заставы вернемся?
– На север? Отчего ж. Можно, смотря каковы оплата и риск. На Котлас?
– Типа того. Риск большой, но оплата еще больше.
– А зачем тогда Мертвая застава вам? Не по пути же. – Машинист прищурился, догадываясь, что не все здесь чисто. – Если бы я, парень, не слыхивал про тебя и твои заслуги в Пади, послал бы на три буквы. Но чую, что не грязными делишками ты занят, а во благо и добро. Ответишь или рано мне знать?
– Рано, папаша, рано! А ты – хитер бобер, как я погляжу. Кумекаешь. Ладно, чего скажешь?
– Видно будет. Обернитесь для начала туда-обратно живыми, потом и поговорим.
– Заметано, Семеныч. Извини, охрану тебе не смогу дать, только того перца с пукалкой, что остался от бравых телохранителей Ноль-Пять.
– Справлюсь. Закроюсь здесь, и чёрта с два кто ко мне залезет. Сколько времени нужно?
– Сутки.
– По рукам. Ты, смотрю, парень не промах. Далеко пойдешь!
– Ой, папаша, так далеко, что сам не ведаю. Принято. А сейчас тихо, но быстро сбацай грузовик. Мои девчонки поддержат стволами. И это… справа тополя иди, а не слева. Там аномалия серьезная. Невидимка. Давай, Семеныч, постарайся!
