У Джейми не было тогда выбора: или убить, или умереть самому. И все же… Дугал Маккензи стал его приемным отцом, и если уж быть до конца откровенным, в глубине души Джейми искренне его любил. Так что приятно сознавать, что частица его по-прежнему жива… Правда, другая половина наследия Маккензи изрядно смущала. У него были ярко-зеленые глаза, их Джейми заметил сразу же, как только очнулся. Они до омерзения походили на глаза Гейлис Дункан.
Его дочь связалась с ведьминским отродьем? Может, и к лучшему, что ребенок Брианны от другого?..
– Да, Брианна – где она? – очнулся вдруг Маккензи, поднимая голову.
Джейми вздрогнул и выругался, потому что руку будто пронзило раскаленным ножом.
– Где? – переспросил он. – В «Горной реке», со своей тетушкой. С ней все хорошо.
Сердце грохотало о грудную клетку. Господи боже, парень что, читает мысли? Или обладает даром предвидения?
Зеленые глаза едва заметно мерцали в тусклом свете.
– Почему вы взяли с собой Клэр, но не взяли Брианну? Почему она не поехала с вами?
Джейми наградил его холодным взглядом. Что ответить?.. Все зависит от того, есть ли у Маккензи мистическая способность читать мысли. Если нет, Джейми категорически не хотел говорить ему правду… по крайней мере, пока они не окажутся в безопасности.
– Клэр тоже не следовало брать. Вот только эта упрямая чертовка все равно бросилась бы за мной, даже если бы я связал ее по рукам и ногам.
В глазах Маккензи мелькнуло что-то странное… сомнение или, может быть, боль?
– Вот уж не думал, что Брианна такая послушная дочь, – отрывисто бросил он.
Да, точно, боль, даже ревность.
Джейми слегка расслабился. Никакой этот парень не колдун.
– Выходит, ты не очень-то хорошо ее знаешь, – сказал он вроде бы спокойно, но с налетом сарказма, который наверняка заставил бы многих несдержанных мужчин вцепиться ему в горло.
Маккензи, впрочем, оказался не из таких. Он расправил плечи и глубоко вздохнул.
– Я хорошо ее знаю. Она моя жена.
– Черта с два! – вскинулся Джейми.
Маккензи сдвинул темные брови.
– Мы с ней обручились. Она что, ничего не рассказала?
Нет, не рассказала… Впрочем, Джейми сам виноват, что не дал ей оправдаться. Слишком его взбесил тот факт, что дочь легла в постель с мужчиной, а потом якобы соврала об изнасиловании… Джейми кипел тогда от ярости – он-то хотел, чтобы Брианна была идеальной, а она оказалась обычным человеком, ничуть не лучше его самого.
– Когда?
– В начале сентября, в Уилмингтоне. Перед тем как я… покинул ее.
Последние слова Маккензи дались нелегко, он явно терзался чувством вины. Что ж, и поделом. Если бы этот трус не бросил ее одну…
– Она ничего не говорила.
Маккензи уже не мог скрывать свою боль. Он боялся, что Брианна его отвергла, в противном случае она сама бы за ним поехала. Она же вся в мать, а никакая сила на земле не сдержала бы Клэр, реши она, что Джейми в опасности.
При мысли о ней опять всколыхнулся страх.
– Наверное, Брианна решила, что в ваших глазах обручение не будет иметь законной силы, – тихо произнес Маккензи.
– Или потому, что сама так считала, – грубо ответил Джейми.
Он мог бы облегчить парню муки и сказать, что Брианна не поехала из-за беременности… Однако настроение было дрянь, и щадить чужие чувства не хотелось.
Даже в темноте он заметил, как Маккензи вспыхнул и сжал кулаки.
– Похоже, так и есть, – только и ответил он.
Закрыв глаза, Джейми промолчал. Угли остывали, и в хижине воцарялись тьма и холод.
Глава 61
В роли священника
Едко пахло паленым. Мы прошли мимо кострища, и я, не сдержавшись, бросила косой взгляд на обугленный непрогоревший хворост… По крайней мере, я надеялась, что это хворост, присыпанный белым пеплом. Вглядываться же не рискнула.
Я поскользнулась на мерзлой глине, и конвоир поймал меня за руку, не давая упасть, после чего толкнул в сторону хижину, вход в которую охраняло двое мужчин.
Из длинного дома доносились причитания, то и дело заглушаемые ритуальной песней смерти. Кого они оплакивают – ту девушку? Или кого-то еще?.. По спине побежали мурашки.
Взглянув на меня, охранники отступили в сторону. Я приподняла край шкуры и проскользнула внутрь.
Там было темно, костер давно погас; правда, в дымовое отверстие лился тусклый свет, выхватывая на полу большую гору шкур и одежды. В ней виднелся малиновый плед – и я с облегчением выдохнула:
– Джейми!
Зашевелившись, куча распалась надвое: рядом с потрепанным Джейми сидел странно знакомый бородатый мужчина. В темноте блеснули ярко-зеленые глаза.
– Роджер!
Он вскочил и сгреб меня в объятия, на радостях едва не задушив.
Роджер ужасно отощал, под кожей прощупывались все ребра. Впрочем, вряд ли его морили голодом – от парня нещадно воняло застарелым потом и грязью, но отнюдь не дрожжевой затхлостью изморенного тела.
– Роджер, ты как?
– Нормально, – хрипло отозвался он. – Что с Бри? Она в порядке?
– С ней все хорошо. Ты ранен?
Кроме рубашки на Роджере была лишь замусоленная тряпка, обмотанная вокруг правой ступни.
– Обычный порез, ничего страшного. Где она? – Он вцепился мне в руку.
– В поместье под названием «Горная река», у своей двоюродной тетки. Разве Джейми не сказал? Она…
– Ты цела, саксоночка? – перебил меня вдруг Джейми.
– Да, конечно… о господи, что с тобой?!
Разглядев получше мужа, я мигом забыла о Роджере. Вся рубашка Джейми была залита кровью, до сих пор струившейся из раны на виске, но более всего пугало то, как неестественно он держит руку.
– Сломал, похоже. Болит, аж выть охота. Взглянешь, что там?
Не дожидаясь ответа, он отошел и сел на край сломанного лежака. Я мимолетом погладила Роджера по плечу и поспешила за Джейми, гадая, что происходит. Мой муж в жизни не стал бы жаловаться на боль в присутствии Маккензи, даже если из открытой раны торчала кость.
– Ты что задумал? – пробормотала я, вставая возле него на колени и закатывая рукав.
– Я не рассказал о Брианне, – тихо ответил он. – И тебе, наверное, не стоит.
– Так нельзя! Он должен знать!
– Потише, саксоночка. Да, о ребенке – должен. А о том типе, Боннете, лучше смолчать.
Я закусила губу, осторожно ощупывая предплечье. На коже проступал здоровенный пурпурный синяк, но дело ограничилось ушибом. В этом я была уверена.
