Боннет склонил голову набок, окидывая ее взглядом.
– Не помню, чтобы ты представилась, сладкая моя.
– Не смей меня так называть! – вскипела Брианна и сжала кулаки, пытаясь унять злость. М-да, не лучшее начало для церемонии прощения…
Боннет равнодушно пожал плечами.
– Как пожелаешь. И нет, я не знаю, кто ты. Мордашка вроде знакомая, да и все прочее тоже. – Под щетинистой бородой сверкнули зубы. – А вот имя не помню. Впрочем, ты, наверное, и не назвалась тогда, а?
– Так ты меня узнаешь?
Он присвистнул сквозь сжатые зубы и вновь оглядел Брианну с головы до ног. Вид у Боннета был весьма потрепанный, хотя наглости это не умерило.
– Ой, и впрямь узнаю, – гадко засмеялся он.
Бринна еле сдержалась, чтобы не отвесить ему пощечину. Вместо этого она сделала глубокий вдох… Как оказалось, зря, потому что камера насквозь провоняла Боннетом.
Тошнота нахлынула внезапно: из-за знакомого запаха желудок взбунтовался. Она еле успела отвернуться, как ее вырвало, и полупереваренная пища расплескалась по сырому каменному полу.
Брианна прильнула лбом к стене, чувствуя, как ее бросает из жара в холод. Наконец она утерла рот и снова посмотрела на Боннета.
В свете желтого фонаря, стоявшего на полу, он походил на дикого зверя, пойманного в собственной берлоге, – так хищно сверкали бледно-зеленые глаза.
– Меня зовут Брианна Фрейзер.
Он любезно кивнул.
– Брианна Фрейзер. Какое очаровательное имя. И что дальше?
– Я дочь Джейми и Клэр Фрейзеров. Они спасли тебе жизнь, а ты их ограбил.
– Ну да, было такое, – равнодушно подтвердил он.
Брианна потрясенно на него уставилась. Боннет невинно глядел в ответ.
Ее вдруг охватило дикое желание рассмеяться. Чего она ждала: раскаяния? оправдания? От кого – от человека, привыкшего без зазрения совести брать все, чего только пожелает?
– Если ты надеешься вернуть камни, боюсь, чуток опоздала, – весело заговорил он. – Один я продал, чтобы купить корабль, а два других украли. Ты, наверное, скажешь, что меня настигла справдливая кара.
Брианна сглотнула комок с привкусом желчи.
– Украли? Когда?
«Не думай о том, где он взял камни, – сказал тогда Роджер. – Скорее всего, стащил где-нибудь».
– Месяца четыре назад. – Боннет пожал плечами. – А что?
– Не важно.
Значит, Роджеру удалось! Он добыл камни – гарантию безопасного возвращения домой. Слабое утешение…
– Помню, речь шла еще о какой-то безделице. О кольце, что ли? Ты за ним приходила.
Он усмехнулся, показывая зубы.
– И оно досталось мне высокой ценой.
Брианна невольно прижала руку к животу, сокрытому под широким плащом.
– И вот ты опять зачем-то явилась, а, сладенькая?
Она снова вдохнула поглубже, на этот раз через рот.
– Мне сказали, что тебя повесят.
– Ага, мне тоже так сказали. – Он заерзал на деревянной скамье и покрутил головой, разминая затекшую шею. – Непохоже, чтобы ты решила оказать последнюю милость.
– По правде говоря, – задумчиво протянула Брианна, – когда ты сдохнешь, мне станет легче дышать.
Боннет уставился на нее – и вдруг расхохотался, так сильно, что на глаза навернулись слезы.
– Чего ж ты от меня хочешь, милая? – все еще посмеиваясь, спросил он.
Она открыла было рот – и неожиданно поняла, что сковывающая их цепь лопается. Брианна не двигалась с места, но у нее возникло такое чувство, будто она только что перепрыгнула бездонную пропасть. Теперь она стояла на другом краю, в безопасности… совершенно одна. Боннету до нее не дотянуться.
– Ничего, – с удивлением сказала она, слыша, как звенит в ушах собственный голос. – Мне ничего от тебя не надо. Наоборот, это я хочу кое-что дать тебе напоследок.
Она распахнула плащ и обхватила руками выпусклость живота. Ребенок шевельнулся, отзываясь на материнскую ласку.
– Он твой.
Боннет уставился на живот, затем поднял глаза к ее лицу.
– Не в первый раз шлюха пытается навязать мне свое отродье.
Однако говорил он не злобно, а в настороженных глазах мелькнуло новое, невиданное прежде выражение.
– Думаешь, я шлюха? – Брианне, в общем-то, было все равно, но она сомневалась, что Боннет и впрямь считает ее распутной девкой. – Зачем мне врать? Я уже сказала, мне ничего от тебя не надо.
Она запахнула плащ, пряча живот, и выпрямилась. Напряжение понемногу спадало. Дело сделано.
– Ты скоро умрешь, – сказала она и вдруг поняла, что испытывает к нему жалость. – Может, умирать будет легче, зная, что после тебя что-то останется. А теперь все, я ухожу.
Подхватив фонарь, Брианна повернулась… и с изумлением увидела, что дверь приоткрыта. Не успела она разозлиться – неужели лорд Джон самым бессовестным образом подслушивал?! – как дверь распахнулась полностью.
– Боже, мадам, какая проникновенная речь, – провозгласил сержант Мурчисон и с широченной улыбкой ткнул в нее стволом мушкета. – Вот только боюсь, я не могу вас отпустить.
Она отшатнулась и непроизвольно вскинула фонарь, пытаясь обрушить его на голову сержанта. Тот увернулся, а руку Брианны вдруг сковали железные пальцы.
– Ух ты, почти удалось! А ты шустрая девочка, чуть не прибила старину-сержанта.
Отобрав фонарь, Боннет ее отпустил.
– Так ты не скован… – тупо пробормотала она.
И, осознав, что происходит, рванула к выходу. Мурчисон взмахнул мушкетом, преграждая ей путь, но Брианна успела увидеть темный коридор и распростертое на полу тело.
– Вы убили его… – прошептала она непослушными губами, и из желудка поднялась новая волна тошноты. – Господи боже, вы его убили!
– Кого убили? – Боннет приподнял фонарь, вглядываясь в клубок светлых волос, запачканных кровью. – А это еще кто, черт бы его побрал?
– Лишний свидетель, – огрызнулся Мурчисон. – Давай быстрее! Времени нет. О Ходжепайле я позаботился, и фитили уже подпалил.
– Погоди-ка!
Боннет хмуро смотрел на Брианну.
– Я же сказал, нет времени! – Сержант поднял мушкет и проверил запал. – Не переживай, их никто не найдет.
Горько запахло порохом. Сержант повернулся к ней, но в камере было слишком тесно, еще и живот Брианны мешал, так что приклад ружья зацепился в стену.
Раздраженно крякнув, Мурчисон поднял мушкет, собираясь ударить ее по голове.
Брианна вцепилась в ствол, даже не осознав, что делает. Время словно замедлилось – Боннет и сержант стояли на месте, не пытаясь ей помешать. Она и себя ощущала словно со стороны.
