– Брианна?
Та с легким испуганным вскриком обернулась, прижимая к сердцу руку.
– Это я.
– Ты чего так подкрадываешься?! – тихо рявкнула она.
– Хотел поговорить.
Она не ответила, лишь развернулась и продолжила путь.
– Я сказал, что хочу поговорить! – повторил он уже громче ей в спину.
– А я хочу в туалет. Уходи!
Брианна решительно хлопнула дверью уборной.
Он отошел немного, дождавшись ее возвращения. Брианна замедлила шаг, но обойти Роджера можно было лишь по высокой мокрой траве.
– Тебе нельзя натруждать ногу.
– Все уже в порядке.
– Возвращайся в постель.
– Хорошо, – не стал он спорить. – А в какую?
– В какую? – переспросила Брианна, не пытаясь, впрочем, сделать вид, будто не поняла.
– В ту? – Он ткнул пальцем в сторону недостроенного дома. – Или в эту?
– Я…
«Будь нежнее», – сказала ее мать; «моей дочери не нужен трус», – предупредил отец. Наверное, стоило подбросить монетку, но сейчас Роджер жаждал последовать совету Джейми Фрейзера, и пропади оно все пропадом!
– Ты сказала, есть браки, заключенные по обязательству, а есть – по любви. Почему ты думаешь, что одно исключает другое? Слушай, я три дня просидел в том кругу камней. Думал, свихнусь, решая, уйти мне или остаться. И вот я здесь.
– Это пока. Ты еще не понял, что потеряешь, если останешься навсегда…
– Все я понимаю! А еще больше понимаю, что потеряю, если уйду! – Он схватил ее за плечи, сминая ткань сорочки. – Я не могу уйти и жить с мыслью, что отказался от ребенка, который может быть моим… который и есть мой! И я не могу жить без тебя.
Она отступила, пытаясь высвободиться из его хватки.
– Мой отец…
– Слушай, я не такой, как твой чертов отец! Что один, что другой! Уж позволь мне совершить собственные грехи!
– Нет за тобой никаких грехов, – дрогнув, прошептала она.
– И за тобой – тоже.
Глаза у нее влажно блеснули.
– Неправда…
– Правда! – решительно отмел Роджер все возражения. – Забудь, а? Не важно, что ты сделала в прошлом, или что сделал я. Я сказал, что не похож на твоих отцов – но ты их знала лучше меня. Разве Фрэнк Рэндалл не любил тебя как родную дочь? Принял тебя, даже зная, что по крови ты ему никто?
Он слегка встряхнул Брианну за плечи.
– И разве этот рыжий ублюдок не любит твою мать больше жизни? И тебя – так сильно, что готов пожертвовать даже этой любовью, лишь бы тебе было хорошо?
Брианна сдавленно всхлипнула.
– И если ты веришь им, – чуть слышно прошептал Роджер, – то должна верить и мне… Потому что, клянусь, я такой же и до чертиков тебя люблю! Клянусь всем святым, что только есть на свете…
Она медленно подняла голову, и теплое дыхание согрело ему лицо.
– У нас есть время, – тихо сказал он, вдруг поняв, почему так важно было поговорить с ней именно сейчас, в темноте. Он взял ее за руку и привлек к себе. – Чувствуешь? Как бьется сердце?
– Да…
Брианна притянула их сцепленные руки к своей собственной груди, обтянутой тонкой тканью.
– Это время для нас двоих. И пока оно не закончится, мы должны быть вместе. Сейчас. Брианна, неужели ты позволишь страху стать сильнее тебя?
– Нет, – тихо, но очень твердо ответила она.
Из дома вдруг донесся пронзительный плач.
– Надо идти… – Брианна отстранилась. Она сделала два шага и повернула голову. – Идем же.
Она рысцой побежала по дорожке, смутно виднеясь в темноте белым призраком.
Когда Роджер догнал ее, она уже достала младенца из колыбели. Одеяло на кровати было отброшено в сторону, и на перине виднелась вмятина от ее тела. Полусмущенно Брианна протиснулась мимо него бочком и легла.
– Ночью я всегда кормлю его в постели. Он тогда сразу засыпает.
Роджер пробормотал что-то невнятное и придвинул низкий табурет к камину. В комнате было очень тепло, пахло едой, грязными пеленками, а еще Брианной. Ее аромат в последние дни стал другим, к нему примешались нотки чего-то сладкого… должно быть, молока.
Брианна склонила голову, и рыжие волосы рассыпались по плечам каскадом искр и теней. Платье она расстегнула до самой талии, и Роджер видел полную белую грудь целиком, только темный сосок терялся за головой ребенка. Послышалось тихое причмокивание.
Словно почувствовав его взгляд, Брианна подняла голову.
– Прости, – сказал он тихо, чтобы не отвлекать ребенка. – Не сдержался.
Она вроде бы покраснела, хотя, может, просто пламя из камина озарило голые плечи и лицо.
– Все нормально. Тут нет ничего такого…
Роджер молча встал и принялся раздеваться.
– Ты что делаешь? – потрясенно выдохнула она.
– Это нечестно, что я один на тебя гляжу. Тут в общем-то, не на что смотреть, но… – Он замолчал, сосредоточенно сражаясь со шнуровкой на штанах. – Но ты хотя бы не будешь чувствовать, что я на тебя пялюсь.
– О.
Судя по голосу, она улыбнулась. Роджер скинул рубашку – тепло камина приятно поцеловало голую спину – и во внезапном приступе застенчивости взялся за пояс штанов.
– Это что, стриптиз? – У Брианны дрожали губы; она сдерживала смех, чтобы не напугать ребенка.
– Не знаю, мне лучше отвернуться или нет… Ты как предпочитаешь?
– Отвернись… Пока что, – тихо добавила она.
Он послушался и неловко стянул с ног штаны.
– Постой так немножко, – попросила Брианна. – Пожалуйста. Я хочу посмотреть.
Роджер расправил плечи и уставился в пламя. Камин окатил его жаром, и он невольно отшатнулся, вспоминая об отце Александре. Господи боже, и о чем он только думает в такой момент?..
– Роджер, у тебя на спине шрамы, – мягче обычного произнесла Брианна. – Что случилось?
– Индейцы постарались. Не важно, все в прошлом.
Волосы он не стал стричь, и теперь они рассыпались по плечам и щекотали спину. Он почти что ощущал на себе ее взгляд, скользящий все ниже и ниже.
– Я поворачиваюсь. Готова?
– Не переживай, в обморок не упаду. Я видела фотографии голых мужчин.
При желании Брианна, как и ее чертов отец, умела прятать эмоции. Он не мог понять, что скрывают за собой кошачьи раскосые глаза. Потрясена ли она, испугана или испытывает веселье?.. Хотя с чего бы? Она же не узнала ничего нового – Брианна уже трогала его, ласкала с такой страстью, что Роджер терял голову.
