– Вильям Баклей Маккензи, – тут же сказала она и криво усмехнулась, заметив его удивление. – Я это генеалогическое древо изучила вдоль и поперек. Помню каждую строчку.
– Правда? Тогда, может, вы знаете имя его жены – моей шесть раз прабабушки? Его на древе не было.
Опустив ресницы, Клэр задумалась.
– Да, – сказала она наконец. – Мораг. Ее звали Мораг Ганн. А что?
Роджер лишь покачал головой – от волнения перехватило дух.
Он посмотрел на Брианну. Полуголый малыш лежал у нее на коленях, рядом на сиденье валялась грязная пеленка – и в памяти опять всплыл другой ребенок в насквозь отсыревшей одежде.
– Их сына звали Джеремая, – чуть слышно пробормотал он.
– Верно.
Клэр с любопытством уставилась на него, потом повернула голову, глядя на извилистую дорогу, терявшуюся за высокими соснами.
– Я спрашивала ее, – сказала она вдруг. – Почему мы можем проходить сквозь камни.
– И что она ответила?
Роджер смотрел на шрам от пореза на своем запястье.
– Чтобы изменить ход вещей, – усмехнулась Клэр. – И я не знаю, так ли оно на самом деле.
Глава 70
Сбор
Последний раз на Сборе я была почти тридцать лет назад – в Леохе, на присяге клана Маккензи. Теперь Колум Маккензи был мертв, его брат Дугал – тоже, а с ними и остальные кланы; замок лежал в руинах и Сбор в Шотландии больше не проводился.
А здесь сплошь пестрели пледы, и завывали волынки, и горделивые шотландцы расхаживали по этим горам собственной персоной, как некогда у себя дома. Макнейлы и Кэмпбеллы, Бэкхены и Линдсеи, Маклауды и Макдональды вместе со своими семьями, рабами и слугами.
Я всматривалась в суматоху спешно разбиваемых лагерей, выглядывая Джейми, и вдруг заметила в толпе знакомый силуэт. Я встала на цыпочки и замахала рукой.
– Майерс! Мистер Майерс!
Джон Квинси Майерс заметил меня и, просияв, подошел к нашей палатке.
– Миссис Клэр! – Он сдернул с головы видавшую виды шляпу и с обычной учтивостью приложился к моей руке. – Как же приятно вас видеть!
– Взаимно, – улыбнулась я. – Не ожидала, что вы здесь будете.
– О, я всегда стараюсь прийти на Сбор, если, конечно, успеваю спуститься с гор. Уж очень хорошо здесь продаются шкуры, расходится все до последнего клочочка. Кстати… – Он стал сосредоточенно рыться в огромной сумке из оленьей кожи.
– Мистер Майерс, а вы далеко забираетесь на север?
– Еще как, миссис Клэр, еще как. Аж в земли могавков.
– Могавков?
Сердце у меня забилось быстрее.
– Угу… – Он наконец вытащил что-то из сумки, но, рассмотрев поближе, бросил обратно. – Представьте, миссис Клэр, мое удивление, когда я заглянул в одну из деревень на юге и увидал знакомое лицо.
– Вы видели Иэна? Как он?! – Я взволнованно вцепилась ему в руки.
– А, да-да. Мальчик прекрасно выглядит, хоть я и изрядно поразился, увидав его во всех этих индейских тряпках. Да и загорел он так сильно, что я принял бы его за одного из них, если бы парень меня не окликнул.
Судя по всему, Майерс нашел что искал – он протянул мне небольшой пакет, завернутый в тонкую кожу и обвязанный ремешком, из-под которого торчало перо дятла.
– Иэн просил передать вам это. Вам и вашему супругу. – Майерс любезно улыбнулся. – Вы, наверное, захотите сразу прочитать… Так что до встречи, миссис Клэр.
Поклонившись, он ушел, то и дело кивая по пути знакомым.
Мне не хотелось читать письмо без Джейми. К счастью, тот вскоре объявился. Письмо было написано на вырванной из какой-то книги странице, а чернила наспех сделали из дубовых орешков: буквы были очень бледными, но вполне разборчивыми.
– «Ian salutat avunculus Jacobus», – прочитал вслух Джейми, расплываясь в широкой улыбке.
«Ave! Этим мое знание латыни исчерпывается, и потому далее я продолжу на старом добром английском. Со мной все хорошо, дядюшка. Более того, я счастлив – и молю тебя мне поверить! Я женился по обычаю могавков и живу теперь в доме своей супруги. Ты, наверное, помнишь Эмили. Ролло наплодил щенят, так что по деревне теперь бегают десятки маленьких волков. Я на столь многочисленное потомство не рассчитываю, однако прошу тебя передать матушке добрую весть: скоро у нее появится еще один внук. Он должен родиться весной; если получится, я вам напишу. Смею надеяться, ты передашь от меня привет всему Лаллиброху, и «Горной реке», и Фрейзер-Риджу. Я всех вас помню – и буду помнить до конца дней. Поцелуй за меня тетушку Клэр и кузину Брианну. Твой любящий племянник, Иэн Мюррей. Vale, avunculus».
Джейми моргнул раз, другой, бережно сложил рваный лист и спрятал его в спорране.
– Правильно «avuncule», неуч, – тихо сказал он. – Это же звательный падеж.
Судя по россыпи костров, здесь собрались все шотландцы от Филадельфии до Чарльстона, однако утром прибыла новая вереница фургонов.
Мы с Лиззи и Брианной болтали о детях с двумя дочками Кэмбелла, как вдруг, раздвинув толпу, к нам подошел Джейми.
– Лиззи, – улыбнулся он. – У меня для тебя сюрприз. Фергус!
Сияющий не меньше него Фергус подвел к нам худощавого мужчину с редкими светлыми волосами.
– Папа! – радостно завизжала Лиззи и бросилась ему в объятия.
Оглушенный Джейми затряс пальцем в ухе.
– Не припомню я, чтобы она кричала так прежде.
Он улыбнулся мне и протянул два клочка бумаги, судя по всему, ранее бывших одним документом.
– Контракт мистера Уэмисса. Убери куда-нибудь, саксоночка, вечером сожжем.
А затем снова исчез в толпе, отзываясь на очередной вопль с другого конца поляны.
К третьему дню уши у меня звенели от гэльского, потому что каждый спешил обменяться последними новостями, сплетнями и просто парой слов.
Все, кто не говорил – пели; и Роджер с восторженным видом бродил от палатки к палатке. Сам он давно охрип, потому что почти всю прошлую ночь пел, подыгрывая себе на позаимствованной у кого-то гитаре. Брианна с горделивым видом сидела у его ног. Вокруг толпились зачарованные слушатели.
– Он что, и правда так хорош? – прошептал Джейми мне на ухо, с сомнением оглядывая своего без пяти минут зятя.
– Не то слово! – подтвердила я.
Джейми поднял было бровь, затем пожал плечами и забрал у меня ребенка.
– Ладно, поверю на слово. Мы с Рыжиком пойдем поищем, где играют в кости.
– Ты что, собираешься приучать ребенка к азартным играм?!
– Конечно, – ухмыльнулся тот. – Раз не поет, как отец, пусть зарабатывает на ужин другими путями.
