Книга Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого, страница 30. Автор книги Диана Гэблдон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого»

Cтраница 30

– Киты чешутся о доски, чтобы избавиться от паразитов, прилипших к шкуре, – небрежно сказал Боннет. – Мы для них не больше, чем плавающий камень. – Он затянулся, выпустил дым и бросил тлеющий окурок за борт. Тот исчез в тумане, как падающая звезда.

Роджер невольно громко выдохнул. А капитан не заметил, как Роджер выбирался из трюма?

– Борт не пробьют? – спросил он, пытаясь подражать небрежному тону капитана.

Боннет прикурил еще одну сигару и помолчал. Его присутствие выдавал только тлеющий огонек на кончике.

– Как знать? Любая из морских тварей может потопить нас, коль разозлится. Однажды я видел останки корабля – разъяренный кит разнес его в щепки. Борт выступал на три фута, а вокруг плавали обломки. Затонул со всем экипажем, двести душ разом.

– И вы не тревожитесь?

Боннет выпустил очередную порцию дыма.

– Чего переживать понапрасну? Мудрый человек полагается на волю богов и молится, чтобы Дана осталась с ним. – Капитан повернулся к нему. – Вы знаете Дану, Маккензи?

– Дану? – растерянно переспросил Роджер, и тут в памяти забрезжил слабый свет: в детстве миссис Грэхэм напевала ему какую-то песенку: «Дана, Дана, приходи, мне удачу принеси, милость ниспошли богов, и богатство, и любовь».

Боннет весело хмыкнул.

– А ведь вы даже не ирландец. Хотя я сразу распознал в вас человека ученого, Маккензи.

– Я знаю Дану, которая приносит удачу, – сказал Роджер, надеясь, что именно эта кельтская богиня окажется сведуща в мореплавании и станет на его сторону. Он шагнул назад, намереваясь уйти, но цепкая рука схватила его за запястье.

– Человек ученый, – тихо повторил Боннет, все веселье испарилось из его голоса, – но далеко не мудрый. Вы вообще молитесь, Маккензи?

Роджер напрягся, почуяв, что предстоит сражение.

– Да, мудрый человек не тревожится о том, что не в его власти. Однако на этом корабле, Маккензи, все в моей власти. – Захват на запястье стал крепче.

Роджер выдернул руку из захвата. Он стоял напротив капитана, зная, что никто не придет на помощь и бежать ему некуда.

– Чего ради? – равнодушно спросил Боннет. – Девчонка не красавица. Впрочем, ученый муж тоже. Вы рисковали моим кораблем и моим делом ради близости теплого тела?

– Никакого риска, – просипел Роджер. Подойди, подумал он, и руки его сжались в кулаки. Подойди поближе, я захвачу тебя с собой. – У ребенка не оспа, обычная сыпь.

– Простите великодушно, что ставлю свое невежественное мнение выше вашего, мистер Маккензи, но капитан здесь я, – ядовито произнес Боннет.

– Ради бога, это ребенок!

– Вот именно! И ценности не представляет.

– Для вас?

Воцарилось молчание, нарушаемое только скрежетом в белом тумане.

– А для вас что за ценность? – спросил безжалостный голос. – Зачем?

Ради теплого тела. Да, ради него. Ради прикосновений и нежных воспоминаний, ради ощущения жизни, не сдающейся перед лицом смерти.

– Из жалости. Она беззащитна, и кроме меня ей помочь некому.

Боннет чуть отступил, и Роджер подобрался, готовясь отразить нападение. Однако капитан лишь пошарил по карманам, извлекая из них кучу мелкого хлама. Среди прочей мелочовки отыскался серебряный шиллинг.

– Маккензи, а вы человек азартный?

Он бросил ему шиллинг. Роджер машинально поймал монету.

– Давайте заключим пари, – ухмыльнулся капитан. – Выпадет орел – он будет жить, решка – умрет.

Монета в ладони была теплой и твердой. Руки стали влажными от пота, но ум работал четко, холодный и острый, словно нож для колки льда. Он посмотрел на капитана, просчитывая, как внезапно напасть на него и выкинуть за борт – в царство китов и акул, а рука, будто сама, подбросила монету вверх. Вращаясь, она ударилась о палубу. Мышцы сковало от напряжения.

– Похоже, сегодня Дана на вашей стороне, сэр, – донесся мягкий ирландский говор Боннета, наклонившегося над монетой.

Роджер выдохнул, чувствуя, как камень свалился с плеч, и вдруг капитан разогнулся и схватил его за плечо.

– Прогуляйтесь со мной, Маккензи.

Роджер чувствовал дрожь в коленях, однако тело послушно передвигалось, ступая след в след за силуэтом Боннета. На корабле стояла гробовая тишина. Прошло немало времени, прежде чем Роджер осознал, что капитан продолжает говорить, повествуя о своей жизни.

Боннет был родом из Слайго. Он рано осиротел и быстро научился заботиться о себе самостоятельно. Сперва устроился юнгой на корабль, чтобы прокормиться, но жалованье было столь скудным, что он подыскал себе работу на берегу в Инвернессе – рыл котлован под фундамент дома, строящегося недалеко от города.

– Мне едва исполнилось семнадцать, – говорил капитан, – я был самым молодым из рабочих. Не знаю, почему они меня невзлюбили. Возможно, за мою ершистость, может, завидовали молодости и силе, а может, просто считали меня чужаком. Так или иначе, вскоре котлован вырыли и начали возводить стены.

Боннет прикурил очередную сигару и выпустил клуб густого дыма, нависшего над головой.

– Вскоре котлован вырыли, – повторил он с сигарой в зубах. – Когда я отправился в свою времянку, меня остановили двое парней, с которыми я работал. У них была бутылка виски, и они предложили с ними выпить. Мне следовало насторожиться, ведь они были подозрительно дружелюбны, раньше подобного за ними не замечалось. Тем не менее я согласился. Я выпил, потом выпил еще и еще; в конце концов, я сильно захмелел, потому что прежде пил лишь пиво. На улице стемнело; и тут эти двое схватили меня за руки и швырнули в грязный сырой подвал недостроенного дома.

Там собрались все рабочие. У кого-то был фонарь, и среди прочих я увидел Безумного Джоуи. Безумный Джоуи был бездомным, жил под мостом, питался гнилой рыбой и разными помоями. У него не было зубов, а вонял он так, что резало глаза.

Пьяный в стельку, я не мог понять ничего, что говорили эти люди. Они спорили, иногда ругались, периодически раздавался злобный смех. Потом кто-то из них сказал, что можно будет не выплачивать мне зарплату за прошлую неделю. Очевидно, меня решили убить.

Я и прежде слышал легенду: строители приносят жертву земле, пуская кровь под фундамент, чтобы стены стояли крепче, – но я пропускал подобные разговоры мимо ушей. Думал, это безобидная традиция, когда жертвой становится домашняя живность не крупнее петуха.

Во время рассказа капитан вглядывался в туман, словно в пелене перед ним снова прокручивали кадр за кадром те давние события.

– Они все болтали, – продолжил Боннет, – а громче всех шумел нищий, он хотел выпить еще. Затем заводила сказал, что пришла пора сделать выбор. Он спросил у меня: орел или решка?

Я был слишком слаб, чтобы произнести хоть слово. Небо надо мной кружилось, из глаз сыпались искры. Тогда заводила пояснил, что если выпадет орел – я останусь в живых, а выпадет решка – погибну. И подбросил в воздух серебряный шиллинг. Монета упала прямо возле моей головы, но у меня не было сил повернуться и посмотреть, как решилась судьба. Заводила наклонился, поднял шиллинг и сделал вид, будто меня здесь нет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация