Прекрасно зная друг друга уже в течение многих лет, они предпочитали даже при общении один на один пользоваться кличками. Кадровые разведчики были верны себе даже в мелочах. Не забывая о мелком и рутинном, они в данный момент прогнозировали дальнейший ход мировой истории. А также, по мере сил, вырабатывали методы, способные влиять на этот ход и при необходимости изменять его. Вольф и Линкс, как они себя называли, обсуждали не только проект «Брахмапутра», но ещё и другой план под кодовым названием «Компас», известный очень узкому кругу высокопоставленных лиц в Белом Доме и в Лэнгли.
Вернувшись из Индии, пусть даже не в этот раз, а гораздо позднее, Линкс должен был ответить на поставленный Вольфом вопрос – какая стрелка, синяя или красная, укажет верный путь? На южное или на северное направление бросят в итоге все силы страны западной демократии, чтобы если не навсегда, то на очень долгое время застолбить за собой мировое первенство. А, если всё сложится удачно, то и мировое господство.
В дружеской, откровенной беседе эти два джентльмена, один из которых был дальним родственником английской королевы, а другой имел среди предков прославленного генерала времён войны Севера и Юга, могли не стесняться и называть вещи своими именами. Возможно, именно это, последнее обстоятельство и навеяло ассоциации с компасом, потому что название проекту давал именно Линкс.
Высокие, стройные, красивые, блестяще образованные и в то же время сполна понюхавшие пороха, безукоризненно вежливые и беспощадные, они прохаживались в обществе двух собак под мерный шум океана. Лица их светились спокойствием, уверенностью, умом. И если бы им повстречался какой-нибудь несведущий человек, он никогда даже не предположил, что эти два господина имеют громадную власть не только над своей страной, но и над всем миром. От их решения в конечном итоге зависело, как будет жить человечество в конце двадцатого и, по крайней мере, в начале двадцать первого века от Рождества Христова. Но для того, чтобы принять это судьбоносное решение, необходимо было много работать, думать, ездить по миру и систематизировать результаты, полученные в этих поездках…
Файнс, устраиваясь в низком неудобном кресле напротив следователя Бхарати, снова вспомнил те прогулки. Вечернее пасмурное небо над безбрежной водой, солёный сильный ветер фонарь; парусники, яхты и каноэ,
[148]
пляшущие у причалов. Итак, первый этап программы минимум успешно реализован. В резиденции премьер-министра Индии миссис Ганди больше нет, и в парламенте её не должно быть как можно дольше. Ради этого он должен будет на любых условиях договориться с другой женщиной, которая переживает сейчас не лучшие времена в своей судьбе. Вряд ли ей придёт в голову особенно упорствовать. В её положении более уместно хвататься за любую протянутую руку, чтобы окончательно не пропасть. И Линкс по праву считал себя мастером формулировать предложения, от которых ещё ни один смертный не решился отказаться.
* * *
– Добрый день, господа!
Файнс обменялся рукопожатием с другим сахибом по фамилии Бейкер. Бхарати удовольствовался тем же «намастэ».
– Надеюсь, вы неплохо поработали? Мои просьбы вряд ли вас затруднили. Да, кстати… Мы можем здесь спокойно поговорить?
– Безусловно.
Бейкер, молодой и перспективный сотрудник британской МИ-6,
[149]
был горд тем, что ему довелось работать вместе со знаменитым Линксом. Тот сейчас пользовался паспортом Стенли Файнса, мирного доктора философии, увлёкшегося, подобно многим американцам и европейцам, йогой и прочей индийской экзотикой. Он кивнул Бхарати, и следователь поспешно вытащил из внутреннего кармана ширвани маленький пакетик, В таких конвертах из чёрной бумаги, как правило, хранились фотоснимки.
– Извольте взглянуть… – Бхарати взволнованно проглотил слюну. – Это всё, что удалось разыскать. Первый снимок датирован одна тысяча девятьсот семнадцатым годом. Бракосочетание раджи Дхара и Мандиры Кауль. Владыка одного из княжеств нынешнего Раджастхана – обратился к адвокату Мотилалу Неру во время тяжбы со своим не менее именитым соседом. И, в итоге, сделал предложение девушке, принадлежавшей к клану Кауль-Неру. Таким образом, госпожа Кальпана Бхандари приходится довольно-таки близкой родственницей бывшему премьер-министру. Что касается предков раджи Дхара, то они, в отличие от Неру, не отличались строптивостью. После известной битвы при Плесси в Западной Бенгалии, в 1757 году, предок Дхара установил мирные отношения с англичанами. Причём сделал это добровольно, одним из первых. Во время восстаний, мятежей и прочих беспорядков предки раджи Дхара, а после и он сам, верой и правдой служили английской короне. Про отца госпожи Бхандари. ходили нелестные слухи. Дхар занимался в числе прочего и работорговлей, не говоря уже об операциях с золотом, драгоценными камнями и слоновой костью, а также с ядами и наркотическими веществами. Многие участники восстания сипаев, попавшие в руки предков Дхара, были зверски убиты или, как уже сказано, проданы в рабство. С давних, времён предки Дхара были ревностными последователями тантрического культа богини Кали. Буквально до своей естественной смерти в сорок втором году раджа Дхар практиковал человеческие жертвоприношения своей богине, но полиция и британские власти закрывали на это глаза. Дхар имел громадное состояние, потому, что оказался единственным сыном своего отца. Так или иначе, избавился от всех своих родственников мужского пола, способных претендовать на наследство. Думаю, что яды и наёмные убийцы сильно помогли Дхару единолично воцариться в княжестве. Теперь Дхару потребовались собственные сыновья. Но все его жёны рожали первых дочерей, после чего быстро умирали. Не стала исключением и мать госпожи Кальпаны. В том случае причиной смерти стала родильная горячка. А две её предшественницы, по слухам, покончили жизнь самоубийством, не выдержав издевательств мужа. У Дхара остался только один сын по имени Чандра, на девять лет моложе Кальпаны, который сейчас проживает в Лондоне. Он-то и обеспечивает следствие уликами против сестры, которые мы своевременно пускаем в ход. Таким образом, предъявленное госпоже Бхандари обвинение имеет все шансы не развалиться в суде. Кроме брата, сына четвёртой жены ее грозного отца, имеется немало бывших и нынешних членов Индийского Национального Конгресса, особенно приверженцев, так называемого «синдиката». Они не откажут себе в удовольствии отдать долги и Кальпане Бхандари, и её неудачливой родственнице. Если бы Кальпана Рани пошла характером в батюшку, она сообразила бы, что нужно как можно быстрее отмежеваться от госпожи Ганди и тем самым обеспечить своё будущее…
Пока следователь Бхарати говорил, Файнс внимательно рассматривал пожелтевший от времени снимок, запечатлевший раджу Дхара в момент бракосочетания с необыкновенной красоты девушкой, слишком высокой и светлокожей для индианки. Она показалось Файнсу, чрезвычайно худой и болезненной. Все деревья, кусты, балконы, заборы искрились огоньками, придававшими обычным предметам сказочный, незабываемый вид.
