Я вряд ли когда видела Лёльку такой вдохновенной, даже восторженной, Обычно она всех критиковала, насмехалась над каждым встречным. А уж чтобы заливаться соловьём – вообще никогда. В присутствии подружки даже я старалась не проявлять своих дамских эмоций.
– Я ведь помню, что у нас за тихие часы в садике были! Никто не дрых, все на головах ходили. В крайнем случае, «страшилки» друг другу рассказывали. У тебя, наверное, так же дела обстояли. А у Вани все вырубаются – не разбудишь. Клянусь, впервые пожалела, что не родила никого. Привела бы ребёнка только к нему! Он перед детьми не заискивает, и в то же время их не унижает. Как-то умудряется говорить на равных. Мелкие, конечно, балдеют. Ведь любой игре может научить, что угодно объяснить. Ходячая энциклопедия! Ему, конечно, детский психолог помогает, но всё равно потрясающе. Нескольких гиперактивных психов научил прилично себя вести. Оказалось, что у них дома все орут друг на друга. По-другому детки просто не умели. А теперь стали шелковые.
– Надо же – родные братья! – Моему удивлению не было предела. – Один детей нянчит, а другой людей похищает. И ведь практически на одно лицо!
– Надеюсь, вы с ним договоритесь, – безапелляционно предрекла Лёлька. – Он братца своего долбанного в беде не бросит.
Теперь я сидела на скамейке, сделанной из двух половинок распиленного вдоль бревна, и болтала ногами. Солнце то скрывалось за громадным облаком, то выползало наружу. По песку легко скользили тени. Я была в лёгкой куртке из трикотажа с начёсом, с карманом-кенгуру и капюшоном. Из-за оранжевого, в чёрную полосочку, раскраса куртки я походила на колорадского жука. А вот джинсы вывозила в чём-то клейком – видимо, в смоле. Теперь соображала, как буду их отстирывать. Но пока одежда выглядела уместно – как всегда на отдыхе. Когда кто-то проходил мимо, я поспешно надвигала «стрекозиные» очки – чтобы не узнали. Зелик – городок маленький, и потому всё возможно.
То и дело я поглядывала на телефон, сверяясь со временем. Ваня жил на Курортной улице, неподалёку от санатория метрополитена. Стало быть, идти им с Богданом недалеко. Ко мне подбежала белая дворняга с красным рюкзачком на спине. Это было так мило, что я сразу заинтересовалась. Видно, что пёс, хоть и беспородный, любим хозяевами, ухожен. Они позаботились даже о наличии светоотражающей полосы на рюкзачке.
Чуть погодя послышался шорох шагов по песку, и передо мной возникли Богдан с Иваном. Последнего я сразу же узнала и решила, что с Лёлькой они смотрелись бы плохо. По отдельности они мне нравились, но пару не создавали. Слишком к разным человеческим типам принадлежали. Видимо, Ваня сразу это понял, и Лёлькиным чарам не поддался.
– Прошу, моя сестра Марианна! – весело представил меня Богдан. – А это Иван Водовозов.
– Очень приятно! – Ваня смущённо блеснул очками, улыбнулся и погладил пса. – Сразу приношу вам свои извинения за брата.
– Вы ни в чём не виноваты. Я даже на него не сержусь. Это ваша собачка?
– Да, это наш Герцог Альба. Потому что белый, – объяснил Ваня. И я отметила оригинальность его мышления.
– А в рюкзачке что?
Я приставала, зная, что Ваня не вспылит. В садике он привык ещё не к такому.
– Игрушки, немного корма, бутылка с водой, – охотно объяснил Ваня. – Чтобы не пил из лужи и не подбирал еду с помойки. Вот, глядите!
Ваня достал пластиковую поилку, разложил её пополам, приподнял. Вода стекла в поддонник, и Герцог Альба тут же принялся лакать.
– Ой, какая прелесть! Можно погладить? Не укусит?
– Что вы! Он очень любит хорошеньких девушек. Тем более темноволосых, – пошутил Иван.
Я мысленно пожалела Лёльку. Она оказалась не во вкусе Водовозова. Решила, что для подружки следует искать брюнета. А у Вани волосы были пепельно-серые, как и глаза. Мужчины такой масти на меня просто западали.
– А разрешают вам с собакой на пляже гулять? – игриво спросила я.
– Здесь все знают, что я подбираю за Альбой. Беру на совочек, потом – в пакет, дальше – в урну.
Иван потрепал пса по холке, спустил его с поводка. Потом тяжко вздохнул, будто поднял на плечи большой груз.
– Мы специально завели Альбу – такого белого, симпатичного. Мои сёстры очень боялись собак. С тех пор, как бродячая стая отца загрызла на пустыре. Кстати, случилось это недалеко отсюда. Теперь уже девочки собак не боятся. Альба вылечил их.
– А ведь тот, в честь кого вы назвали пёсика, был человек очень страшный, – напомнил Богдан.
– Да, конечно, мы все «Тиля Уленшпигеля» читали, – кивнул Иван. – Но наш Альба добрый. Ладно, ребята, давайте о деле поговорим. Не хочу у вас время отнимать, да и у меня дела. Целыми днями в садике, а скоро надо огород копать. На майские праздники займёмся всей семьёй. И Денис всегда был с нами. А теперь…
Ваня заморгал близорукими глазами и едва не заплакал. У меня тоже защипало в носу. Из-за того, что Ваня, как и мы, потерял отца, он показался мне почти родным.
– Я очень хорошо представляю, что вы чувствуете. И мне неприятно, потому что ваш брат сидит как бы из-за меня. Но я ничего не могу поделать, понимаете?
– Понимаю, – глухо ответил Ваня. – Он виноват.
– Хорошо, Вань, что ты это понимаешь, а не лезешь в бутылку, – одобрил Богдан. – Давай теперь прикинем, что можно сделать. Сразу говорю, что не обещаю никакого чуда. Его не может гарантировать даже наш дядя-генерал. Кстати, Денису сейчас лучше быть в изоляторе, чем на воле. Ты уж поверь мне.
– Так можно брату помочь или нет?! – Иван протёр очки и сгорбился, зажав ладони между коленями. Сейчас он был похож на большого сильного ребёнка.
– Простите, вы – инвалид? – осторожно спросила я. – Или у меня неверные сведения?
– Есть третья группа – по общему заболеванию. Желудочно-кишечный тракт. Переоформляюсь каждый год. А что? Это имеет значение?
– Третья группа – вряд ли. Человек может работать, – разъяснил Богдан. – Но сейчас не о том речь.
Вдоль линии прибоя прогуливались какие-то парочки, заигрывали с Альбой. Но вряд ли они могли разобрать наши тары-бары.
– А о чём? – недоумевал Иван. – Я вас, ребята, пока что не понимаю. Мне сказали, что есть возможность вытащить Дениса…
– Тебе неправильно сказали, к сожалению. – Богдан крепко взял его за локоть и повернул к себе. – Слишком серьёзные у него статьи, особенно похищение. Ты должен это учитывать.
– Я учитываю! – Ваня начал терять терпение. – А дальше что?
– А дальше то, что ты имеешь право знать, как обстоят дела с младшим братом и его приятелем. Ты знаком с Ильёй Глинниковым и Семёном Зубаревым? Денис говорил тебе о них?
– Конечно, знаком. С Глинниковым – очень хорошо, а Зубарева видел пару раз.
– Марьяна, ты между делом поглядывай, чтобы никто к нам не приближался, – велел мне брат. – А с тобой, Иван, я поговорю начистоту. Зубарев и Глинников намеренно подставили твоего брата под удар закона. Он пошёл на преступление именно в их интересах. Но сам молится на шефа и очень уважает Зубарева. Уверяет, что даже согласен за них умереть.
