– Между прочим, там тоже помещался склад оружия, – рассказывала я Лёльке, отпаивая её чаем с мёдом.
Моя дорогая подруга ещё не оправилась после гриппа. Мы сидели в «студии» возбуждённые, с горящими глазами, и никак не могли заснуть. Раньше мы в «тяпницу» пили и курили, ругались матом. А теперь, как большие, обсуждали служебные дела. Кроме того, Лёлька докладывала мне об их с Дроном приключениях около усадьбы Никулина.
– Всё тот же ассортимент? – поинтересовалась она и плотнее закуталась в мохеровый шарф. – Блин, знобит опять… Мать, ты заболеть не боишься? Зря я припёрлась…
– Я здоровая. – Почему-то казалось, что зараза на меня не перекинется. Лёлька ведь не посчиталась со своей хворью, провернула такую работу! – Дрон не заразился во время ваших поцелуйчиков?
– Да ну тебя! – В лихорадочном состоянии Лёлька была ещё прекраснее, чем всегда. – С виду брутальный, а сам сосунок какой-то. Я, конечно, тоже не ах, но он вообще…
– Надо бы человека подучить, – предложила я. – Да вот незадача! – И хлопнула себя по животу.
– Перестань! Не смущай приличного мужчину. Сожжёшь его, как Демон Тамару. Чтобы с тобой трахаться, экстра-класс иметь надо. А Дрон, наверное, только одну позицию знает. Да, так расскажи, что ещё обнаружили в подвале.
– Кроме уже известного нам набора, было найдено несколько комплектов полицейской формы. А также средства связи и другая интересная техника.
– Слушай, мать, а откуда взялся этот… Эдик, что ли? Когда мы у Нелли были в гостях, он отсутствовал. Она сказала, что сын срочно в командировку уехал. А нас Нелли за родственников выдала. Да никто особенно и не интересовался! – Лелька фыркнула в кулак. – Она сказала, что мы молодожёны, и видим только друг друга. Вот и пришлось таких изображать. Нелли нам даже обручальные кольца дала. Клеевая тётка!
– Она помнит, кто сына спас на рыбалке…
– А кто? – Лёлька тряслась всё сильнее, но старалась держаться молодцом.
– Да Богдан же! Они с Эдиком задвинутые на подлёдном лове. Ползают с места на место, лунки сверлят. По тридцать-сорок за день, представляешь? Просто так, для удовольствия, не с голоду. Там и познакомились лет пять назад. Однажды весенний лёд провалился, и Богдан Эдика вытащил. Талые воды лёд потачивают, и он проседает беззвучно. Даже не трещит…
– Ой, они тонули, да? Расскажи, мать! Я ничего не знала. Хотя с другими мужиками намучилась в своё время достаточно. Это на практике было. Им же хоть кол на голове тещи. Оба провалились?
– Нет, только Эдик. Их компания в джипе прямо на залив вкатилась. Он бизнесом занимается – разведкой и бурением скважин. Понятно, что клиентура – люди не бедные. Вот и пригласили в компанию, к форту Красная горка. Собирались ехать до Шепелевского маяка. Первый-то лёд, предзимний, хоть трещит. А этот… Конечно, без джипа, ничего такого и не случилось бы. Но хозяева жизни считают, что их и природа боится. Обязательно надо понты показать – то на «тачке», то на мотоснегоходе. С берега смотрят в бинокль, у кого клюёт, и едут туда. Нормальные люди ближе, чем на пять метров без приглашения не подходят – по понятиям. Тут можно и на драку нарваться. А эта пьяная компашка по головам пёрлась. Знали, что никто с ними не свяжется. Вылезли, достали льдобуры, снасти английские, кресла, сумки, подставки. Стали дырки сверлить – совсем рядом с Богданом. А у него как раз окунь и плотва хорошо шли. Даже судак один был. Вдруг джип – хрясь! И провалился…
– Тю-ю! – только и смогла вымолвить Лёлька. – А дальше что?
– Завалился на бок и быстро тонет. А там все пьяные, ничего не соображают. Им ни спасателей не вызвать, ни даже выбраться на лед. Эдик орёт: «Помогите!» А никто не жаждет собой рисковать. Особенно после того, что джипяра там выделывал. Богдан тоже сначала отстранился. Но вдруг решил, что парень этот не как остальные. Случайно в компании оказался, и сейчас погибнет. «Поворачивайся на спину и ползи сюда!» – говорит он Эдику. А сам суёт ему в руки шилья, которыми за лёд можно зацепиться. Потом лёг на живот, потащил к себе Эдика. Остальные мужики подоспели со своими приспособлениями. Богдан собственным примером и других заразил. Короче, вытянули Эдика и ещё двоих. Потом спасатели ещё двоих, уже «холодных», достали. Эдик сказал, что всего их пятеро было…
– Я бы этих рыбаков, да ещё на «проходимцах», своими руками давила! – вдруг взвилась Лёлька и кулаком ударила по спинке кресла. – Богдана не имею в виду. Он – человек вменяемый. Но эти кретины… Хоть бы технику безопасности соблюдали! Я не говорю о том, сколько стоит час спасательных работ в МЧС. Так ведь люди жизнью рискуют! И не на войне, не при стихийных бедствиях, а просто от балды. Дяденькам поиграть приспичило… С голоду ведь не пухнут. Просто бухать надо с дружками, подальше от жён. Таким не мешало бы в ледяной воде побарахтаться – для ума. Эдик-то молодец, благодарным оказался. Так нам помог! Потому что немец наполовину. У них к жизни отношение другое. Они порядок любят. Наверное, с тех пор пьяным на рыбалку не ездил…
– Эдик и тогда трезвый был. Ну, почти. Конечно, никаких компаний больше, сколько ни звали. Только с Богданом. А те двое, которых спасли, вскоре опять за старое принялись. И Эдуарда приглашали, но он их послал. Такая большая обида была! Как будто сами не бултыхались в полынье. Да это ещё что! Есть на свете психи – жён, детей из-за рыбалки бросают. Богдан рассказывал о таких случаях. Правда, я не возражаю против того, чтобы он бросил Кристину…
– Это конечно! – одобрила Лёлька. – Сука она у тебя. Такую не мешало бы и бросить. У неё и дочери в ход пойдут, и всё остальное. Кристина не прописана у вас? А то ещё и площадь отсудит.
– В том-то и дело, что прописана. И Стася с Фотиной тоже. Так бы я её давно выпроводила. Тогда меня не спросили – была несовершеннолетняя. Да и мать умерла недавно, так что не до Кристины было. Кроме того, поначалу невестушка в гланды нас целовала. Это она сейчас борзая.
– Да, Богдану только на рыбалке и можно отдохнуть, – сменила Лёлька гнев на милость.
– А те, из джипа, снасти дорогущие потеряли, водку, жрачку. Ящики пропали, черпаки для льда, удочки, набор мормышек. У Эдика уплыли оба берца на меху, один костюм остался. Варежки-перчатки, термобельё – всё мокрое. Сразу же ледяной коркой покрылось. Потом Богдан Эдика на своей машине домой отвёз. Понятно, что ни он сам, ни мать забыть этого не могут. И с племянницей Маринкой мы большие друзья. Она нам тоже очень помогла сегодня утром.
– Уже вчера. – Лёлька кивнула на светящиеся в темноте цифры радиобудильника. А потом крепко стиснула мою руку тонкими горячими пальцами.
16 мая (ночь).
– Лёль, ложись, давай. Я тебе по-быстрому сварю клюквенный морс. Бухня – вообще зло. А для нас с тобой сейчас – особенно. Ты не рви жилы. Это только сикхи всё возводят в абсолют.
– Да ладно обо мне! – опять разозлилась Лёлька. Болезнь она воспринимала как доказательства своей слабости. – Расскажи лучше, что дальше было…
– А что дальше? Увезли всю кодлу на Литейный. А пленников – в больницы разные. Кто-то даже в Джанелидзе попал. Но ещё до того, как «скорые» их увезли, люди сообщили, что их хотели сжечь.
