– Инесса Вэлиевна, здравствуйте! Вы приехали, да? В гости или насовсем? Вот так встреча!
Дама вздрогнула и чуть не уронила свои очки в Большую Неву. Потом повнимательнее ко мне присмотрелась.
– Марианна!.. Я даже сразу не сообразила. Когда уезжала, вы ещё девочкой были. Значит, запомнили меня. Совсем не ожидала…
– Девочкой! – Мне стало смешно. – Я тогда уже родила. Разве вы не знаете?
– Знаю, но это не имеет значения. Прошло восемь лет, а у нынешней молодёжи память короткая. Но вы, к счастью, оказались другой. Сильно я изменилась? Только честно.
– Как вам сказать… Раз вас можно узнать, то не сильно. Только стрижка у вас теперь короткая. А я всё вашими волосами любовалась. Такой прекрасный, редкий цвет – каштан с красными нитями! Теперь, вроде, они стали светлее.
– Я начала седеть, Марианна. – Инесса Шейхтдинова в упор смотрела на меня колдовскими зелёными глазами. Я почему-то смутилась и опустила взгляд к её белым кроссовкам. – Впрочем, уже пора. В этом году мне исполнилось пятьдесят пять лет. Могу оформлять пенсию. Смешно, конечно, но придётся. Она будет маленькой – я уже давно не работала по трудовой книжке. Но уж какая есть…
Это была вдова того самого дядиного друга, а потом врага – Саши Николаева. С мужем она так и не успела развестись, прежде чем генералу Горбовскому прислали его голову. Юрий Даль и мой дядя были об Инессе самого лучшего мнения. От них я узнала, что она раньше была писательницей, и очень много печаталась.
После гибели мужа и суда по поводу сбитого насмерть «подставщика» в её жизни наступила чёрная полоса. С Александром это не было связано – ведь супруги давно жили врозь. Просто имя Инессы Шейхтдиновой попало в издательский стоп-лист. К публикации её книги не принимались – без объяснения причин. Некоторые опускались до того, что называли Инессу убийцей невинного ребёнка – того самого малолетнего «подставщика». И именно этим объясняли свой отказ.
На дочь Ираиду Инессе платили пенсию – по случаю потери кормильца. Кроме того, они переезжали из квартиры в квартиру, жили на доплату. Уборщицей или курьером такая роскошная и очень умная женщина быть не хотела и не могла. Секретарская должность не годилась из-за возраста. Когда-то Инесса работала журналистом. Но даже слышать не хотела о том, чтобы вновь вернуться ко «второй древнейшей» профессии.
Когда опять пришла пора менять квартиру, Инессе улыбнулась судьба. Она встретилась со своим бывшим соседом и другом Вадимом Шведовым. Тот работал по контракту в США, а в Питер приехал хоронить свою мать. Узнав о бедственном положении Инессы, которая когда-то ему очень помогла, Вадим предложил ей стать его женой и вместе уехать. Не столько из-за себя, сколько ради дочери Инесса согласилась. И дядя все эти годы говорил, что у Инессы с Ираидой и Вадимом там всё в порядке.
– А приехала я по очень печальному поводу, – ответила Инесса на мой мысленный вопрос. – Привезла на родину прах Вадима. Он этого очень хотел. Теперь они вместе с мамой, Галией Искандеровной. Ему было всего пятьдесят шесть…
– Неужели?.. – Этого я никак не ожидала. – Примите мои искренние соболезнования, пожалуйста.
– Благодарю вас. – Инесса проглотила комок, глядя на быструю невскую воду. – Вот, стою, думаю, не прыгнуть ли. Идти некуда, хотя квартира есть. Вадим ведь хотел вернуться.
– Да что вы, в самом деле! – Я, девчонка в сравнении с Инессой, заговорила как более старшая и мудрая. – На каждый случай не напрыгаешься. К тому же, у вас есть дочь.
– Сегодня ей исполнилось двадцать. – Инесса улыбнулась, но как-то грустно. – Я поздравила её по скайпу. И этого оказалось достаточно. Ираида живёт в кампусе университета, в Каламбии. Стала стопроцентной американкой. Отлично знает язык. И прекрасна, как Шахерезада. У них там своя компания, будет вечеринка. Только мне рядом с дочкой места нет, и я это принимаю. Для Штатов расстаться с ребёнком в таком возрасте – обычное дело. Дети рано вылетают из гнезда. Но всё-таки я выросла здесь, и мне очень трудно меняться. Вместе с тем, навязывать себя тоже не хочу. Да и не во мне дело. Ираида работает, но ей не хватает этих денег для оплаты дальнейшей учёбы. Она хочет стать микробиологом. Настоящая естественница. Хотела бы в космос полететь, опыты там ставить. Я, конечно, в шоке, но не возражаю. Пусть будет счастлива – где угодно. Главное, чтобы не бросила учёбу. Именно это – самое трудное.
Инесса достала бутылку с водой, промочила пересохшее горло. Я стояла молча, не зная, что ответить. В штатовских делах я ничего не смыслила.
– На Ираиду уже какой-то пожилой учёный глаз положил. Сначала просто хотел переспать, а теперь даже замуж зовёт.
– И она согласна?
Я постучала пальцами по гранитному парапету. Мы с Инессой стояли в самом, наверное, красивом месте Петербурга и не замечали этого.
– Конечно, нет. Но что делать? Да и профессор этот – китаец этнический. Понимает, что девушке деваться некуда после смерти Вадима. Всё так быстро случилось… Муж болел всю жизнь и привык к этому. Умер от инсульта. Просто упал в ванной, и всё. Я понимаю, что вам, Марианна, скучно всё это слушать. Дважды вдова – особа, не располагающая к веселью. А вам хочется вечного праздника. Это надо пережить самому. Иначе не понять…
Я вдруг увидела перед собой Юлию Воронову, целующую застывшее лицо Вячеслава. Потом вместо одного моста возник другой, а река несколько сузилась. И в солнечных лучах заколыхались очертания собора Василия Блаженного, закрыв Адмиралтейский шпиль.
– Я всё понимаю. – Мой голос звучал глухо, как из бочки. Я сама его не узнавала. – Мне просто страшно, что вокруг так много смертей.
– Невероятно! – Инесса внимательно посмотрела на меня. – Вы показались мне такой беззаботной, счастливой, весенней. Как бабочка – в пёстром топике и кардигане. Умопомрачительное сочетание леопардового, красного, чёрного… Как вам идёт всё это!
Яркий костюм с красными брюками и чёрными «лодочками» я взяла у Лёльки Озирский – поносить. Конечно, Инессе об этом ничего не сказала.
– А теперь я замечаю боль в ваших глазах. Но вы умеете потрясающе держаться. А я, видимо, старею…
– Поначалу всегда кажется, что хана. А потом находится выход. Надо только лучше искать. И это – не пустые слова. Я имею право говорить. В такой заднице оказывалась, что вспомнить страшно. А сейчас вот ребёнка жду. Только если встретитесь с дядей или Юрием, не говорите им об этом, пожалуйста. Сама скажу, когда время придёт.
– Поздравляю! – Инесса по-новому оглядела меня со всех сторон. – Вы молодчина. Ваш героический род нужно продолжить. Только почему вы скрываете? Неужели Всеволод будет против? Вы работаете, учитесь?
– Работаю. Сюда приезжаю в институт Отта.
– Замечательно! Рожайте только тут. Моя Ираида в этой клинике появилась на свет. И мы с её отцом – тоже. Поддержите наш почин. Нет, правда, здесь лучшие кадры. Даже если нет осложнения, надо стремиться в клинику Отта. Простите, вы замужем?
