– Форс-мажор, ничего не скажешь. – Петренко отогнал от фруктовой вазы очередную осу.
– Упустить такой момент свояки не могли. Ведь Диана с Евгением забрали детей из Перми, где те жили у родственников по материнской линии. Да ещё и захватили их с собой на вечеринку. А это – идеальный инструмент для шантажа.
– Да и я задержался в Сочи из-за наводнения, – добавил дядя, слегка оживившись.
– Именно! Стечение обстоятельств заставило свояков действовать в горячке. Все звёзды сошлись как нельзя лучше. Прямо-таки шанс столетия!
– Так что же они планировали? – не выдержала я. – Мы были там задействованы или нет?
– Как бы так сказать… – замялся Старик.
Он осмотрел меня удивлённо, будто мы едва познакомились. Особа с распухшим носом, толстыми губами, глазами стельной коровы и острым животом под складками цветастого платья ничем не напоминала ему прежнюю Марьяну.
Платье было фирменным, трикотажным, и хорошо тянулось. Ноги мои отекли, и потому вмещались только в бразильские балетки – чёрные, белым горохом, с бантиком. Ходить, правда, в них было очень удобно – особенно в такую жару. Моя греческая сумка с кожаной розой стояла на траве – рядом с ножкой соломенного стула.
– В наркопритоне на Ржевке собирались устроить жестокий погром, с жертвами. «Торчки» за дозу дадут любые показания. Они должны были опознать в вас погромщиков. Будь спокойна, Марьяна, они бы это сделали.
– Вот это да! – Я тряхнула распущенными по плечам волосами. Дядя Сева и Петренко, не сговариваясь, протяжно свистнули. – Ясно, что они знали о нашей группе ещё до налёта на дачу. И следили за нами с марта. На них тоже отставные чекисты работают. Металлург мне сам об это сказал. Он назвал поимённо всех членов «Семьи». И тех, кто имеет к ней отношение.
Старик побарабанил пальцами по скатерти. Рука у него была маленькая, ухоженная, в коричневых пятнышках – от возраста.
– Ясен пень, что вас вели все эти месяцы. Но, тем не менее, вы работали, и успешно. Помните того парня из банка, у которого увели планшет? Счета удалось обезопасить от несанкционированного снятия средств, но разине пришлось уволиться. Теперь он свечки ставит за то, что не посадили. На тот случай, если план «Торчок» не сработает, заготовили ещё один вариант. Предполагалась драка Михона или Влада с какими-нибудь отморозками. Там тоже нарисовался бы труп, впоследствии повешенный на одного из членов группы. Провокации готовились и против Марьяны, Богдана, Ольги. В последнем случае всплыла бы история с побегом за границу её отца.
– Формально эмиграция не запрещена, – возразил Петренко. – Тем более, на тот момент и в тех обстоятельствах.
– А кого это колышет? Так вот, любая поездка к отцу могла закончиться для девушки скандалом на границе – из-за провоза тех же наркотиков и других запрещённых препаратов. И отправилась бы Лёля в зону – лет на десять…
– А мне какой сюрприз готовили? – Я улыбалась, хоть было совсем не смешно.
– Помнишь такого Люсиана Пациора? Он учился в питерском университете, на отделении археологии истфака…
– А как же! Это друг Маамуна, моего бывшего… Вы и про него раскопали? – Возможности Старика показались мне поистине безграничными.
– А чего тут раскапывать? – заскромничал Геннадий Григорьевич, хоть явно был доволен. – Вот он и заявил бы о твоей связи с ближневосточными террористами. Ты же навещаешь сына время от времени…
– Бляха-муха! – Стул подо мной зашатался, несмотря на то, что стоял ровно. – Да я сроду никаких террористов не видела!
– Попробуй доказать это следствию и суду, если есть заказ, – прищурился Старик. – И Богдану подарочек готовили. У него ведь были проблемы с застройщиками в «зелёной зоне»? Да? Так вот, на майора Ружецкого поступило бы заявление от некоего девелопера. Якобы тот требовал взятку за непередачу дела в Следственный комитет. Ведь во Всеволожском районе «золотая» земля, громадная коррупция. А на свояков кто только не работал! Врачи со «скорой», банковские клерки, менты, студенты, пенсионеры. Подтвердили бы, как на духу. Подписали протокол о том, что сами всё видели. А уж чиновники по щелчку пальцев Металлурга маму родную засадили бы лет на двадцать пять. А папу – пожизненно. И журналюги представили бы «пиплу» всё, как надобно.
– Вот это планы! Прямо наполеоновские… – Дядя не верил своим ушам. – Между прочим, очень разумно и современно. Шняга полная, но масса моих коллег, а также «следаков» и прокуроров, была вполне готова такое схавать…
– Сто пудов! – поднял палец Старик. – Вряд ли ты после этого смог бы занимать свой пост. Как минимум отставка, а то и судебный процесс. И при этом – никакого риска для той стороны. Но когда появилась возможность прихлопнуть всех сразу, свояки переписали сценарий и стали действовать в стиле девяностых годов…
Старик смахнул с раздвоенного носа лёгкую паутинку. На увешанной алыми гроздьями рябине чирикали воробьи. И среди всей этой идиллии я слушала простые, страшные слова.
– На сей счёт очень давно выразился Пушкин: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!» Но халява всегда заманчива. Ведь первый их план, даже в случае провала, не сулил ничего плохого. Новости просто пустили бы по затухающей. И публика вскоре всё забыла… Но свояки не хотели лимонадничать. Это не вязалось с их имиджем, с их характерами. Узнав, что практически все нужные лица соберутся в одном месте, решили оприходовать их разом. И элементарно выбить показания. А двое детишек – просто подарок Можно сказать, дополнительный бонус. Но дело сразу же пошло не так. Влад с Михаилом оказали сопротивление. Евгению удалось бежать и предупредить сестру. Лёля сообщила о случившемся по цепочке. Но всё же свояки духарились. надеялись на силу своих методов. Сломаются пленные – потопят всех нас. Нет – их зверски убьют, что также ударит по Грачёву, по Богдану. И по тебе, тёзка. Обо мне и говорить неловко. После такого только законченный мерзавец сможет жить спокойно. А мы себя исказним, потому что нормальные люди. Беременность Марьяны добавила уверенности своякам и их окружению. Трудно во имя абстрактной идеи отдать своего младенца на растерзание. Прошло уже двадцать четыре с половиной года после гибели твоего брата, Всеволод, а ты всё переживаешь. А тут – его дочь, твой сын, нерождённый внук! Им не удалось взять Богдана с Ольгой. Но и тех, кто оказался в бункере под сыроварней, было более чем достаточно.
– Богдана срочно вызвали на дежурство, иначе он тоже был бы в Горьковском, – пояснил генерал Грачёв. – Коллега в больницу попал, с подозрением на клещевой энцефалит. Диагноз, к счастью, не подтвердился. Это Богдана и спасло. Но кто мог предвидеть? А вот Лёльку они ждали.
21 сентября (вечер).
– Это дело многослойное, – продолжал Старик, попивая несладкий чай из трав. Здесь, как у Вороновых, ставили самовар. – Идёшь как будто в темноте, а вокруг ямы нарыты. Глубиной этак метров в десять. Шаг в сторону – и гарантированно сломаешь шею. Причём это относится не только к нам, но и к ним. Есть у меня один мент знакомый. Его решили подставить, да дурость подвела. Сказали, что парень крышует наркоторговлю в цыганском посёлке Плеханово, что под Тулой. Считали, видимо, весь этот народ одним миром мазан. А оказалось, что «котляры», которые в Плеханове живут, этим как раз и не занимаются. Повезло моему менту – на первый раз…
