– Да помню я! Сама работала в баре – в рамках этого проекта. И что? Получился пшик? Конечно, брат не скажет, пожалеет меня. И дядя тоже.
Разумеется, я ничего не сказала Даньке о том, что ещё и танцевала в стриптиз-клубе – чтобы накрыть всю эту сеть. А потом посылала кодированные эсэмэски на смартфон брата – прямо как радистка Кэт. И, получается, всё это было зря? Если бы Даня знал, ЧТО мне пришлось пережить в этих вертепах разврата, наверное, не стал бы сыпать соль на свежие раны. Но он ничего не знает – в отличие от дяди и брата…
– Понимаешь, Марьяна, не было в городе ветви власти, представитель которой не вступился бы этих проходимцев. Разумеется, всё делалось через референтов и помощников. Смольный, Мариинский, судейские, даже наши из Главка ненавязчиво просили не поддаваться на провокации, разобраться объективно. Выходило, что перед «клофелинщиками» ещё и извиниться нужно. А наказать нас – чтобы не совались, куда не следует. Халецкий сгоряча уволиться хотел, потому что честь потерял. Так он считал, во всяком случае. Всеволод Михайлович еле его отговорил. Если с «клофелинщиками» не свезёт – обещал рапорт написать железно. Одного из последних профессионалов потеряем. Но, кроме Грачёва, это никого не колышет. Раньше, говорят, за подвиги в ментовке ордена давали. А сейчас дают только в морду. Героями стали другие. Нужно только правильные слова говорить – как «Отче наш» каждый день. Но это только между нами, Марьяна…
«Хаммер» уже нёсся по Невскому, который светящимся мечом пронзал ночную стылую мглу. Мы будто попали внутрь северного сияния. И авто все под стать – «Шевроле-Камаро», «Форды» дорогих моделей. Разноцветные «Феррари» – красные, жёлтые, чёрные.
Всё правильно решил Богдан с билетом. А ведь я сначала собралась закатить ему сцену. Ведь даже не позвонил, не спросил, согласна ли я ехать «Стрелой». А потом вспомнила, что выключила телефон, когда вошла в «Полёт». Получается, сама во всём и виновата.
– Мог бы не предупреждать! – Я обиженно поджала губы. – Когда я тебя сдавала?
– Да никогда, конечно! – смутился Даня. – Прости – с языка сорвалось. А мне и поделиться не с кем – разве что с Богданом. Так ведь прослушать могут, между прочим. Только на рыбалке, когда мы вдвоём, можно быть спокойным. А за других уже не ручаюсь. Вот в джипе Халецкого говори, что угодно. Полковник сам такого же мнения. А мои мать и жена только расстроятся, но ничему не помогут. Сыну всего шесть лет. Нескоро он ещё сможет стать мне другом!
– Всё понимаю, Даня. И очень сочувствую. – Я ласково похлопала Шипицына по плечу.
Мне же не сочувствовал никто – ни дядя-генерал, ни брат-майор. Они оба прекрасно помнили мою прошлую жизнь. И, вероятно, считали, что я ещё не до конца замолила свои грехи.
Даниил зарулил на парковку у вокзала, открыл дверцу, помог мне выйти. «Стамеска» торчала в середине площади Восстания, как гигантская свеча. Со всех сторон её обтекала автомобильная река. Снова завертелась метель. Ветер захлопал то ли баннерами, то ли флагами – в темноте было не разобрать. Я опять посмотрела на часы. Потом – в низкое, тёмное, беззвёздное небо. И подумала, что завтра надо мною небо будет совсем другое. И тучи другие, и растущий месяц, и запах ветра. И ночные огни на главной улице города. Или мне только так кажется? Просто хочется оказаться там поскорее?..
Даня одной рукой подхватил сумку, другой взял меня под локоть. Мы были странной парой. Шипицын остался прежним – высоким, стройным, ярким. Вылитый Дима Билан – только без бородки. Салон джипа в момент пропитался запахом его туалетной воды – с аккордом цитрона и дорогой кожи. Даню часто отправляли на задания в рестораны, ночные клубы, отели консульства. Он выглядел респектабельнее всех в отделе.
А я сняла норку, модные ботильоны и английское платье «под кольчугу». Натянула джинсы, свитер и скромную курточку в талию. Длинные волосы – каштановые, с вишнёвым отливом – скрутила в узел. Сверху прикрыла их кокетливой подростковой кепчонкой. Сначала хотела надеть кроссовки, но потом выбрала сапожки на меху, с «молнией».
И сейчас рядом с модельным Шипицыным вышагивала хорошенькая грациозная нимфетка, словно сбежавшая из школы. Никто никогда не дал бы её двадцать три года. И уж совсем дикой показалась бы мысль о том, что сыну этой девочки уже восемь лет…
– Десять минут осталось – бежим! – Даня толкнул меня в бок. – Какой вагон у тебя? Где билет? Я же тебе его отдал – ещё в кафе…
– Да здесь он, не волнуйся!
Я и сама испугалась, потому что не сразу нащупала визитницу в сумке-грыже. Но потом облегчённо вздохнула, вытащила билет и поднесла его к глазам. М торопливо шли по залитому светом перрону, вдоль карминно-красных вагонов легендарного поезда. Навес пока прикрывал нас от снега. Лично я видела «Красную стрелу» впервые в жизни.
Нас то и дело обгонялись припозднившиеся пассажиры. Кое-кто трусил далеко сзади. Многим в такое время элементарно хотелось спать.
– Дань, ты выпей успокоительного на ночь, ладно? Нервишки у нас обоих развинтились. Так ведь и машины ломаются, а мы – живые люди. И не надо думать о плохом. Оно само придёт…
– Типун тебе на язык! – Испугался Шипицын.
Мы как раз подбежали к моему вагону, у дверей которого стояла шикарная проводница. Это была блондинка в белых перчатках, тёмно-розовой форме с жёлтым галстуком. Даже ночью, при сомнительном освещении, я оценила её макияж и поняла, что путешествие будет приятным.
– Поторопитесь, пожалуйста! – Она протянула мне билет. – Вы едете?
– Да, она, – подтвердил Данька. – Я только сумку занесу, хорошо?
– До отправления поезда осталось пять минут, – напомнила проводница. Я видела, что глаза её смеются. – Рядом с такой девушкой любой мужчина голову потеряет. Как бы вы случайно тоже в Москву не уехали…
– Неплохо бы! – Шипицын легко запрыгнул в тамбур, потому что сзади напирала какая-то шумная компания – прямо с «отвальной».
И я уже точно знала, что спокойной ночи мне желать глупо. Надень я даже паранджу, запрись на замок, всё равно мужики будут приставать до самой Москвы. Если сами не дотюмкают, так эта же шикарная проводница адресок купе шепнёт. Не задаром, конечно.
Да, я еду на «Стреле» впервые в жизни. Но репутация тут у меня уже сложилась…
Глава 2
28 февраля (ночь), Всё плохое, что может случиться, всегда случается – кто бы спорил! Мои предчувствия сбылись ещё раньше, чем я ожидала. Конечно, в вагон-ресторан не пошла – квасить совсем не хотелось. Так ведь и в купе нашли, вот в чём дело! И как раз господин из той самой компании, что ввалилась в вагон следом за нами.
Сначала набрались в ресторане под завязку, чтобы скоротать время в дороге. В столицу на выходные господа прибудут уже синенькими. А после водки полагается девка – святое дело! И всё бы ничего, мне без разницы. Лишь бы самой не стать этой девкой – особенно сегодня.
Вот уж разные у людей проблемы! Одни не знают, как мужика закадрить, а мне, наоборот, приходится всё время от них бегать. Мёдом я, что ли, намазана? Будь в компании хоть какие шикарные чиксы, а в центре внимания всегда я. Даже если не хочу, блин! Брат говорил про какие-то флюиды и гормоны, про запахи и ауру, Про талант быть желанной, который сродни всем другим талантам. Он либо есть, либо его нет. И ничему тут не научишься – ни на тренингах, ни у колдунов.
