– Нам сейчас на пересадку. – Михон слушал меня, глядя на экран своего смартфона.
Я уже встала, когда кузен резко дёрнул меня за рукав. От неожиданности я снова кого-то толкнула.
– В чём дело? – Я удивилась, что Михон сидит и никуда не собирается. И тоже опустилась на краешек дивана.
– Сейчас Дрон прислал маляву, – усмехнулся он. – Мы должны ехать до конца, выйти на «Приморской». Там нас будет ждать его «Опель-Астра». Мы ни в коем случае не должны оставаться одни на улице. Батя сейчас у Петренко, и мы там заночуем. Заодно флэшку просмотрим. И размножим – на всякий случай. Отчитаемся о визите к Надежде. Всё ясно?
– Всё. – Я закрыла глаза и облегчённо вздохнула. Как чудесно, что нам не нужно сейчас выходить и дальше идти в неизвестность…
Тетрадь пятая
Глава 13
9 апреля (утро). Наконец, все формальности остались позади. Сначала мы прилетели в Москву – на сутки. А после пересекли госграницу в воздушной гавани «Домодедово». Нас провожали Евгения и шофёр Павел. Хотел приехать и Михон, но потом у него что-то не срослось. По-моему, невеста Эвелина тут откровенно мутит воду. Дяде будет трудно с такой норовистой снохой. Когда я перед отлётом укладывала в Питере чемодан, долго прикидывала, какой купальник взять. В итоге выбрала свой любимый монокини. Он трёхцветный – бело-чёрно-зелёный. Между бра и стрингами – косой крест.
Для вечерних прогулок на яхте, если таковые случатся, припасла бикини с блёстками и стразами, который всегда надевала с браслетами. Жаль, что ещё недостаточно загорела, а то прихватила бы ещё одно чудо. Купальник целиком состоит из ремешков и цепочек – их там больше двадцати. И я получаюсь почти голая. Очень сексуально, но похоже на садо-мазо. Конечно, прихватила невинный беленький топик, пляжное парео, прозрачную длинную юбку. Быть на курорте и не поваляться на пляже – слишком большая жертва для меня.
В Греции даже в апреле днём из дома не выйдешь. По крайней мере, мы, прилетевшие из снежной страны, сразу перестроиться не можем. У меня, само собой, дела обстоят вообще хреново, но купаться всё равно тянет. Причём не в бассейне, а в море. Там мы с дядюшкой и плаваем всеми возможными стилями, вызывая аплодисменты других отдыхающих. Я показалась публике уже во всех купальниках. В том числе, и в самом модном – красный верх, белый низ.
Сначала нас все принимали за греков. Даже не пробовали обращаться по-русски. Потом, узнав, что мы из России, едва не начали качать. Кое-кто даже пробовал говорить на «великом и могучем» – с каким-то очень смешным акцентом. И пока дядюшка, надев один из топовых итальянских костюмов и обувшись в лёгкие белые туфли, проводил бесчисленные «деловые» встречи, я бездельничала в своё удовольствие. Оказывается, встретиться с Артёмом Талибаном можно было только после длительной подготовки.
А я, лёжа под апельсиновым деревом или под кипарисом, малодушно мечтала познакомиться с местным мужчиной и остаться здесь навсегда. Пусть он будет небогатый – тьфу на это! Потом, мысленно отхлестав себя по щекам, отправлялась нырять с утёса в зелёную прозрачную волну божественного моря. Я кувыркалась в воздухе, развлекая туристов, катающихся на квадрациклах и моторках. Охладившись в донных прохладных струях, выныривала к солнцу, к ветру, к запахам цветов. К беленьким домикам, увитым виноградом и красным крышам среди зелени. А потом плыла к берегу, где подолгу жарилась на лежаке. Есть мне совсем не хотелось. Только пить – причём чистую воду из бутылки.
В России я наряжалась только перед выходом в свет. А дома могла ходить форменным чучелом. В Греции же дело обстояло ровно наоборот. В свободное время, когда дяди не было на вилле, я занималась только своим внешним видом. Возлежала в массажном кресле «Панасоник» белого цвета, принимая в нём те или иные расслабляющие возы. Всеми силами пыталась избавиться от последствий дикого стресса, привезённых с любимой Родины. С помощью мягких вибраций и музыки, регулируя пультом программу массажа, я превращала кресло то в колыбель, то в кровать, то в качающуюся на волнах лодку.
Поскольку греческого я не знаю, телевизор смотреть не могла. Зато прочитала несколько электронных книг и наслушалась любимой музыки. И постепенно оттаяла душой. По крайней мере, вскрикивать по ночам от ужаса я прекратила на третий день. Но, главное, я упоённо наряжалась. То и дело меняла помаду и тени, лак на ногтях рук и ног. Надевала очаровательные шлёпанцы с красными и белыми розами из лент и греческое одеяние, очень похожее на розовую сорочку с кружевным поясом. Подолгу смотрела на себя в зеркало, откровенно любуясь отражением.
Один раз дядя вернулся раньше обычного, застал меня в таком виде и, похоже, остался доволен.
– Конечно, Марьяна, я очень рад, что ты приходишь в себя. А то ведь так стонала во сне и скрежетала зубами, что я решил по возвращении положить тебя в нервную клинику. Только смотри, не заболей нарциссизмом…
– Чем? – не поняла я.
– Самолюбованием. Был такой юноша в Древней Греции. Он полюбил своё отражение в ручье.
– Больше не буду! – торжественно пообещала я. И с неудовольствием вспомнила, что мне придётся ложиться совсем в другую клинику. Надо сделать всё для того, чтобы дядя об этом не узнал.
– Нет-нет! – испугался он. – Если тебе это приятно, продолжай в том же духе. Друга ещё не нашла себе?
– Нет, и не хочу искать. После Печенина у меня, честное слово, никого не было.
– Ну, Печенин – это не твой выбор, – смутился дядя и закашлялся. – Ладно, не буду лезть в твои дела. Только будь осторожна. По моим данным, наши противники могут появиться и здесь. Только потому, Марьяна, я и завёл этот разговор.
Я, само собой, насторожилась, но гулять не прекратила. Брала итальянскую сумку с ярким принтом, надевала майку, шорты, бейсболку. Шла в какую-нибудь кафешку. Косметику приходилось стирать – она всё равно расплывалась от пота. Вернувшись, снова примеряла босоножки, балетки, сандалии. Я накупила их кучу – и себе, и Лёльке. В Греции всё так дёшево, что хочется опустошить прилавки – особенно с обувью и нижним бельём.
Я щеголяла в разных комплектах – белом, бордовом, кремовом. Надела даже чёрный, когда ночью отправились с дядей кататься на яхте. Это был приём от нашего имени, куда съехалась уйма народу. Мне хотелось быть красивой и не посрамить генерала перед греками. Тут ведь такие улётные девчонки, что постоянно чувствуешь своё ничтожество.
Но на том балу, как обычно, я стала королевой. Цыганский хор спел в честь меня «Очи чёрные». Правда, юные гречанки не возненавидели меня за это и не попытались облить кислотой, как частенько бывало у нас. Они от души меня расцеловали и подарили красивую диадему. Она очень пошла к моему дымчатому вечернему платью и стёганым золотым туфелькам с бантами. У меня от жары отекли ноги, и я выбрала низкий каблук.
В ту ночь сбылась моя мечта. Впервые в жизни я танцевала на шикарной яхте, где сразу же получила три предложения руки и сердца. Но, когда моя мечта сбылась, я тотчас же отказалась от этой идеи. Более того, представила, как огорчила бы дядюшку, и едва не разревелась. На следующий день купила Евгении в подарок золотые домашние тапочки – в тон её волосам.
