Я немного помолчала, не зная, стоит ли открывать ему правду. Потом решила, что если девушка захочет, расскажет сама, а мне лучше в это не лезть.
— Просто интересно, — сказала ему, — вы помогали ему денежно?
— Только до того момента, когда он подключился к моему бизнесу. Он брал деньги с неохотой, не желал быть зависимым от меня. Леша ненавидел политику и все, что с этим связано, но безденежье его явно угнетало. Он хотел легких денег, и я подключил его к работе с иностранными каналами. Не буду распространяться, это не имеет отношения к делу. В тот вечер, в пятницу, была очередная сделка, после которой он поехал в ресторан.
— И вас не беспокоило, что такая крупная сумма будет лежать без присмотра?
— Леша почти все разы привозил деньги на следующий день, — пожал плечами Прохоров, — я был уверен в нем.
— Вы знаете, кто его убил?
Степан Иванович несколько изменился в лице, сжав руки в замок так, что побелели костяшки пальцев. Я вдруг подумала, что, несмотря ни на что, он, действительно, Лешу любил. Как мог.
— Если вас интересует исполнитель, то нет, я не знаю. Хотя газеты весьма красочно намекают на вас.
— Надеюсь, вы понимаете, насколько это далеко от правды.
— Догадываюсь, но мне от этого не легче. Моего сына все же убили.
— Вы знаете, кто заказчик?
Мы встретились взглядами.
— Вы сами как думаете? — насмешливо поинтересовался он. Немного поразмышляв, я высказалась:
— Миронов.
Прохоров криво усмехнулся, я решила, что лезть в политические интриги точно не стоит, дело уже сделано, и результат на лицо, потому спросила о другом:
— А Нестеров? С ним вы виделись?
Степан Иванович едва заметно поморщился.
— Он явился к зданию администрации и ждал меня там. Сначала я даже не понял, кто это, когда смекнул, поспешил уйти.
— Вы не допускаете, что он на самом деле ваш сын?
— У меня был один сын, и точка, — хмуро ответил он.
— Значит, вы ушли, и что? Больше его не видели?
— Я распорядился позаботиться о нем.
— Что это значит?
— Сделать так, чтобы этот парень больше не появлялся в моей жизни. Само собой, никакого криминала, — добавил он, увидев мой взгляд.
— И кто же этим занимался? — задала я вопрос, не чая, какой ответ меня ждет. Степан Иванович усмехнулся, глядя на меня, и сказал:
— Я попросил об этом нашего с вами общего друга Петренко.
Все-таки я не смогла сохранить нормальное выражение лица, Прохоров наблюдал за мной, склонив голову набок.
— Вижу, для вас эта новость неожиданна.
— И он разобрался? — с трудом спросила я.
— По крайней мере, данный субъект больше не появлялся. Я им тоже не интересовался. До того момента, пока он не стал светиться в новостях, и не оказалось, что паренек, возможно, увел у меня крупную сумму денег.
— Так вы знаете, где он? — посмотрела я на него, ничего не понимая.
— Увы, нет, — развел Прохоров руками, — как только он всплыл в хронике, я тут же обратился к Ярославу, но он сказал мне, что только донес до того мысль, что не стоит лезть с родственными чувствами.
— И вы поверили? — хмыкнула я, не удержавшись. Он посмотрел на меня одобрительно.
— Дело в том, уважаемая Анна Иванова, что с недавних пор мы с Ярославом Александровичем разошлись во многих вопросах и теперь не поддерживаем каких бы то ни было отношений. Так что при всем желании я вряд ли могу что-то ему предъявить.
Он замолк, поглядывая на часы, и я стала откланиваться, решив не искушать судьбу больными для Прохорова вопросами.
— Спасибо за беседу, — сказала, вставая, он поднялся следом за мной.
— Надеюсь, я вам помог, — он проводил меня до двери.
— Еще как, — кивнула я, направляясь к выходу, но возле замерла и все-таки задала вопрос:
— Скажите, Степан Иванович, Ярослав ведь одно время утверждал, что держит ситуацию с выборами под контролем, — Прохоров уставился на меня с интересом, — он собирался каким-то образом использовать сына Миронова и некую девушку…
— Некую, — усмехнулся Степан Иванович, — не догадываетесь, какую? — Данный вопрос мог бы развеять все сомнения на этот счет, если б я и так уже не уверилась в том, что речь шла обо мне. Впрочем, Прохоров ответа не ждал, задал следующий вопрос:
— Откуда вы узнали об этом, если не секрет?
— Мне рассказал ваш сын, он слышал один из разговоров, когда приходил к вам в офис.
— Ну конечно, — вздохнув, он некоторое время размышлял, — но ведь сейчас эта информация уже неактуальна.
— Тем не менее, если бы вы рассказали, что к чему, я бы была вам крайне признательна.
Прохоров еще некоторое время созерцал меня с явным интересом.
— Что ж, — снова усмехнулся он, — наш общий друг собирался создать ситуацию, при которой молодой человек окажется под ударом, и сыграть на этом, заставив некоторых личностей выйти из игры, я понятно выражаюсь?
— Предельно. На чем он хотел сыграть, вы не знаете?
— Бизнес, — пожал плечами Прохоров. Кивнув, я попрощалась и покинула ресторан тем же путем, что и заходила в него. Сразу за поворотом меня ждал Коля, я юркнула на заднее сиденье, и он быстро вырулил из переулка на дорогу.
— Надо же, — посмотрел он на меня в зеркало заднего вида, — сказать честно, я не верил, что все так гладко пройдет. Что он тебе рассказал?
— Ничего нового. Послушай, Коля, — обратилась я к нему, — ты ведь, наверняка, поддерживаешь связь с Ярославом?
Он снова бросил на меня взгляд.
— Предположим.
Я покивала.
— Раз уж мне удалось встретиться с самим мэром, да еще и без последствий, может, наш дорогой Ярослав Александрович тоже соизволит как-то выбраться ко мне?
Коля буквально впился в меня взглядом.
— Ты что-то узнала? — спросил он, я неопределенно покачала головой.
— Сможешь?
— Да уж расстараюсь.
Дорогу до квартиры Левы мы ехали, в основном, молча. Коля, с кем-то обговорив ситуацию по телефону, больше голоса не подавал, но на меня поглядывал, я же усиленно размышляла. Что мы имеем? Ярослав вешает Прохорову лапшу на уши на тему предполагаемого устранения Миронова из предвыборной программы, когда в то же самое время Миронов устраняет самого мэра. Что-то мне подсказывает, не без содействия все того же Ярослава. Выходит, они с Мироновым спелись в тихую? Ни за что не поверю в подобное, они друг другу, как кость в горле. А вот если пойти дальше и предположить, что Ярослава перестали устраивать отношения с Прохоровым, но уступить место Миронову он тоже не желает… Он придумывает план, по которому сначала вместе со Станиславом Игоревичем избавляется от Прохорова, а потом также ловко избавится и от самого Миронова, подсунув в выдвиженцы своего кандидата. Кроме пары Прохоров-Миронов остается двое: ярый борец за правду, которого всерьез вроде бы никто не воспринимает, и человек, работавший на Прохорова. Что мешает последнему переметнуться в стан противника, если ему предложат такой лакомый кусок пирога? Эта версия показалась мне весьма приемлемой. Какова вероятность того, что Ярослав на самом деле хотел использовать каким-то образом меня и Женьку, чтобы надавить на Миронова? Вполне себе велика. Он нагляделся на наши странные с Женькой отношения, и, уверена, найдет способ с помощью меня заманить его в ловушку. Значит, надо ему помешать. Но как? Запереться в деревне, где меня никто не найдет и сидеть там до выборов? Ярослав и это сумеет обыграть, если захочет. А если все-таки это был блеф, и он просто пускал Прохорову пыль в глаза, придумывая всякую околесицу? Я кусала губы, не зная, какие мысли верны, а какие ложны. Может, просто поговорить с Петренко на чистоту? Так он мне и выложит правду на блюдечке с голубой каемочкой, как же, жди. Хотя теперь, когда он, вероятно, знает, что я в курсе подобных планов, он может придумать что-нибудь новенькое, в этом он мастак. В любом случае, все должно случиться до выборов, и если это будет как-то связано с Женькиным бизнесом, то можно попытаться вызнать о его предполагаемых сделках на этот срок. Тем более что времени осталось не так много.
