– Ай!
Грабитель схватился за челюсть.
– Или поднимешь, или еще больнее будет, – пообещал Андрей.
– Это незаконно, – прошамкал незадачливый преступник.
– О законе вспомнил? А что же ты, когда на женщину напал, о нем забыл? Поднимай!
Когда грабитель поднял сумку, Андрей скомандовал:
– Иди вперед. И не вздумай бежать, застрелю.
Быстро дошли до женщины. Ее всю колотило от пережитого.
– Ваша сумочка! Заявление делать будете?
– Буду!
Это хорошо. Преступление случилось, грабитель задержан по горячим следам, имущество возвращено хозяину. Раскрытие налицо, итак, палочка в отчете.
– Шевели ногами, – приказал грабителю Андрей. – А вы, дамочка, сзади держитесь.
Если женщина рядом с Андреем пойдет, может помешать в случае непредвиденных обстоятельств. Так и шли цепочкой до райотдела. Поднялись в здание, дежурный сразу воскликнул:
– Булыжник! Давно тебя не видел, недели две. Достукался все-таки!
И к Фролову:
– Чего он натворил?
– Женщину ограбил.
– Сто шестьдесят пятая, до трех лет. Булыжник, ты на снисхождение суда не рассчитывай, ты по этой статье уже сидел. Стало быть – рецидивист.
– Обыщи и в камеру.
Андрей повернулся к пострадавшей. Ба! Так это девушка из электрички! На улице темно было, не признал он ее, впрочем – взаимно. А сейчас у девушки глаза от удивления расширились:
– Вы?
– Я. Пройдемте в кабинет, заявление напишете.
– Может, не надо? – засомневалась Мария.
– Надо! Три годика мразь эта не будет гражданам жизнь портить.
– Ну, хорошо.
В кабинете Мария огляделась с интересом.
– Так вот где вы работаете, Андрей.
Имя запомнила, знак хороший. Андрей на этот раз решил продолжить знакомство. Все-таки третий раз судьба сводит, сигнал подает. Только не все знаки свыше слышат. Девушка уселась, Андрей дал ей бумагу и ручку.
– Что писать?
Андрей стал диктовать.
– А внизу подпись и дата.
Андрей взял заявление. Почерк ровный, грамотный. Наверное – отличницей в школе была.
– Мария, вы работаете?
– В институте учусь, в Москве.
– На кого же?
– На историка.
– А в Балашихе что делаете?
– Живу здесь. В Москве общежитие не дали, иногородним из дальних областей мест не хватает.
– Ну, это временные трудности. Пойдемте, я вас провожу до дома.
– Неудобно. Вы и так сумочку мне вернули. А там документы, конспекты.
– Поздновато возвращаетесь.
– Так редко бывает. Сегодня занятие студенческого кружка было. Мне теперь в суд?
– Повесткой вызовут. Сначала к дознавателю, на очную ставку, позже в суд.
Когда спустились к дежурке, старшина спросил:
– Сопротивлялся Ахромеев?
– Это кто?
– Да Булыжник.
– Убегал, упал невзначай, я на него.
– Стонет, ребра болят.
– До утра потерпит. Счастливо отдежурить.
Дежурный постучал по деревянной перегородке три раза. Когда Андрей с девушкой вышли из райотдела, она сказала:
– Я думала – вы постовой.
– Почему?
– Молодой.
– Школу милиции окончил. Оперативный сотрудник уголовного розыска.
– Бандитов ловите?
– Верно. Чаще в кабинете пером скриплю.
– Шутите? Маме расскажу, в какую переделку я попала.
– Стоит ли волновать?
– Я врать не приучена. Мама волнуется, время позднее, спросит – почему задержалась.
– А папа где?
– Погиб. В сорок втором одно письмо с фонта пришло, а потом похоронка.
– Простите.
– Ничего, вы же не знали. А вы воевали?
– Поваром в обозе.
– Опять шутите? Ой, мы пришли.
Оказывается, Мария до дома немного не дошла, когда на нее грабитель напал.
– Совет на будущее дам, – остановился Андрей. – Личные документы – паспорт, зачетную книжку, студенческий билет, деньги при себе имейте, в одежде, а не в сумке. Ее вырвать могут. Деньги заберут, сумку выкинут куда-нибудь на помойку. Намучаетесь потом восстанавливать.
– Спасибо, не знала. Так я пошла?
– До свидания.
Андрей повернулся, направился домой. Выпрашивать свидание? Нет, она не предложила. Но девушка определенно Андрею понравилась.
Следующим днем допрашивал Булыжника. Дело ясное, не хватает только очной ставки, и дело можно передавать в суд. Он, Андрей, преступника по горячим следам взял. Но милиционер – не свидетель, он сам задерживал, представитель силовой структуры. Время за делами пролетело быстро.
– Ты чего все время на часы смотришь? – заметил Феклистов.
– Ты не знаешь, когда в Москве в институтах занятия заканчиваются?
– Не в курсе, я не учился. А что?
– Потерпевшая понравилась.
– А, в Москве учится? Так ты узнай расписание электричек, встреть на вокзале. Срочных дел нет?
– Нет.
– Вот и иди, рабочий день закончился.
Андрей на вокзал пошел, списал в блокнот расписание. Через пятнадцать минут электропоезд прибыть должен. Отошел в сторонку от вокзала, встал за дерево. А то как пацан зазнобу высматривает.
Прибыла электричка, повалил народ. Андрей смотрел на лица. И вдруг знакомое лицо, виденное на фотографии в кабинете гэбэшника.
Да ведь это Гурин собственной персоной! Надо же, ранил на вокзале постового милиционера и не побоялся появиться вновь. Наверное, подумал, что убил и опознать его никто не сможет.
О Марии Андрей сразу забыл, отодвинул на второй план. Такая удача редко плывет в руки. На небольшой привокзальной площади много народа, задерживать здесь нельзя. Андрей повертел головой. Обычно в людных местах всегда бывают постовые. Андрею помощь нужна. Как назло – никого в синей форме. Придется самому. Пройдет за бывшим полицаем, возьмет в безлюдном переулке. Гурин чрезвычайно опасен, ножом владеет отлично. И может иметь пистолет. Андрей переложил свое оружие из кармана за пояс, чтобы быстрее выхватить при нужде. Скрываясь за приезжими, двинулся за Гуриным. Полицай шел быстро, не оглядываясь. Свернул с центральной улицы. Куда же он направляется? К рынку, на встречу с паханом? Но каратель прошел мимо. Или же перестраховывается, перед тем как свернуть за угол, обернулся. Андрей шел за посторонним прохожим – думал, не срисует. Похоже – каратель идет к поселку Автогенстроя. Пошли двухэтажные деревянные двухподъездные дома, фактически – бараки, в народе их называли клоповниками. Андрей злился – хоть бы один телефон-автомат попался! Но на весь город их было три, да и то в центре. Ни в милицию позвонить, помощь вызвать, ни постовых не видно. Приближаться к полицаю нельзя, заметит слежку, и одному преследовать рискованно, каратель легко может оторваться. За двухэтажными бараками проходы на соседнюю улицу, в частный сектор. Юркнет в какой-нибудь двор, и все, пиши пропало. Андрей начал нервничать и сделал ошибку, едва не ставшую роковой. Полицай зашел в один из подъездов барака. Андрею бы постоять, подождать. Квартиры там коммунальные, после можно через соседей узнать, к кому приходил каратель. Нет же, рванулся к подъезду. Выяснить захотелось – на втором или первом этаже дверь хлопнет. А все нетерпение молодости. Ни один опытный топтун так бы не поступил. Полицай его переиграл. Хитер, изворотлив, опытен был. Каратель выждал минуту, а может быть – в окно подъезда понаблюдал, и, когда Андрей подбежал к двери, резким толчком ноги Гурин распахнул ее. Когда дверь начала резко открываться, Андрей уже сообразил, что влип как кур в ощип. А дальше – как в замедленном кино. Каратель вытряхнул из рукава нож, тускло блеснувший сталью. Андрей вытаскивал из-за пояса пистолет. Опер знал коронный и смертельный удар полицая – в левый бок, в подмышку, чтобы наверняка в сердце. Рука полицая начала описывать полукруг, Андрей попытался прикрыться от удара левой рукой, сам же продолжил поднимать правой рукой пистолет. Чувствовал – не успевает, какого-то мгновения не хватает. Левую руку ожгло болью, Андрей непроизвольно нажал на спусковой крючок. Пуля угодила карателю в бедро. Полицай хотел ударить еще раз, чтобы наверняка, но тяжелая пуля «кольта» с огромным останавливающим действием его просто отшвырнула. А Андрей нажимал и нажимал на спусковой крючок. Пули били Гурина в живот и грудь, уже лежащего. Весь он был окровавлен и испустил дух. Патроны закончились. Минуту-другую Андрей стоял с пистолетом в руке. Шок! Столкновение было ожидаемым, Андрей просто уверен был, что полицай не поднимет руки, не сдастся.
