– Отлично поработали! Скоро собрание в области, будет чем похвастать.
– Для подведения годовых итогов вроде рано еще.
– Феклистов! Страна готовится достойно встретить день рождения вождя, товарища Сталина. Круглая дата – семьдесят лет. Рабочие и служащие, каждый на своем месте, стараются поставить рекорд, встретить день рождения успехами. А мы чем хуже? В области о раскрытии дела знают, звонили уже из многотиражки «На страже порядка». Вскорости надо ждать фотокорреспондента. Разве не приятно будет увидеть свое фото в газете?
– Я бы предпочел премию или отпуск на три дня, – буркнул Николай.
– Приземленный ты человек. Феклистов! Текущего момента не понимаешь.
– Не всем в облаках витать, кто-то на земле работать должен.
Начальник милиции скривился, поставил подпись.
– Можешь дело передавать по инстанции.
Николай вышел, сплюнул в коридоре. Одна трескотня, шелуха словесная от нового начальника. Лучше помог бы отделу чем-то. Хотя бы машинку печатную приобрел. У обоих оперов почерк – как курица лапой царапала. А на машинке печатать научатся. В коридоре его встретил замполит, фигура обязательная в любом учреждении.
– Феклистов, тебя поздравить можно?
– С чем?
– Как же! Отдел раскрыл тяжкое и громкое преступление. В городе только и разговоров. А тут вы бац! Преступник за решеткой, деньги возвращены.
– Капитан Щеглов меня уже поздравил.
– Отлично. Ваш отдел к празднику что-нибудь готовит?
– Вы про день рождения товарища Сталина?
– Это само собой. Будет собрание, текущий момент и все такое. Новый год же на носу. Каждый отдел готовит какой-нибудь номер. Песню там или танец.
– Владимир Григорьевич, мне в детстве медведь на ухо наступил. Мало того, еще и потоптался. Слуха, короче, нет.
– И у Фролова?
– У него еще хуже, – соврал Николай.
– Что за отдел непутевый! – махнул рукой замполит и ушел.
Николай постоял минуту, переваривая. Это их-то отдел непутевый? Пусть бы замполит хоть одного воришку поймал, а то языком только работать может, организовывать массы на трудовые свершения. В кабинете хлопнул тощим уголовным делом по столу, аж пыль полетела.
– Коля, ты чего? – спросил Андрей.
– Замполит угро непутевым отдел назвал.
– Плюнь и забудь. Кто на земле пашет, как мы, тех и понукают. Закон курятника.
– Глаза бы не видели. Давай по сто за успешное окончание дела?
– Не откажусь.
Заперли дверь на ключ. Засечет начальство, что в рабочее время на рабочем месте пьянствуют, мало не покажется. И успешное и быстрое раскрытие дела не зачтется. Выпили по стопочке, жизнь показалась веселее. Только Николай бутылку в стол убрал, в дверь постучали. Андрей вскочил, отпер дверь. В кабинет вошел эксперт Григорий.
– Что вы заперлись?
И сразу носом потянул. Чутье на выпивку у Гриши отменное. Соберутся сотрудники тяпнуть по чуть, Григорий уже тут.
– А почему без меня? Плеснете?
– На много не рассчитывай.
Николай прямо под столом налил в стакан, Григорий моментом водку выпил.
– Душевный у вас отдел, не то что другие. Жлобы!
– Гриша, а ты не пробовал сам купить?
– Да ну вас!
Эксперт ушел. Зачем приходил – непонятно.
– После торжественного собрания – праздничное застолье, танцы. Приходи с зазнобой, – неожиданно сказал Николай.
– А удобно?
– Сотрудники с супругами придут, удобно. Тридцатого декабря будет.
Андрей на календарь посмотрел – пятница.
– Я с Марией поговорю.
День прошел в повседневной суете – мелкая кража из продмага, в частном домовладении у бабки двух кур украли. Вечером после службы Андрей к Марии направился. Не виделись несколько дней. Она только что приехала из Москвы, на щеках еще румянец от мороза.
– Андрей! Рада тебя видеть. Чай будешь пить?
– Буду.
Хорошо было в домашнем уюте посидеть. На службе казенщина, в общежитии голые стены. После затянувшегося чаепития Андрей спросил:
– Ты что в пятницу делаешь?
– Пока планов нет.
– У нас в райотделе небольшое торжественное собрание, потом ужин, танцы. Придешь?
– Приду.
– Вот и славненько. Пошел я.
Не хотелось уходить. В доме Марии тепло, уютно, покойно, комфортно. В общежитии, кроме того, что казенно, еще и холодно, и запахи не самые приятные – мокрых пеленок, селедки, гуталина от сапог. Милицейское общежитие. Почти все сотрудники в сапогах, чистят ваксой по утрам, запах насыщенный, в нос бьет.
Андрей с каждой зарплаты откладывал понемногу, хотелось подарок своей девушке купить. Не баловал он ее, не с чего было, жалованье скромное. В обеденный перерыв сбегал в универмаг: надо присмотреть покупку. Народу в преддверии праздника было много. Он прошел вдоль витрин. Что нравилось, было дорогим, а что по деньгам – уж очень незатейливо.
Кто-то деликатно тронул его за рукав. Андрей обернулся – директор собственной персоной.
– Здравствуйте, товарищ следователь.
– Я не следователь, оперативный сотрудник уголовного розыска.
– Все едино – милиция. Что вас привело в наш храм торговли?
Директор был явно в прекрасном настроении. Похищенное вернули, покупателей перед праздниками полно, а стало быть, и выручка будет, поэтому выражался витиевато.
– Девушке подарок выбираю.
– О! Прекрасно. Позвольте вам помочь! На какую сумму рассчитываете?
Андрей имел при себе пятьдесят рублей, десятая часть месячного денежного довольствия. Но сказал, как есть.
– Пойдемте со мной.
Прошли в подсобку. Андрею неудобно было. Вроде как служебным положением пользуется. Успокаивал себя – за деньги же покупает, не взятка. Директор оставил его на пару минут, вернулся с коробкой.
– Нравится?
И открыл коробочку. В тусклом свете в подсобке украшение не показалось.
– Простите, Андрей, кажется.
– Именно.
– Давайте в мой кабинет пройдем, там свет приличный.
Поднялись, Валентин Елизарович настольную лампу включил. И вот тут украшение заиграло. Серебряная брошь в виде бабочки с расправленными крыльями, тончайшая работа, все перепонки на крылышках – как у живой бабочки. Крупные глаза из янтаря.
– Видите ли, брошка – подарок универсальный. Для кольца или перстня надо знать размер пальца, носильную вещь – шапочку, кофточку – мерить. Да и не знает никто, понравится ли девушке или женщине цвет, модель, длина рукава.
