– Моя, – не стал скромничать Андрей.
– Докладывай, что тут?
– За Нинкой следил, она к квартире привела. А тут вся банда в сборе, что инкассаторов в Балашихе убили. Двоих застрелить пришлось, сопротивлялись, этого – в ногу и плечо ранил. Убегал резво и нож бросать не хотел.
Воинцев подошел к Оглоблину.
– Деньги награбленные где?
– На хате. Все равно найдете.
Воинцев к Андрею повернулся.
– Тебе фартит, Фролов. Деньги тут, двое подельников мертвы, а третий показания давать будет.
– Размечтался! – сплюнул Оглоблин.
– А куда ты денешься? Тебе расстрельная статья светит. Ты сейчас за каждую возможность выжить цепляться будешь. Все выложишь, пятнашку получишь. А в молчанку играть будешь – к стенке поставят. Это один из фигурантов? – показал на убитого Ныркова Воинцев.
– Да. По его документам Оглоблин в инкассаторскую службу устроился, в его квартире жил.
– Стало быть – подельник, поделом ему. Идем в квартиру.
И, повернувшись к милиционерам, сказал:
– Боков, ты у трупа, не подпускай никого. А ты, Моргунов, – телефонируй в отдел. Пусть эксперта высылают, прокурорским сообщат.
Чемодан с деньгами под кроватью лежал. При понятых его открыли, пересчитали деньги. На милицейской машине, под охраной, Оглоблина увезли в больницу.
– Я милиционера к палате в больнице приставлю, не сбежит. Как можно будет, к вам в Балашиху телефонирую, переведете к себе для допросов. У нас своего дерьма хватает.
Приехали представители прокуратуры. Первым делом изъяли у Андрея револьвер. По закону положено. Отстрел ствола сделать, сравнить с пулями из трупов.
– Фролов, напишите объяснительную. Как, что, кто в кого стрелял. А главное – как вы здесь оказались? Территория не вашего отдела?
Воинцев подмигнул Андрею.
– Совместная разработка у нас с уголовным розыском города Видное была. Случайно наткнулся на фигурантов дела.
– Короче, проверим. А сейчас пишите.
Андрей над каждым словом думал. И себя подставить нельзя, и Воинцева. Теперь хочешь не хочешь, а уголовный розыск Видного в деле фигурировать будет. И слава, и неприятности – все пополам. Но сейчас Воинцев ему помог. Труп эксперты осмотрели, труповозка увезла. Прокурорские отпечатки пальцев с мебели сняли, чемодан с деньгами с собой увезли.
– Едем в отдел?
– На электричку опоздаю.
– Шут с ней, найду ночлег. Нам с тобой кое-что обсудить надо, чтобы врать слаженно.
Поехали в угро, обсудили детали.
– Ты своему Феклистову отзвонись. Объясни, только без конкретики. Фигуранты – один в больнице, двое в морге. Деньги в прокуратуре. После оформления всех бумаг отошлем к вам в отдел.
– Спасибо за помощь.
– Земля, она круглая, глядишь – еще встретимся. А сейчас давай по сто грамм. За знакомство, успешное завершение дела.
Выпили по сотке без закуски.
– А ты молодец. Нет, я серьезно. Один банду взял. Дело закрыто, деньги банку возвратят. А вас в приказе отметят, ну хоть премией, – сказал Воинцев.
– От начальства дождешься, как же!
– Слушай, а блатные не тебя Стрелком называют? Вроде слушок был.
– Меня. Прокуратура смотрит косо. Избыточное применение оружия. А предъявить ничего не могут, хотя тщательно улики собирали. Я в безоружного не выстрелю никогда.
– Верно. А пойдем ко мне домой? Жена ужином угостит, еще по стопарику примем?
– Я не против, устал что-то.
– Нервное. Ты Феклистову позвони.
Верно. За перипетиями нелегкого дня о звонке начальнику он забыл. Слишком много событий произошло.
– Я тебя соединю, – пообещал Воинцев.
Соединяли долго, минут пять. Наконец начальник угро протянул трубку.
– Балашиха на проводе.
– Алле, дежурный? Это Фролов. Переключи на Феклистова. Он в дежурке? Дай мне его. Здравия желаю, Николай Иванович! Докладываю. Дело можно закрывать.
– Ты что, Фролов, лишку выпил?
– Никак нет, сто грамм. Оглоблин ранен, в больнице под охраной, Башир и Нырков убиты при оказании сопротивления.
– Ты чего несешь, Андрей? Оглоблин и Нырков – разные люди?
– Разные. Только настоящий Нырков тоже на блатхате был.
– Так, – растерянно протянул Феклистов.
Чувствовал Андрей – растерян начальник. Сейчас задал бы пару вопросов, да по телефону не все можно, связь гражданская, открытая.
– Ты где сейчас?
– Известно – в Видном. Ты же меня туда послал. Оружие прокуратура изъяла.
– Ты стрелял?
– Было дело. Так я один, а их трое и с оружием. Завтра вернусь и все обстоятельно доложу. Электричка последняя уже ушла на Москву, – приврал Андрей.
– Ты там не очень-то с Воинцевым празднуй. Погоди! Ты же действовал на чужой территории. Прокуратура интересовалась?
– А как же? Первым делом. Но мы же совместно с видновским угро действовали!
Секундная пауза. Феклистов прикидывал, как и что.
– Конечно! Ладно, завтра жду. И чтобы как стеклышко.
Андрей положил трубку, вытер рукавом вдруг вспотевший лоб. Воинцев засмеялся.
– Не привык начальству врать? Если нечасто и по мелочи, не страшно. Ну, идем. Есть охота, аж выпить хочется.
Воинцев привел его домой. Еще из коридора прокричал жене:
– Люба! Я с гостем. Накрывай на стол.
– Идите мойте руки, готово уже.
На столе жареная картошка, да колбаса полукопченая, да огурчики соленые, сало порезано, да с мясными прожилками. У Андрея слюнки потекли от такой роскоши. Сам Воинцев из шкафчика бутылку водки достал, разлили по стопкам.
– За успешное завершение дела!
И выпил залпом. Андрей тоже выпил, за еду оба принялись. Жена Воинцева стояла у стенки, глядела жалостливо, как мужчины активно вилками орудуют.
– И что же у вас за работа такая? Поесть вовремя некогда.
– У нас не работа, а служба, – прошамкал с набитым ртом Воинцев.
У Андрея настроение паршивое. Вроде радоваться должен. Банда уничтожена, деньги изъяты. А радости или удовольствия от хорошо проделанного труда нет.
– О прокурорских беспокоишься? Плюнь и забудь, обойдется, – заметил его настроение начальник угро. – Под меня знаешь сколько раз копали? У тебя все по закону. Они с оружием напали, ты оборонялся. Если всех оперативников от дел отстранять да сажать за неправомерное применение оружия, работать будет некому. Ты что полагаешь – прокуратура этого не понимает? Если бы ты непричастного к блатному миру убил случайно, тогда другое дело. А здесь все улики налицо – похищенные в банке деньги, пистолет, нож. И не украли они, а инкассаторов убили. Стало быть, не карманники, а опасные рецидивисты.
