И вот теперь я стояла вместе с братьями в очереди, с медленно угасающим любопытством рассматривая лепреконов, исчезающих за разноцветной дымкой. Еще немного, и придет наш черед. Путешественница, сославшись на неотложные дела, пообещала прибыть чуть позже, чтобы забрать нас с Пограничной зоны. Так этот темноволосый ангелочек окрестил альтернативку нашего мира. Название мне, честно говоря, понравилось.
– Чудовище, не зевай! – Дарий, поправив на плече рюкзак с вещами, чуть подтолкнул меня вперед, заставляя встать на разноцветную ступеньку.
Схватившись за поручень, я закусила губу, наблюдая за медленным отдалением земли. Интересно, я уже говорила, что боюсь высоты? Ужасно боюсь!
– Лучше смотри по сторонам и наслаждайся видами, – посоветовал Вель, «едущий» сразу за Кобелюкой.
Кивнув, решила последовать его совету и подняла голову вверх. Лучше небом любоваться, чем землей… а там, глядишь, все закончится. Только бы закончилось хорошо, а то лично у меня нет никакого желания завершать жизнь в форме блина! Эх, вот бы сейчас отрастить крылья, как у этой милой бабочки, и взлететь ввысь!
Протянув руку, я попыталась было поймать белую прелестницу, но насмешливый голос Кобелюки остановил:
– Я бы не советовал тебе этого делать!
– Почему? – провожая взглядом очередную красотку, буркнула я.
– Когда-нибудь слышала про Радужного пони?
– А какое он имеет отношение к бабочкам?
– Самое прямое, чудовище, – ухмыльнулся Кобелюка, отгоняя от себя сиреневую крылатку. – Этот милый со всех сторон зверь больше всего любит питаться радугами, уничтожая основу спектральных мостов. А кто много ест, тот что? Пра-а-авильно – много какает… О-о-очень много…
– Ты вот сейчас на что намекаешь? – спросила я, провожая внимательным взглядом очередную красавицу, продефилировавшую мимо лица.
– Именно на это, – усмехнулся враг народа. – Ты удостоена чести лицезреть продукт жизнедеятельности Радужной поняшки…
От очередной прелестницы, пролетевшей в непосредственной близости от лица, я шарахнулась в сторону, чуть не свалившись. Спасибо Кобелюке – поймал и придержал, не давая почувствовать себя птичкой. Страусом, ага. Правда, немного неуютно было оттого, что до конца путешествия он так и не убрал свою конечность с талии, но я не особо и противилась. Все-таки хоть какая-то подстраховка.
В общем и целом наш переход прошел плавно и почти незаметно. Почти – потому что, опустившись на землю, я имела возможность пронаблюдать, как четыре тела, не обращая ни на что внимания, продолжали дальше ехать на эскалаторе, тогда как души, или что там еще, «приземлились». Впрочем, пора бы уже привыкнуть к странностям и всякого рода неожиданностям, наполнившим мою жизнь.
– Куда дальше?
– Судя по координатам, выданным Ангелиной, двое суток на юго-восток.
– Это нам в смысле пешком придется идти?
– А ты чего хотела? Автомобиль VIP-класса и коктейль в подарок? – насмешливо поинтересовался Кобелюка, оглядываясь по сторонам.
– Вообще предполагала, что нас доставят прямиком к горе. А тут обдурилушки вышли…
– Прости, Вредитель, но придется поработать ножками, – развернув меня по направлению к вышеупомянутой горе, ухмыльнулся Валерьянка.
Хотела было возмутиться и не смогла… Картинка перед глазами затмила собой все крики оскорбленной лени, вызывая невольное восхищение. Изнанка нашего мира, именуемая Пограничной зоной, была прекрасна и удивительна.
По синему небу летали стайки разноцветных рыбок, иногда что-то весело чирикая. А сквозь водную толщу раскинувшегося неподалеку озера виднелись разномастные птицы, работающие крыльями, как плавниками. На Изнанке вместо ледяной толщи горы покрывали огненные шлейфы, а стекающая лава сверкала на солнце голубым инеем. Все здесь было другим… Противоположным. И каждый шаг наполнялся волшебством этого места, пропитывая тело магией.
– Офигеть можно, – касаясь пальцами каменных цветков, прошептала я, – какое тут все…
– Стремное? – подсказал Вель.
– Интересное! Никогда бы не подумала, что существует место, полностью искажающее нашу реальность! Любопытно посмотреть на живность, населяющую эту сторону мира!
– Поверь, будет лучше, если мы ни с кем не столкнемся! – Валерьян любовно погладил охотничий нож, висящий на поясе, и быстро огляделся. – В этой реальности существуют твари, встреча с которыми чревата летальным исходом.
– А ты откуда знаешь такие подробности?
– Ангелина успела просветить, стервочка малолетняя!
– Валерьянка, друг мой сердечный, во всех проблемах виноват ты, и только ты! Нечего было такую роскошную девушку динамить!
– На момент наших отношений она напоминала сушеную воблу!
– Зато сейчас стала красавицей. Вот ты и бесишься теперь, что она прохладно отреагировала на твои подкатывания.
– Ты видела, как она за мной носилась? И это называется «холодно»?!
– Данный факт еще ничего не доказывает. К тому же она планировала прибить тебя, а не задушить в любовных объятиях. Разницу чувствуешь?
– Машка, отстань уже, а? – вздохнул Валерьян, жалобно хлопая глазками. – Я уже и так понял, что накосячил. А как все исправить – не знаю. Даже не думал, что этот бесенок так изменится и… снова заденет за живое. Мы ведь с ней почти два года не виделись. Я тогда ее сильно обидел, наговорил гадостей, а она… все простила и просила не уходить. И знаешь, что я сделал? Рассмеялся и назвал ее малолетней влюбленной дурочкой. Веришь, это был первый и единственный раз, когда я так оплошал…
Кобелюка и Вель ушли вперед, позволяя нам с Валерьянкой побыть наедине, а я смотрела им в спины и думала: как у парней получается быть такими дебилами? Вот вроде смотришь – умный, образованный и воспитанный мальчик, а иной раз сморозит такую глупость… прибить хочется!
Но, надо отдать Валерьяну должное, он хотя бы в состоянии признать свои ошибки. Только от этого не легче. Ангелина, если я правильно определила ее тип, прощает лишь единожды. И человека, предавшего ее хоть раз, больше никогда не подпустит близко. Так что как бы друг ни убивался, а исправить ничего не получится. Жаль, конечно, очень жаль – из них вышла бы прекрасная пара.
Чем ближе мы подходили к горе с «мертвым» вулканом, тем чаще на пути попадались каменные цветы. Удивительной красоты творения, они притягивали к себе взгляд, заставляя любоваться и восхищаться. Правда, долго среди такой «растительности» я бы не смогла прожить. Все-таки обыкновенная зеленая листва, колышущаяся на ветру, или яркий цветок, источающий тонкий аромат, сердцу ближе.
А еще я наконец-то начала понимать, почему дитя природы, сумевшая разговорить кактус и водоросли, не смогла высвободиться из плена, – невозможно воспользоваться своей силой там, где нет ее источника. Хорошо хоть Ярославе Егоровне удалось как-то связаться с Кобелюкой, а то искали бы мы ее и искали…
