И вот когда до моего не очень умудренного жизнью, но уже испорченного Интернетом сознания дошло, ЧТО это, – щекам стало жарко. Слегка поерзав, я попыталась отстраниться, но мужская рука, покоившаяся на животе, не позволила.
– Ты спишь? – тихо прошептала я.
– Угу, – был емкий отзыв, после чего Кобелюка уткнулся лицом мне в шею и сладко засопел.
– Убери руку, а?
– Дай поспать, а? – пробурчали в ответ, но руку убрали и даже попытались перевернуться на другой бок.
Ледяной воздух тут же нырнул под одеяло, заставляя поежиться и поспешно пресечь маневры Дария.
– Не шевелись!
– Чудовище, ну что тебе не спится? – Страдания в голосе парня было хоть отбавляй.
– Если бы ты не тыкал в меня всякой гадостью, то я бы спала!
– Это ты сейчас что гадостью назвала? – обиделся Дарий. – Между прочим, нормальное явление у молодого и здорового мужчины.
– Но не в такой же ситуации!
– Прости, чудо, но «такой» или «не такой» ситуации для нас не существует. Если мы хотим, то… хотим.
– И чего же ВЫ хотите? – стараясь не засмеяться, полюбопытствовала я.
– Глупый вопрос, тебе не кажется?
– Ну, мало ли… Может, у тебя такая реакция на экстренные ситуации или ты тащишься от сырых и холодных пещер. Или…
– Или я просто хочу привлекательную девушку, неопытную и такую по-милому соблазнительную, на которой из одежды – только моя майка.
– Ты сейчас так пошутить решил?
– Отчего же…
Сначала почувствовала, как мои волосы собрали и аккуратно убрали, открывая шею. Потом горячая ладонь снова оказалась на животе, слегка погладила и… двинулась вниз. И надо бы возмутиться, но для меня все это было в новинку и… стало банально любопытно. От прокатившегося по телу жара я чуть выгнулась, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Губы Дария тут же коснулись чувствительного местечка за ухом, а шаловливая ладонь, спустившись до бедра, начала обратный путь, только теперь поднимая ткань майки.
– Что ты делаешь? – срываясь на шепот, все-таки смогла спросить я.
– Соблазняю девушку, которая мне нравится? – От голоса Кобелюки по телу пробежала очередная огненная волна, сделавшая кожу чрезвычайно чувствительной.
Не знаю, как этот змей-искуситель узнал про мое состояние, но его движения стали более медленными, но не менее смелыми. Томными… Чуть приподнявшись на локтях, он заставил лечь на спину, а потом опустился сверху. Предвкушение удовольствия, что плескалось в его глазах, заставляло румянец смущения разливаться по телу. Я зажмурилась, чтобы разорвать пленительный контакт, и тут нос уловил уже знакомый запах… пряный с толикой сладости… как от первого поцелуя. Голова закружилась, и хотелось бы возмутиться, только сил не было. Наверное, Кобелюка заколдовал меня… да, скорее всего. Иначе как объяснить непреодолимое желание попробовать эти губы на вкус? Как заставить себя отказаться от прикосновений, разгоняющих кровь по венам с невиданной силой? Как сказать нет, когда каждый сантиметр тела горит от его нежности?
И я сдалась. Когда его губы накрыли мои, я растворилась в нем – в моем первом мужчине.
Мне уже не было холодно – казалось, исходящим от нас жаром мы могли отопить всю пещеру. Мне уже не было страшно – нежность и желание, искрящиеся в его глазах, растворили страх.
Мне хотелось только одного, чтобы он унял то томление, что тягучей болью растекалось по животу, проникая глубоко в меня и вспугивая маленьких бабочек, отправляя их в безумный волшебный полет.
Я застонала, когда твердые губы добрались до вершинки груди. Выгнувшись навстречу им, обняла мужчину ногами за талию и улыбнулась, услышав довольный рык. А мне было мало только его губ, его рук. Необъяснимая потребность самой касаться желанного тела сжигала изнутри. Ладони скользили по плечам, пятки спустились на упругие ягодицы, в нетерпении приближая освобождение от скопившегося между бедер напряжения.
Но он не торопился. Мужчина стонал от моих несмелых поцелуев, рычал от впивающихся в спину ногтей и целовал – неистово и страстно. Пока не ворвался в мое сердце и не покорил душу, подняв на вершину удовольствия и выпустив на волю фейерверк волшебных разноцветных бабочек.
* * *
Да уж, странные нынче сны меня посещают. А главное – такие неприличные и реалистичные! Даже на какое-то мгновение стало жаль, что это всего лишь сон… мучительно сладкий сон. В реальности Кобелюка никогда бы не был таким нежным со мной, да и защита Катэйра не позволила бы нам… зайти слишком далеко. Или же…
Почувствовав ладонь на своем обнаженном бедре, я медленно открыла глаза и обвела мутным взглядом знакомую пещеру. Позади сладко сопел Кобелюка, уткнувшись носом мне в шею. И разом нахлынуло все: воспоминания, понимание, страх… Ведь с мужчиной я могла быть только в двух случаях – если это моя «настоящая любовь» или же если Катэйр мертв… В то, что заклинание ослабло из-за дальности расстояния, не верилось. Уже не верилось. А значит, с моим другом что-то случилось. Господи, только не это! Мы ведь с Катэ даже толком не попрощались! И он же обещал вернуться! Обещал… Катэйр…
– Почему ты опять о нем думаешь?! – раздался ледяной голос Дария, заставивший вздрогнуть. – Может, ты и «в процессе» своего упыря представляла?
Не поняла… Это как он узнал, что я про Катэйра думала? Или я вслух размышляла? Бли-и-ин…
– Дарий… – впервые назвала его по имени вслух и осеклась, не зная, что сказать.
– Что «Дарий»? Я задал конкретный вопрос, ты была со мной или с ним?
– А что ты на меня кричишь? Думаешь, если я от тебя голову потеряла, то теперь можно голос повышать и указывать?! – У-у-у, как я разозлилась.
Отпихнув руку Кобелюки, иначе и не назовешь, я стала выбираться из теплого гнездышка, мысленно матеря одного блондинистого идиота. И есть же у некоторых мужчин дар – все портить! Пока вылезала, случайно заехала пяткой по чему-то мягкому и, судя по стону, дорогому для блондинчика, но даже не оглянулась на эту вражескую морду. Нашелся мне Оттело, блин!
– А-а-а-а, холодно-холодно-холодно!
– А вскакивала-то зачем, чудовище? – Кобелюка, несмотря на свою травму, подскочил следом и накинул на меня одеяло, закутывая в теплую ткань с головой.
Сам же, повернувшись обнаженной филейной частью – очень аппетитной, надо признаться, накинул сверху плащ и начал ощупывать вещи на предмет их высушенности.
– Интересное у тебя родимое пятно, – как бы между прочим заметила я, постепенно успокаиваясь.
– Какое еще пятно? – удивленно спросил парень, на какое-то время даже перестав хмуриться.
– На попе. Закорючки какие-то странные. Вроде на число «666» похоже. Ты что, сатанист-любитель?
Кобелюка молчал. Невидящим взглядом смотрел в пространство… и молчал. Нехорошо так, задумчиво.
