«Кветцалли», — пронеслась отчаянная мысль. Она была первой, в кого попала стрела. Почему она? Он видел это в ее взгляде. Она никогда не причинила бы ему вреда. Она искала способ бегства для них обоих. Кветцалли!
Он подергал правый ремешок. Благодаря тому, что он оказался на полу, у него оказалось больше пространства для маневров. Володи взял одну из сломанных стрел, лежавших на полу, и принялся резать искривившимся бронзовым наконечником кожаный ремень, привязывавший его к золотому кольцу в полу.
Внезапно на него упала тень. Высокий воин, лицо которого было скрыто под маской-шлемом, по которому текли кровавые слезы. Воин с худым, небритым лицом поддерживал бессмертного. Аарон и Ашот!
— Помогите мне! — За крик Володи заплатил болью в груди.
Быстрым взмахом меча Аарон перерубил путы.
— Ты жив, — облегченно вздохнул крестьянин. — Но стрела у тебя в груди… Выглядит не очень.
Володи не слушал его. Что с Аароном!
— Я есть в порядок! — решительно заявил он, подавляя боль. Он сел, пытаясь встать на ноги. Чтобы подняться с помощью жертвенника, ему понадобились обе руки. Где Кветцалли?
Он нашел ее, наполовину погребенную под телом раскрашенного черным жреца. Опираясь на жертвенник, он потащился вперед. Поглядел на стрелу в груди. Она торчала в ребре. Ему повезло — чуть-чуть глубже — и пробила бы ему сердце. Он ухватился за древко, но кровопотеря настолько ослабила его, что он не смог сломать его. Если он выберется отсюда живым, то быстро поправится. Нужно надеяться…
Наконец он дошел до Кветцалли. Володи встал рядом с ней на колени, сбросил с ее хрупкого тела жреца.
— Кветцалли! — крикнул он, и по щекам у него побежали слезы. Лицо ее было перепачкано кровью, рука сжимала стрелу в груди.
Веки Кветцалли затрепетали. Губы сложили одно слово.
— Воль…
— Я здесь! — взволнованно произнес он.
Она глубоко вздохнула. Взгляд прояснился. Она ощупала грудь.
Володи увидел, что одна из жадеитовых пластинок тяжелого украшения на груди треснула. Стрела вошла в ее грудь неглубоко. Роскошное украшение жрицы, как доспех, защитило ее от смертоносного удара.
— Он поднял жрицу, которую уложил стрелой Орму, — Володи услышал за спиной голос Ашота. — Не понимаю. Она ведь собиралась вырезать сердце у него из груди…
— Она хотеть спасать меня! — взволнованно воскликнул Володи.
— С ней все в порядке? — Это были первые слова, которые произнес бессмертный. Голос его звучал тихо и сдержанно, словно он тоже с трудом превозмогал боль. Володи увидел кровь, которая капала с подбородка маски. Его глаза!
— Что случиться?
Кветцалли вскрикнула и указала на воинов бессмертного, которые ходили по полю сражения в поисках раненых. Никто из них не замечал, как к ним подкрались последние выжившие ягуары. Цапотцы схватили высокого светловолосого копьеносца, слишком далеко отошедшего от остальных. Володи увидел, как один из них вонзил несчастному когти в грудь и вырвал кусок плоти.
На ягуаров со всех сторон напали воины Аарона. Цапотец, державший в руках окровавленное сердце, бросил его в озеро.
Кветцалли взволнованно заговорила на своем языке и указала на лестницу с другой стороны храма. Тем временем она уже встала на ноги. Положив правую руку на плечо Володи, она пыталась повести его к лестнице.
— Да этим парням почти конец, — попытался он успокоить ее, но Кветцалли покачала головой.
— Не волнуйся, любимая.
— Там волна, — услышал он голос Ашота. Володи с любопытством оглянулся на озеро.
Что-то вылезло из воды. Размером с остров. Длинное. В неестественном свете пещеры сверкнуло золото. Володи показалось, что сердце его пропустило удар, когда он понял, что поднимается из красного озера: огромный змей с золотой головой.
Чудовище, которому поклонялись цапотцы.
Пернатый змей.
Он действительно существует!
Змееподобный дракон бросился на берег кровавого озера, и вся пещера задрожала под весом удара. Воины Аарона с криками бросились врассыпную. Пернатый змей двигался с ужасающей скоростью! Он без труда нагнал бегущих, разорвал их когтями и сверкавшими серебром клыками. Володи увидел, как чудовище перекусило лучника, стоявшего на его боевой колеснице, от него остался лишь кусок тела и ноги.
Змееподобный дракон растерзал воинов, как убивают мух жарким летним днем. Но он недолго преследовал бегущих. Пройдя несколько шагов, он поднял голову, словно принюхиваясь. Затем повернулся, пополз глубже в огромный грот, терявшийся в сизых сумерках. Казалось, он пытается доползти до сердца земли.
Кристаллы
Ливианна поглядела на свод пещеры, терявшийся в сизых сумерках. В полумраке было тяжело оценить расстояние. Интересно, насколько он высокий? Триста шагов? Четыреста? Больше? Никогда прежде не чувствовала она себя настолько маленькой и незначительной. Это место было создано не для эльфов.
Семеро находились на пути к чему-то, чего боялись даже альвы и девантары. Что-то, что заставило творивших миры врагов один-единственный раз сражаться вместе. И теперь они должны были освободить это. До сих пор Ливианна не могла по-настоящему представить себе великаншу. Она думала просто о большом существе. Неуклюжем и неловком, как дети человеческие, и огромном, как башня. Но, судя по всему, Нангог — это нечто гораздо большее. Она сотворила миры Дайя и Альвенмарк. Насколько велико может быть создававшее горы существо? Может быть, оно даже не из плоти и крови? Стихия, принявшая форму? До нее дошло, насколько наивно было представлять себе Нангог в виде огромного неуклюжего человека. Она может иметь любую форму!
Драконница оглянулась и посмотрела на Манавейна. Оказавшись здесь, он словно съежился. То, что она оказалась свидетельницей того, как он расчесывал голову эльфийки, лишило его очарования. Он был не тем, кем она считала его, когда освобождала из камня. У него были свои слабости. Взгляд его снова и снова устремлялся в прошлое. Тело его, может быть, и пережило века, но сердце умерло, когда пали его соратники. Черноволосая эльфийка то и дело оборачивалась. Он не думал о Нангог. Он боялся только чудовища, которое создали девантары.
Они молча спускались все глубже и глубже. Пол пещеры мягко спадал вниз. Насколько же долог путь, который предстоит им пройти? Все ее спутники казались подавленными. Перед ними была Нангог, за ними — змееподобный дракон, победивший Манавейна, — они были обречены на погибель. Небесные змеи принесли их в жертву!
Ливианна осознала, что никогда не достигнет собственной цели — рожать совершенных детей. Она поглядела на Гонвалона, державшегося рядом с Нандалее. Он не догадывался о том, кто его мать, не догадывался, что столько лет жил рядом с ней в Белом чертоге. Может быть, она мерит своих детей неверной меркой? Она оставила его в снегу, чтобы он умер. Но он оказался сильнее, чем она думала. Дар плетения чар был не слишком силен в нем. Он был не похож на светлое существо, которое в ее мечтах однажды должно было стать преемником альвов. Эльфом, обладавшим силой, которая должна была возвысить их над всеми остальными жителями Альвенмарка. Они будут справедливыми правителями и создадут мир красоты и гармонии.
