Теперь Артакс поднял взгляд и то, что он увидел, испугало его до глубины души. Его слова вызвали недоумение! Неужели же боги настолько погрузились в интриги, что не видят, что происходит? Или они просто испугались его глупости. Неужели он что-то пропустил? Он тоже осознавал, что не все элементы мозаики складываются в нарисованную им картинку. Женщина, которая ему помогла, когда он ослеп, должно быть, была демоницей. Почему она так поступила? Если они хотят сеять хаос, то слепой бессмертный был бы им скорее на руку.
— Не говорит ли за тебя лишь трусливое сердце? — прошипела Пернатая змея. — До чего дошло, братья и сестры, мы слушаем фантазии пугливого мужика! Разве нам не лучше известно, что произошло? Нам известна причина, зачем небесные змеи послали своих эльфов в Нангог. Если теперь мы сохраним мир, то больше боев не будет. Давайте наведем порядок в собственном доме! Накажем этого осквернителя храмов, который помог эльфам причинить столько вреда. Я требую его сердце! Он должен умереть на алтаре того храма, который осквернил!
— Наша сестра права! — согласился с ней девантар с орлиной головой. — Не будем слушать труса! Довольно и того, что мы унизились настолько, что позволили ему говорить здесь. Его слова напоминают мне лепет слепца, который пытается описать цвета.
Артакс почувствовал, что настроение снова переменилось и обратилось против него. Если он не завоюет богов, ему конец.
— Вторжение уже началось! — твердым голосом произнес он.
— О чем ты говоришь? — набросился на него человек-вепрь, с которым он уже однажды встречался в жуткой пещере неподалеку от медного рудника Ум эль-Амад.
— О том, что мне доложили три дня назад: демон, наполовину человек, наполовину крокодил! Он нападал на рыбаков на Великой реке, разрывал их лодки и утаскивал несчастных жертв в пучину. Он был не меньше вас, божественные. На него охотились две недели. А когда мои воины, наконец, поймали его, он убил пятерых из них, а семерых тяжело ранил. Каждый день поступают новые доклады о демонах. Брошены целые деревни, поскольку люди боятся. Мне рассказывали о крылатых женщинах, которые с помощью орлиных когтей разрывают крестьян на полях, о человекопсах, живых деревьях и даже о мертвецах, которые восстают из могил. Я говорю не о страхах. То, что вторжение началось, — уже свершившийся факт!
Снова воцарилось продолжительное молчание, и Артакс мог лишь догадываться, что девантары мысленно общаются между собой. Кроме того, ему показалось, что они разделились на два лагеря. Боги зашевелились, танец колонн теней стал быстрее, даже стены и сводчатый потолок над ним, казалось, растеклись и сформировались снова. В комнате все стало непостоянным. Ее архитектура была такой же переменчивой, как и создавшие ее боги.
— Ты не умрешь, — прошептал ему Львиноголовый. — Но у тебя есть могущественные враги, которые теперь только и будут ждать твоей ошибки.
Необычайно уродливый девантар с очень длинными мускулистыми руками отделился от группы богов и подошел к Артаксу.
— Что тебе нужно, чтобы успешнее побеждать демонов?
— Единство, — без колебаний ответил он. — Все бессмертные должны собраться вместе. Нужно отбросить все разногласия. Мы должны узнать друг друга, научиться понимать и доверять друг другу. Мы… — Он запнулся. Он прекрасно осознавал, что бессмертный Цапоте вряд ли сядет с ним за один стол. — Вы, боги, должны присутствовать при этом. Все до единого! Будет спор, уладить который сможете только вы.
Стоявший рядом с Артаксом медведь расхохотался низким утробным смехом. Неужели так наивно полагать, что девантары заключат мир и вместе пойдут к одной цели?
— Такую встречу мы подготовим, — заговорил бог с орлиной головой. — Бессмертным потребуется время. У нас на пороге голодная зима. До весны встреча невозможна. Я поддерживаю предложение Аарона Арамского. Давайте назначим день праздника Жертвы в начале весны. И соберемся в Зелинунте. К тому времени новая столица бессмертного Ансура будет закончена. Пусть это будет праздник людей и богов. Праздник, который возвестит начало новой эпохи, — закончил он, и в его голосе прозвучала эйфория, заставившая Артакса забыть обо всех предшествовавших неприятностях.
У него получилось! Мир изменится к лучшему.
Молнии Руссы
Талавайн шагал по бульвару с выложенными голубым кирпичом стенами, дорога вела к большому зиккурату Изатами. К храму, опираясь на посохи, шли дюжины таких же, как и он, оборванцев.
Эльф вставил в свой поношенный плащ черные перья пилигрима. Он выдавал себя за одного из бесчисленных паломников, которые стекались к величайшей святыне богини Ишты, чтобы попросить об исцелении от болезни, хорошем урожае или просто счастливом изменении судьбы. Но целью его был не роскошный храм. Краем глаза он оглядывал дома, находившиеся за голубой стеной, пока, наконец, не заметил тот, на котором поблекшей красной краской на осыпающейся штукатурке был нарисован лик богини. Отсюда уже было недалеко до магазина Ровайна. Талавайну оставалось повернуть в ближайший переулок слева, и через несколько шагов он окажется перед магазином резчика по кости.
Эльф поглядел на храм. Селиться так близко от главной святыни Ишты в Лувии было безрассудно отважным поступком. Он помнил, как упрекал Ровайна в простодушии, после чего его друг расхохотался и упрекнул его в том, что он стал гофмейстером во дворце бессмертного — и крыть стало нечем. Ровайн был прав — в конечном итоге все закончилось плохо.
Он свернул с широкого бульвара и оказался в переулке, вдоль которого были выстроены небольшие магазины. Товары их были похожи: яркие глиняные дощечки с изображением Ишты, и другие, на которых были написаны благословения, широкополые шляпы для пилигримов, сандалии, кожаные сумки, а также различные амулеты. Талавайн нашел даже маленькие копии зиккурата и картины с изображением бессмертного во время Небесной свадьбы. Эльф в недоумении остановился. Как можно продавать изображения бога во время любовного акта!
«Никогда я не пойму детей человеческих до конца», — расстроенно подумал он.
— Ну что, красавчик, тебе нравится то, что ты видишь? — Юная девушка лет шестнадцати-семнадцати склонилась над прилавком и одарила Талавайна очаровательной улыбкой. — Это бессмертный Муватта, — она провела ладонью по обнаженному божеству, но Талавайна уже захватило не изображение, а ее ярко-зеленые глаза. Они были подведены сажей, из-за чего казались еще больше и загадочней.
— Он отмечает Небесную свадьбу с принцессой варваров, Шайей, — пояснила девушка и заговорщицким тоном продолжала: — У дикарей за принцесс нужно бороться, прежде чем ты сможешь взять ее в жены. Шайя убила больше дюжины несчастных женихов. Но Муватта сумел победить ее. Он повалил ее, связал собственным поясом и привел сюда.
— Прямо в храм?
Продавщица рассмеялась.
— Нет, конечно. Я ведь сказала, что Шайя была принцессой варваров. Сначала ее нужно было отдраить в ванной, потому что дикари никогда не моются, представляешь, — она глупо захихикала. — Готова спорить, что ты после ванной будешь выглядеть еще лучше.
